Невский романс - Ольга Свириденкова

— Не следовало, — смущенно соглашался Иван. — Но что же я теперь могу изменить? Слава Богу, что хоть эта дуэль так своевременно подвернулась и что мерзавец Нелидов меня ранил. А впрочем, — тут же прибавил Иван, — я больше не держу на него зла. Тем более что дуэль благополучно сошла мне с рук.

И действительно, Иван не получил за участие в дуэли не только серьезного наказания, но даже простого выговора. И это притом, что нашлись «доброжелатели», которые донесли о поединке полковому командиру. Однако гусарский полковник выгнал доносчика в шею, возмутившись, что его смеют беспокоить по таким пустякам. И в самом деле, на фоне происходящих событий какая-то незначительная дуэль, закончившаяся пустячным ранением, выглядела невинной юношеской шалостью.

Между тем оправившийся от потрясения Петербург зажил своей привычной жизнью. К концу января слухи о новых арестах заговорщиков стихли и Полина начала успокаиваться. Тем более что сам Иван уже и думать забыл про свое недолгое участие в тайном обществе.

* * *

Первого февраля в Зимнем дворце намечался большой прием. Вельские были приглашены. Полину в числе других знатных девиц собирались представить новому государю, и все силы были брошены на то, чтобы она выглядела на этом вечере безукоризненно.

Платье было готово заблаговременно, но оставался еще нерешенным вопрос с украшениями. Как только заветное приглашение оказалось в руках Дарьи Степановны, она без промедления заговорила об этом с мужем.

— Жорж, нужно завтра поехать в магазин Лессаржа у Аничкова моста и купить тот алмазный гарнитур, что мы с Ленорой недавно насмотрели.

— Только и всего? — усмехнулся князь. — Что может быть проще!

— Ах, это такая прелесть, ты даже не можешь себе представить, — продолжала Дарья Степановна, словно не заметив в голосе мужа иронии. — Колье очаровательно: десятка два маленьких алмазных цветочков и между ними свисают капельки рубинов. И серьги такие же! Ослепительный лед и малиновое пламя. Весьма оригинально, не правда ли?

— Оч-чень оригинально!

— А главное, идеально подходит к голубому муаровому платью Поленьки!

Юрий Петрович хмуро взглянул на жену.

— И сколько же, скажи на милость, просят за эту красоту?

— Да не так уж и много — тридцать тысяч рублей.

— Тридцать тысяч рублей, — медленно повторил князь. — Сущие пустяки. Всего лишь половина нашего годового дохода.

Княгиня досадливо поморщилась.

— Сделай одолжение, Жорж, оставь язвительный тон. Как тебе не совестно мелочиться, когда речь идет о будущем нашей дочери? Ведь ты и сам прекрасно понимаешь, как много зависит от этого приема.

— Я-то понимаю, а вот ты, по-моему, нет, — проворчал Юрий Петрович. — В самом деле, Адель! Если ты собиралась покупать этот гарнитур, зачем заказала себе дорогие шубы и новую двухместную карету?

— Ах, но это же такие мелочи!

— Мелочи? Но я еще не расплатился за них! И за твое новое жемчужное ожерелье, между прочим, тоже.

— Погоди: но ведь наш управляющий только что привез деньги! Неужели от них уже ничего не осталось?

— Моя дорогая! — взмолился Юрий Петрович. — Разве ты забыла, что эти деньги ушли на покрытие прошлогодних долгов? И мне пришлось уже наделать новых, чтобы как-то прожить эту зиму.

— Ну так в чем же дело? Займи еще, — невозмутимо возразила Дарья Степановна. — Что тебя так смущает? Разве это в первый раз? Или, — она на минуту задумалась, — ведь ты играешь в клубе? Попытай счастья за карточным столом. Но только осторожно, чтобы не проиграться! Впрочем, тебе обычно везет…

И она вновь принялась расписывать необыкновенные достоинства гарнитура, который положительно решит судьбу Поленьки.

— Хорошо, мой ангел, будь по-твоему, — сдался Юрий Петрович. — Завтра же займем денег, купим этот злополучный гарнитур, а там будет видно. В самом деле, один раз на свете живем.

— Я тебя обожаю, Жорж, — томно промолвила княгиня, целуя мужа в щеку. — А вот и моя дорогая Ленора! — радостно воскликнула она, взглянув на входящую гостью. — Ах, милочка моя, как вы вовремя! Мы только что закончили важный разговор и теперь можем со спокойной душой поужинать.

* * *

— Ну, что у них там? — нетерпеливо спросил Юлий Карлович, как только Элеонора вернулась домой. — Тебе удалось склонить Вельского к покупке колье?

— Разумеется, через Адель. Так что будь спокоен: мы ни при чем! — Элеонора хитро улыбнулась. — Но я вижу, мой дорогой, ты жаждешь подробностей? Сейчас расскажу. Я приехала как раз в тот момент, когда они обсуждали покупку колье, и мне удалось кое-что подслушать за дверью. Как я и полагала, они уже умудрились промотать весь свой годовой доход. Жорж еще не успел расплатиться с прежними долгами, а уже наделал новых. И собирается занимать еще.

— Так сколько же у него долгов?

— Тысяч пятьдесят. Прибавь еще тридцать, и получится…

— Восемьдесят тысяч? Нет, для них это немного! Во всяком случае, разорением пока не пахнет.

— Да, но ведь они на этом не остановятся! Впрочем, дело не только в долгах. — Элеонора выразительно посмотрела на брата. — Жорж Вельский с одобрения своей любезной женушки, с которой я предварительно имела разговор, намерен снова попытать счастья в игре.

— Вот как? — воскликнул Юлий Карлович.

— Именно! — с самодовольной улыбкой подтвердила Элеонора. — И если в нужный момент подсадить к нему нашего виртуоза…

— Марасевича? — Юлий Карлович слегка нахмурился. — Ну, не знаю, не знаю. Тут нужно хорошенько подумать. Стоит ли овчинка выделки? На Марасевича невозможно полагаться до конца: шулер есть шулер. И потом, что как весь риск окажется напрасным? Ты уверена, что Вельский согласится выдать за меня дочку? В глазах этого чурбана я всего лишь небогатый и незнатный лифляндский барон, которого он почитает во всем ниже себя.

— Согласится, когда ему будет грозить банкротство. Тем более что Адель в тебе души не чает. Да и Полина, — Элеонора лукаво повела бровями, — вряд ли станет упрямиться. Я наблюдала за вами и могу с уверенностью сказать, что она определенно испытывает к тебе симпатию. И если перед ней станет выбор, выйти за тебя или погубить семью, она с готовностью согласится.

— Да, пожалуй… если не появится других кандидатов в благородные спасители.

— Ах, как ты все же наивен! Поверь мне, молодые люди сейчас охотятся за приданым. Или ты думаешь, что кому-то захочется выложить двести или триста тысяч за красивые глазки Полины?

Юлий Карлович усмехнулся:

— Сомнительно. Я бы, во всяком случае, не выложил.