Легенда о Горном Льве (СИ) - Анастасия Веха

подождёт ещё, прежде чем призвать Горного Льва в свои чертоги.

В святилище было душно от пылающих чаш с огнём. Люди стояли снаружи, молились там. Внутри были лишь я и Йорген. Мы привели козла, чёрного, как требовал обычай, — подарок Матери, чтобы она выпила кровь и насытилась. Сжалилась над нами. Йорген был без рубашки, разукрашенный чёрной краской, чтобы нечистые духи испугались и не тронули его во время обряда. Я тоже разукрасила глаза и щёки. На мне было самое простое платье и длинная шуба, хотя в святилище было удушливо жарко.

Йорген вытащил из-за ремня большой нож с костяной рукоятью. Он держал козла за рога. Подвёл его к жертвеннику. Козёл блеял и рвался. Понимал, что его ведут на смерть. Я вознеслась мыслями к Великой Матери. Матери всему сущему. Повелительнице жизни и смерти. Для меня она была всегда более могущественной, чем Праотец, покровитель воинов и войн.

— Выпей это и залечи раны нашего князя, — хрипло сказал Йорген и вогнал нож в горло козла.

Животное упало на передние ноги. Заблеяло в испуге. Потом смолкло. Умерло. Туша рухнула у жертвенника, окрасив земляной пол кровью. Йорген взял деревянную чашу и наполнил её кровью до краёв. Показал деревянной Матери, строго взирающей на нас с высоты своего помоста, и поставил чашу к её ногам.

— Помоги, — шепнула я, чувствуя слёзы на щеках.

Мы помолчали, стоя перед Старой. Йорген сутулился, опустив глаза в земляной пол. Его смуглое тело блестело от пота и крови. Я обнимала плечи. Мне стало холодно. Волна мурашек прокатилась по телу. За спиной кто-то ходил, кто-то потусторонний и очень могущественный, дышащий ледяным воздухом на затылок и щекочущий костяными руками пряди моих распущенных волос. Я ощутила, что пришла Старая Мать, сама Смерть.

Вылечи своего сына, Великая Мать.

Потом мы вышли. Сразу у входа нас ждала Беатрис. Она набросила на плечи Йоргена плащ с чёрным меховым воротником. Тот кивнул, но оставался погружённым в свои мысли. Я оглядела людей. Все стали расходиться. У святилища оставили дары богам — угощения. Я была благодарна, что столько людей хотели помочь моему мужу вылечиться. Они любили своего князя, он принёс им много славы и богатства, был честным и справедливым господином.

Вскоре двор опустел. Йорген пожал моё плечо, подбадривая, и увёл Беатрис. Темнело. Снова пошёл снег. Я выдохнула облачко пара. Мороз кусал мои чёрные щёки.

— Попроси Всевышнего о выздоровлении твоего князя, — услышала я тихий голос. Обернулась и увидела раба, Исака. Он стоял у стены святилища, сбоку от меня. На нём была та же рваная одежда, что и в прошлый раз.

— Всевышний? Я не знаю этого бога, — призналась я, сдвинув бровки. Сейчас я была такой отчаявшейся, что была готова молиться любым богам. Даже чужим. Пусть только помогут!

Исак улыбнулся. Он подошёл ближе.

— Этот бог самый сильный и милостивый. Ему всё подвластно. Его зовут Господь. Попроси его, госпожа. Проси от сердца, — раб взял мою руку и положил мне на левую грудь, — и он услышит.

Я кивнула.

— Спасибо, Исак, — я пожала его руки с искренней благодарностью. — Пойдём в дом, темнеет.

Перед сном я действительно решила попросить этого бога о помощи. Исак сказал, что Всевышнему не нужны жертвы и кровь. Надо встать на колени и попросить с ярым желанием в сердце. Я так и сделала. Встала на колени у кровати, где лежал Зиг. В комнате мы были одни, да и он — без памяти.

— Помоги ему, Господь, — громко прошептала я и легла спать.

Глава 18

Устала править

— Как князь Зигрид? — спросила Беатрис, когда мы увиделись утром.

Я тяжко вздохнула. Спала плохо, потому что постоянно просыпалась, проверяя, жив ли мой муж, а теперь, поутру, направилась к прачкам отнести его грязное бельё. Ещё не съела ни кусочка, но уже перевязала Зигу голову по наставлениям врачевателя Акке. Сменила ему исподнее на чистое, проветрила в комнате. Теперь вот, шла по делам. На самом деле ничего не хотела, кроме как быть у ног моего Льва.

— Пока без сознания, — тихо сказала я, обняв корзинку с бельём. Беатрис сочувственно погладила моё плечо, поджав губы. Я решила спросить, чтобы отвлечь нас обеих:

— Ты помирилась с Йоргеном? — ухмыльнулась и кивнула на свежий синяк на шее подруги. Беатрис смутилась и быстро закрыла след чужих губ ладошкой. Кивнула, заливаясь краской. — Очень рада! А про ребёнка сказала?

— Он уже знал. Князь ему сказал, — рассказала Беатрис. Она поцеловала мою щёку. — Спасибо, госпожа! Я и не знаю, как благодарить тебя! Так стыдно, что пришлось тебе и князю вмешаться.

Я улыбнулась и потрепала её за плечо.

— Ничего. Мне не трудно.

Хоть что-то доброе я смогла сделать.

От прачек я возвращалась в более приподнятом настроении. Наконец у Беатрис всё наладилось. Она даже засияла глазами, что звёздами. Мне было радостно за неё, но и грустно за себя. Тоже хотелось простого женского счастья: тёплого дома, ласкового мужа и детей… но, увы, я боялась думать, что этого никогда не случится.

Из кухни я взяла себе каши и пряников, которые готовили отныне особо для меня. Готовкой и всей кухней руководила жена Оддманда, толстая тётка с громоподобным голосом по имени Агот. Она была всегда очень рада, когда я лично приходила назначать блюда. И сегодня встретила, как родную. Я собиралась позавтракать в своих покоях. Боялась оставлять Зига одного слишком долго, вдруг очнётся и будет звать меня?

Я уже шла по коридору в сторону княжеских покоев, когда услышала грохот оттуда.

Зиг! Испугалась, что что-то случилось. Вдруг на него кто-то напал⁈ После покушения Сванхильд уже не знала, что и думать. Рванула по коридору и влетела в покои. Каково же было моё удивление, когда я застала князя, сидящим на полу!

Огляделась. Рядом с ним лежал его тяжёлый меч с меня высотой. Повалилось кресло — вот, что грохотало так страшно. Я быстро поставила на стол поднос с завтраком, потом подняла огромный меч, чтобы никто не запнулся и не упал через него.

— Зиг! — пискнула я, кидаясь мужу на шею. Упала на колени и повисла на нём. Зиг обхватил мою спину. Я заплакала. — Боги, Зиг, ты очнулся!..

— Китти… где я? — прохрипел он.

Я быстро отстранилась. Вдруг ещё сделаю ему больно своей неосторожностью. Спешно вытерла слёзы рукавом. Зиг смотрел на меня одним глазом. Второй перетягивали повязки, чтобы заживала рана на виске. Он выглядел потерянным, казался мне совсем бледным и будто постаревшим на десяток лет.

— Дома, — взяла его руку