Боец 5: лихие 90-е - Гуров Валерий Александрович

Слух о предстоящем турнире поразил ребят из «Крыльев». Осознав, что это стало реальностью, они только о том и говорили и, разумеется, мечтали поучаствовать. Сразу возник сильнейший мотив! Даже те, которые либо занимался спустя рукава, для себя, либо непрочные ребята, не уверенные в своих силах — и такие резко подтянулись, кто тайно, кто явно обозначив претензии стать участниками. Нашлись даже те, кто громогласно похвалялся: да выиграю! Всех порву! Полетят клочки по закоулочкам!.. — как-то так. Это понятная психологическая бравада, в ней есть расчет, хотя не слишком умный. Некоторые спортсмены думают, что таким образом они проводят некий аутотренинг, заряжают себя энергией. Ну, что-то в этом, бесспорно, есть, только уметь надо это делать, а не зря горло драть. Уверенность в себе — великое дело, но совершается она, так сказать, в тишине, как все великие дела… Ну да ладно, не в том суть.

Это, я повторюсь, была цель стратегическая, дальний прицел. А в ближнем маячила организация турнира, бесконечные встречи, переговоры, согласования, увязывания… Все эти занятия пожирали уйму времени. При этом быстро выяснилось, что переговорщик-договорщик из Алины не ахти какой. Блеснуть шармом, очаровать, в целом произвести впечатление — да, конечно, подобный авантаж был ее сильной стороной, и это работало, спору нет. Но повседневная нудная работа, составление, чтение и правка деловых бумаг — это, увы не для нее. Так и хотелось побалдеть, поваляться на комфортном «анатомическом» матраце в шикарном номере, поглазеть телек со ста программами, переключая их дистанционным пультом. Ну и конечно пошататься по центру, ГУМу, Тверской, Арбату, ловя на себе вожделенные мужские взгляды — очень этого хотелось, и очень это отвлекало от главной задачи. У Танка со Степанычем своя рабочая ниша, с первого вообще спрос невелик, а второй работал по своему направлению, и слава Богу. Основные хлопоты упали на нас с Глебом.

С ним мы быстро нашли общий язык, перешли на «ты». Правитель Т-34 был парень неимоверно заряженный энергией, вот он-то умел упаковать сотню дел в один день, мыслил стремительно, да и язык у него был подвешен на зависть:

— Вот скажи мне, мой друг боец Сергей! Каковы основные формы организации материи?.. Ах да, забыл, ты же еще философию не изучал!

Философию я, было дело, изучал, и про формы организации материи помнил, но по условиям реальности приходилось давить дурацкую лыбу:

— Ну а когда мне было ею заниматься-то?..

— Тоже верно. Но все впереди, друг мой, или, как говорит один мой знакомый, у нас еще все спереди… Так вот, основные формы организации материи: пространство и время. Сечешь, к чему это я?

— Соображаю помаленьку. Когда и где.

— Точно! Итак, когда и где мы проведем ваше состязание. Давай думать!

Насчет «когда» мы с ним прикинули вдвоем довольно быстро: решили, что месяц-полтора, скорее все же полтора — нормальный срок. Сорок дней, где-то так, отчего Глеб вдруг сострил про «сороковины», дескать, сакральное число… но тут же замял эту тему, как бы шуганувшись сглаза. Тем не менее решили — порядка полутора месяцев оптимальный срок при напряженной каждодневной работе.

Теперь — насчет места. Тут руководителю телекомпании пришлось собрать консилиум из светлых голов — своих креативных сотрудников. Они дружно устроили такой мозговой штурм, то любо-дорого посмотреть. Выдвигали, опровергали, соглашались, в азарте литрами глотали свежеприготовленный кофе, который только и успевала таскать улыбчивая девушка-секретарша. Курили невпроворот — начальник милостиво разрешал все, лишь бы толк был.

Толк вышел. Исходили из того, что место должно быть не слишком дорогим, но и не «задроченным», как в простоте душевной выразился один из участников диспута. Поэтому Динамо-Лужники-Олимпийский отмели, равно как всякие окраины, и перебор вариантов привел к Дворцу детского спорта на Площади Ильича, бывшей Рогожской заставе. С одной стороны, спорткомплекс не особо избалован статусными мероприятиями, а с другой, это почти центр, и подъездные пути, вообще коммуникации отличные.

Глеб Андреевич одобрительно покивал, соглашаясь с выводами интеллектуалов. Решили: быть по сему! Завтра надо отправляться туда и договариваться.

— Виталик! — обратился босс к коммерческому директору. — Твоя задача.

— Понял, Глеб Андреич. Решим вопрос, не волнуйтесь.

— Ты мог бы и заметить, Виталий, что я вообще человек спокойный… Все! Всем спасибо, все свободны.

— На два слова, Глеб Андреевич, — попросил я.

И когда остались вдвоем, выразил некоторое сомнение: все же Дворец детского спорта, согласятся ли там провести такое жесткое соревнование, как наши бои?.. На это телемагнат только рукой махнул:

— Э-э, дружище, в каком веке живем⁈

— Ну, пока в двадцатом как будто.

Он вздохнул:

— Так, да не так! Для меня двадцатый век кончился вместе с Союзом… Ох, это шаткая тема, Бог с ней! Я к чему говорю: сейчас любой директор такого Дворца каждый день голову ломает, как ему прожить, как зарплату сотрудникам платить. Сечешь? Да он за бабки чемпионат по скоростному сексу устроит, не то что… Кстати, можешь убедиться: езжай-ка завтра с Виталием для убедительности. Сам все и увидишь. Хочешь?

— А почему нет?..

— И отлично. Давайте.

Назавтра мы с Виталием — на вид флегматичным, неразговорчивым парнем лет тридцати — отправились на Рогожскую заставу. Без труда нашли директора Дворца — оказался высоченным, под два метра и очень сухощавым дяденькой. «Баскетболист?..» — подумал было я, однако ошибся. Он был бывший прыгун в высоту. С удовольствием разговорился о себе, сказал, что подавал очень большие надежды, но все лопнуло из-за травмы: разрыв ахиллова сухожилия.

— Не столько сама травма, — ругнулся он, — сколько лечили плохо. Костоправы, чтоб им пусто было! И по сей день иногда ноет, особенно в плохую погоду, могу и захромать… Ну да ладно, кто старое помянет, тому глаз вон! Жизнь вроде удалась. Давайте о ваших делах. Что вас привело к нам?

Виталий заговорил неторопливо, размеренно, со знанием дела — ну, молоток, ничего не скажешь. Я видел, как у директора по мере монолога разгораются глаза от предчувствия удачи.

— Так… — протянул он, явно обдумывая, на какую капусту нас поставить, — значит, хотите арендовать? Ладно. Какие сроки, какой зал, на сколько зрителей?..

— Вот для этого мы у вас, — невозмутимо молвил Виталий. — Давайте договариваться…

Но бывшего легкоатлета поборола жадность, и он заломил лютую цену, косясь на золотой перстень Виталика. Смекнул, что мы при бабках и неплохо бы нас трухнуть, чтобы побольше получить. Тут подключился я.

— Уважаемый, спасибо за предложение, и всего хорошего, — заявил я, поднимаясь со стула.

Виталий выпучил на меня глаза,

— Э… — растеряно заблеял он, но я положил руку на его плечо и крепко сжал.

— В «Динамо» на четверть меньше бабки просят за аренду, поехали.

Понятно, что никакой договоренности с «Динамо» у нас не существовало, но директор быстро смекнул, что легкие деньги уходят из под его носа.

— Подождите, уважаемый, мы видимо не так поняли друг друга…

По итогу разговор пошел конструктивный. Договорились полюбовно и цену сбросили почти в два раза. Словом, вопрос с арендой застолбили, а когда вышли на улицу, Виталий внимательно на меня посмотрел и протянул руку.

— Хорош, рискованно конечно, но ведь прокатило! А у тебя откуда опыт такой?

— Да так, жизнь потаскала, — я отмахнулся.

В итоге экземпляр договора Виталий привез Глебу. Тот внимательно перечитал, остался доволен.

— Ну, а вопрос с участниками, — обратился он ко мне, — это уж вы решайте по своему спортивному усмотрению.

— Так точно, товарищ директор!

— Я — генеральный директор, — шутливо поправил он.

Что верно, то верно, и в визитке так было обозначено. А уж был ли он хозяином Т-34 или наемным топ-менеджером?.. — тайна сия велика есть, ну я в нее и не лез, потому что мне такие нюансы по барабану.