Повелительница дракона. Книга 3 - Марина Григорьевна Халкиди

к врагам. Он не знает сожалений и сомнений!

— Мой отец был чудовищем. И поверь такому как ты- это тоже не понять.

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Драконы и маги были все время начеку. Жакар и Калид часто разговаривали в сторонке от всех. Никто из них не пытался вернуться к откровенному разговору. Одалим и дрейфус вели себя так, будто его и не было.

Стесс успешно поправлялась. Она отдалилась от своей группы и почти все время проводила в компании Селения. Молодой одалим большей частью молчал. Он слушал рассуждения Стесс и ее мысли о будущем Магестерии.

— А ты всегда так молчалив?

— Большую часть жизни я провожу в медитации, изучая траектории будущего Тар Имо и Изолеры, — губы одалима дрогнули в улыбке. — А медитация требует тишины и сосредоточенности. Мне некогда говорить.

— О, боги, надеюсь, я еще не надоела тебе своей болтовней.

Селений покачал головой. Он проследил за взглядом девушки. Стесс все время искала глазами Калида. Порой, когда девушка думала, что ее никто не видит, она не сводила с одалима задумчивого взгляда.

— Он женат.

Стесс удивленно взглянула на одалима, улыбнулась, подсела поближе к Селению.

— Ты все не так понял. У него пурпурная аура! — с восхищением выдохнула девушка.

— И? — не понял одалим.

— Ты что, видел еще кого-то с подобной аурой?

Селений расхохотался, привлекая внимание всей компании. Он поспешно взял себя в руки, хотя губы растянулись в улыбке.

— Драконы женятся только по любви…Если мы не убьем друг друга в конце пути, то ты будешь обязана навестить Тар и увидеть все собственными глазами.

— А почему ты не женат? — не без любопытства спросила Стесс.

Селений напрягся, что не укрылось от девушки.

— Не каждому суждено встретить свою вторую половину. Магистр Тара до сих пор не женат, а порой мне кажется, что он древнее нашей столицы.

— А Лар'тей?

— Слишком избалован женским вниманием.

Теперь настал черед Стесс хохотать.

— Ты давно с ними знаком?

— Лара знаю всю жизнь. После смерти моих родителей он был моим опекуном, а потом стал другом. А с Калидом я познакомился в Академии. Мы вместе учились…

Шелла отстала на несколько шагов, прислушиваясь к разговору.

— Не верь всему, что тебе говорит дракон, — посоветовала колдунья. — Запомни, как бы не были плохи собственные сородичи, лучше держаться их, нежели чужаков, которые стремятся навязать свои законы и традиции.

Селений не успел возразить колдунье. Жакар приказал всем остановиться. Компания вышла к глубокому ущелью.

— Шелла, — позвал дрейфус.

Колдунья, Додж и Бохус переглянулись. Именно они твердили, что знают дорогу к лампе Изидора, правда их карты почти не пригодились.

Шелла достала голубой кристалл на тонкой нити. Она держала нить в правой руке, а левой чертила символы. От потуги на лбу колдуньи высыпали капельки пота. Шелла облизала сухие губы. Она не верила происходящему. Кристалл был заговорен. Он должен был указать ей дорогу.

Бохус, опустившись на колени, чертил карту. Несколько раз он подрывался на ноги, осматривал ущелье и вновь падал на колени.

Додж пожал плечами. Он ни разу не утверждал, что способен найти дорогу. И часть дракона ликовала. Додж решил, что лучше потерпеть неудачу, нежели лампа попадет в руки Дертена.

— Достаточно смертей. Нам лучше вернуться в Изолеру, — предпринял он очередную попытку образумить сородичей.

Жакар развалился на одном из валунов. Он достал флягу, из которой в день делал только несколько глотков.

— Если мы не принесем лампу Дертену, он украсит нашими шкурами пол в приемной зале, — заметил скучающе Жакар.

— Помолчите, я не могу сосредоточиться! — прорычала колдунья.

В следующий час никто не произнес ни одного слова. Шелла шептала заклинания. Она спустилась в ущелье, начертила символы и вернулась обратно. Голубой кристалл так и не поменял цвет.

— Ну, — строго спросила Шелла у Бохуса.

— Ничего, — выдохнул он.

— Теперь я могу говорить? — с вызовом спросил Жакар.

— Я не знаю дальнейшей дороги! — прошипела Шелла. — Не забудь, дрейфус, я ничего не теряю, не отыскав лампу, а ты многим рискуешь!

Наступившие сумерки ни к чему не привели. Дальнейший путь был неизвестен. У костра царила тишина.

Калид подсел к Жакару.

— Ты поведешь драконов дальше? — уточнил он.

— Ты слышал колдунью, у меня нет выхода.

— Эта лампа должна остаться в тайнике Изидора. Она не принесет в мир ничего кроме смерти.

— Я не могу ослушаться приказа, — возразил Жакар. — Дертен ясно дал мне понять, что ждет моего возвращения только с лампой.

— Дар Тан не весь мир. Ты можешь найти укрытие в Изолере.

— Уж не в Тар Имо? — насмешливо спросил Жакар. — Думаешь, я не слышал о том, что вы приняли под свое крыло Тел Яра с мальчишкой. Вот только им не видать пощады. Я знаю Яра слишком хорошо, он не будет всю жизнь скрываться как трус. А когда он покинет Тар Имо, то будет убит.

— Уж не тобой?

— Я уже говорил, что мой отец был монстром. Но я мало чем отличаюсь от него. Смерть следует за мной.

— Это только слова, — возразил Калид. — Ты хочешь казаться хуже, чем есть.

— Неужели? — усмехнулся Жакар. — А как же женщины, которых я покупал и получал в дар за хорошую службу? Думаешь, они не считали меня монстром?

Калид задумчиво посмотрел на небо. Он слышал разговоры Стесс и Селения. И знал, что собой представляет Жакар. Почти знал, поэтому уточнил.

— Все зависит от того, какая судьба их ожидала.

— Ты ведь знаешь, что женщин драконов ожидает либо смерть, либо рабство.

— Сто лет назад я действительно в это верил… Меня воспитывали, утверждая, что дрейфусы абсолютное зло. Но я верю собственным глазам и ощущениям. Ты упоминал Тел Яра. Но ты и словом не обмолвился, что он отказался жить по законам Дар Тана. Я много часов проговорил с Кентом. Он чист как пустой сосуд. И каким он станет, зависит от того, что вложить в этот сосуд, добро или зло. Кент не отличается от своих сверстников. И хотя по рождению он навсегда темный дракон, он получит воспитания Тара… Додж, съедаемый угрызениями совести всего за одну загубленную жизнь. Все это говорит, что не все дрейфусы монстры.

— Я убийца и насильник.

Раньше приговор Калида был бы один, но сейчас одалим пытался понять дрейфуса, поставить себя на его место. Каким стал бы он сам- если прошел через те испытания, которые выпали на долю Жакара в детстве?

— Прошлое не изменить, — согласился одалим. — Но, я кажется теперь верю, что шанс стать другим есть у всех.

— А как же отнятые мной жизни?

— Думаю, большинство