Рейтинговые книги
Читем онлайн Журнал «Вокруг Света» №07 за 1975 год - Вокруг Света

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 40

— Разве это река?! — откровенничает Епифанов, стоя за штурвалом. — Вот где она у меня сидит! — И ребром ладони он хлопает себя по шее. — Попробуй, доверься ей, ослабь внимание! Одна навигация шестьдесят третьего года чего стоила. Полжизни унесла! Самоходки тогда на мели сидели, и весь груз мы на катерах перевозили. Вот была работенка! А сейчас что — игра...

Интересно, а что скажет Володя Визжачий? Он родился и вырос на Пинеге, исходил ее сызмальства вдоль и поперек, можно сказать, матерый речной волк. Однако и он не может привести в защиту реки ни одного аргумента.

— Дурная река, опасная. К ней открыто, с душой, а она козни на каждом шагу строит. Одних перекатов штук сорок. А сколько песку намывает! И это несмотря на то, что земснаряды работают и спецсуда фарватер вымеряют... Бывало, плывешь летом — полный порядок. Обратно через день возвращаешься — вдруг по течению бугорок проглядывает. Подплываешь ближе — да это песчаная коса. Пляж! Хоть телогрейку снимай и загорай...

Почему-то здесь принято ругать Пинегу. И коварная она («То так повернет, то эдак — попробуй, приноровись!»), и мелководная («В верховьях я ее вброд перехожу»), и лесосплаву помеха («Считай, пятая часть на берегах остается»), и семгой нынче не балует («Рыбка-то в ямах прячется»)... А река делает свое дело: кормит и поит людей, связывает их с миром.

...Левый берег круто взбирается вверх и, заслонив солнце, хмуро щетинится елью, сосной. Правый отвечает цепочкой старинных островерхих изб с гордо посаженными коньками на крышах. (Хорошо сказал Есенин: «Конь как в греческой, египетской, римской, так и в русской мифологии есть знак устремления, но только один русский мужик догадался посадить его к себе на крышу, уподобляя свою хату под ним колеснице...») Левый не останется в долгу, обязательно выкинет какое-нибудь коленце. Так и есть: «прогнал» с себя всю зелень, обнажился раздольным пляжем на километр и теперь пленяет плавной, торжественной мелодией поворота... Чувствуя свою слабость, правый тускнеет на время, меркнет: еловая глухомань однообразна, глаз не радует, а потом как выстрелит буровой вышкой, как подпрыгнет гипсовой скалой или разольется такими просторами, что и слов не отыщешь.

Пинежские деревни под стать берегам. Карпогоры, Пильегоры, Чешегоры, Матигоры, Веегоры, Шеймогоры. Есть еще Труфанова Гора, Высокая Гора, Айнова Гора, Церкова Гора, Шотова Гора, Вершинская Гора. То и дело встречаются Горка, Горушка, Холм... Можно подумать, нет более гористого края в стране, нежели Пинежье. Однако вокруг стелется плоская, будто укатанная и засаженная лесом равнина.

«Гористые» названия произошли от того, что древние люди всегда отыскивали для жилья самые высокие места в округе. И пусть «гора» возвышалась на какие-нибудь пять-шесть метров — что же делать, если нет выше! На «горе» нет болота, там сухо, можно поставить дом, завести пашню; стиснутый со всех сторон лесом, древний поселенец хотел воспарить духом...

— Какое место на реке самое опасное? — спрашиваю я у Епифанова.

— Это смотря когда и смотря как песок движется. Если дно жидкое — беды жди в любую минуту. Плывун — он плывун и есть. А если дно твердое, каменистое, то получше. Здесь и течение посильнее, и риску поменьше.

Он передает штурвал капитану, раскрывает передо мной внушительный альбом под названием «Лоцманская карта реки Пинеги. 1971 год» и на одном из листов показывает местонахождение судна.

— Через триста метров будет раскидистый перекат с песчаными грунтами. А потом берег сожмут высокие каменистые гряды, и вода как бы ляжет в фарватер. Очень сильная будет вода — шесть километров в час. А вот здесь, — он указывает пальцем на вытянутый светло-голубой кружочек у самого берега, — летом можно увидеть залом. Что такое залом знаете?

Еще бы не знать?! В свою очередь, я открываю лоцию в самом начале, нахожу Пьяный порог и от него, примерно в километре вверх по течению, точно такой же светло-голубой кружок, только побольше. Два года назад на этой отмели я видел гигантский залом, который соорудили бревна, вода и песок.

Чаще всего такие пробки возникают случайно. Очевидно, занесло на мель какую-нибудь подгнившую ель, и она осела на дно, заилилась. Бревно, плывущее следом, толкнулось о нее и, развернувшись по течению, стало надежным тормозом для других деревьев. Вот остановятся, замрут возле нее две-три могучих сосны. Не найдя выхода, они поднырнут вниз, найдут упор в песчаном дне и торчком застынут над рекой, как артиллерийские орудия. Дальше — больше. Весь лес, плывущий вольной россыпью, задержится у этих «орудий». Бревна с грохотом будут уходить вниз, громоздиться наверх, выползать на берег, загораживая русло. Залом станет шириться, разбухать, вся площадь вокруг него покроется бревенчатым настилом. И чтобы «выцарапать», растащить этот лес, сплавщикам потребуется не одна неделя.

Лоция была составлена с великим тщанием и дотошностью. Более подробной карты видеть мне еще не приходилось. На ней можно было найти любой ориентир, не боясь ошибиться на десять-пятнадцать метров. Масштаб позволял разглядеть даже такие места, где я когда-то ночевал, разводил костер, удил рыбу и где едва не выкупался, неосторожно садясь в резиновую лодку...

Навстречу нам по каменному коридору реки катится веселое, звонкое эхо. Оно рождается отрывистыми ударами металла о металл и непохоже на церковный перезвон, оглашавший когда-то пинежские леса. Это скорее звуки путейского молотка, вбивающего в шпалы железные костыли.

Пинега делает крутой вираж, и перед нами вырастает стайка щитовых домиков, — лодки, приткнувшиеся к берегу, туманная скобка моста, шагнувшего через реку. Это Шилега — поселок мостостроителей, штаб большой стройки, которая развернулась в северной тайге.

Трест «Севтрансстрой» прокладывает здесь дорогу, которая уже соединила Архангельск с Пинегой. Впоследствии эта магистраль откроет прямой путь к лесным богатствам междуречья Мезени и Пинеги. Там, на огромной площади, вдали от дорог и жилья, стоят не знающие топора и пилы спелые боры — беломошники, кисличники, брусничники.

Пинега когда-то была «так отрезана от всего живущего, что появление первого парохода весной, после ледохода, приветствовалось, как вестник из другого мира», — писал известный американский журналист Альберт Рис Вильяме. Почти пятьдесят лет назад по совету М. И. Калинина он путешествовал по глухим деревням Севера, плыл по Пинеге на тихоходном колеснике «Курьер» и видел толпы людей на берегах. Утробное, дрожащее всем корпусом судно встречалось криками «ура», в воздух летели шапки, а в некоторых селах даже били в колокола...

Много воды утекло с тех пор, но не будет преувеличением, если я скажу, что нас встречали не хуже. Правда, особого фурора 86-й не производил — здесь видели катера и побольше, и поновее; и «ура» никто не кричал; и вопросы, которые задавали нам, были самые обыденные. Но в поведении людей, скрываемые внешним безучастием, сквозили тайная радость и нетерпение. Первое судно за долгие-долгие месяцы зимы!

— Когда встречать караван? (Обычно это спрашивали хозяйственники.)

— На какой барже суперфосфат? (Это, конечно, агроном.)

— Мотоциклы будут? (Механизатор, только что из армии.)

— А детские коляски? (Молодая мать.)

— А нейлоновые кофточки пятьдесят шестого размера? (Кладовщица, эдакая богиня плодородия...)

Епифанов отвечает, что знает, что помнит, но долго мы задерживаться не можем. Пинега, веселая живая дорога, ведет нас все дальше и дальше.

Утро встречаем у деревни с поэтичным и звучным именем Явзора. Утро такое, словно его вымыли родниковой водой. Еще недавно туман столбами ходил по лесным лужайкам — розовый в отсвете солнца, белый в тени сосен. А теперь загустел, напитался собственной испариной, приник к земле и воде.

«Жизнь... жи-и-знь!» — ликует на дальнем болоте журавль. Из сиреневой мглы, из притихших лесов несутся на нас птичьи голоса.

«Вит-тю видел, Вит-тю ви-и-и-дел?» — спрашивает с березы какая-то птаха, видимо, чечевица.

— Видел, видел, — смеется Саша Морев. — Плохой пацан, непутевый.

Но чечевица, недовольная ответом, все спрашивает и спрашивает.

Морев слушает птаху, а думает о своем:

— Эх, сейчас бы в баньку сходить! А, мужики?

И вновь змеится Пинега в изворотах, вновь сошлись в разгульной пляске берега, прыгает катер на быстром течении. Река разливается, и берега ее при этом напоминают красно-зеленую чашу, в которую налита бирюзовая влага. На ярко-желтой отмели мелькают черные точки стрижей. Тишина вокруг такая, что слышен малейший шорох в лесу.

Вот уже сутки катер идет без остановок. Прошлой ночью Епифанов звонил из ближайшего лесопункта в Усть-Пинегу, и ему сказали, что караван из пятнадцати судов уже вошел в устье реки и полным ходом движется к верховьям. Танкеры и самоходки везут свой груз строго по графику, и если сравнить их скорость с нашей, то через "тридцать-сорок часов они настигнут катер и обойдут. Вот почему мы торопимся. Кроме того, водомерный пост в деревне Согра, конечном пункте нашего путешествия, сообщил угрожающие уровни паводка: 18 мая — 431 сантиметр, 19-го — 440, 20-го — 448.

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 40
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Журнал «Вокруг Света» №07 за 1975 год - Вокруг Света бесплатно.
Похожие на Журнал «Вокруг Света» №07 за 1975 год - Вокруг Света книги

Оставить комментарий