Северянин (СИ) - "Nnik"

Но все шло не так. Мьёлльнир забрал хитрец Локи, а Норд остался у ётунов. Жених, как решил Норд, это был именно он, аккуратно, даже как-то нежно, провел кончиком пальца по его щеке. Огромная ладонь дернулась и переместилась к плечу. Норд приготовился к новой вспышке боли, но ее не последовало. Напротив, поврежденное место словно в прохладную воду опустили – все неприятные ощущения прошли.

- Посмотри на меня, - мягко попросил жених. Норд поднял взгляд и почувствовал на своем лице дыхание гиганта. Не зловонное, как он ожидал, а легкое и свежее, как и касание к плечу. Покрытая мехом голова приблизилась. На несколько мгновений у Норда перед глазами все помутилось, а потом он понял, что и стол, и великаны исчезли. Что он стоит в серой пустоте в объятиях хоть и рослого, но вполне себе обычного человека, закутанного в мягкий пушистый мех.

Продолжая одной рукой обнимать Норда, вторую незнакомец положил Норду на затылок и заставил его приподнять голову. А потом сам наклонился и прижался своими губами к губам Норда. От удивления тот резко выдохнул и тут же почувствовал, как горячий язык неизвестного скользнул к нему в рот.

Да что же это такое? Норд сроду не видывал, чтоб так целовали. Уж скорей эдаким образом душу вынуть получится. Его, кажется, уже удалось. Потому что Норд чувствовал, что все внутри тянется к большому сильному телу в мехах. Тянется к твердым ласковым губам. А от нежности, наполнившей грудь, рыдать хочется. Словно этот человек рядом слишком дорог, слишком нужен, чтоб без него даже дышать. И в то же время вызывает столько чувств и переживаний – не вынести!

Руки сам потянулись вверх и сбросили капюшон. Пальцы зарылись в волосы. Мягкие и струящиеся. До боли знакомые. Норд отшатнулся и увидел Торвальда:

- Не убегай, - тихая мольба на выдохе. Глаза полные отчаянья. Рваное движение - смазанная попытка остановить…</i>

Мокрая от пота рубашка противно липла к телу. Норд чувствовал, как холодные капли медленно ползут по вискам. Голова была тяжелой, в ушах плыл звон. Противно ныло плечо – Норд был почти уверен, что под сорочкой скрывается большущий синяк. А еще его восставшее мужское естество глумливо напоминало о самом сладком моменте кошмарного видения.

* Фрейр – скандинавский бог, которому подвластны дожди и солнечный свет, а значит, и плоды земные, и его хорошо молить об урожае и о мире.

** Мьёлльнир – волшебный молот Тора, символизирующий грозу, вспышку молнии, удар грома. Брошенный молот всегда возвращается в руки Тора.

*** Ожерелье Брисингов – сокровище Фрейи, подаренное ей карликами.

========== Глава 12 ==========

        <right>Священные роды* послания шлют

В соответствии с Норн повелениями.

Не борись, не беги – боги песни поют

О бессилии перед видениями.

(автор неизвестен)</right>

Пухлые розовые губы Торы брезгливо поджались при появлении Эрленда, а в глазах мелькнула обида. Этот смазливый мальчишка оскорблял ее одним своим видом: небрежно-расхлябанный, вечно улыбающийся и жмурящий глаза, как обожравшийся кот. Войдя в комнату, он лишь поприветствовал отца легким наклоном головы и беспечно скользнул взглядом по Торе, будто она была такой же пустой и бездушной вещью как лавка или трэлл. Плечо Торы напряженно дернулось, после чего женщина расслабилась и, снова томно прикрыв глаза, откинулась на мягкие подушки, кои служили ее ложем.

- Эрленд? – поторопился узнать причины визита сына конунг, бросая жадные голодные взгляды на полюбовницу.

- Как твое самочувствие? – молодой викинг явно не спешил переходить к делу.

- Глупый вопрос, твой отец пока не старик.

- И я, несомненно, рад этому. Хотя все же не могу не беспокоиться. Как прилежный сын, я просто обязан…

- Хватит паясничать, - едва ли не рыча, перебил Хакон, - говори, чего надо, и проваливай!

- Ну, пап, - обиженно протянул Эрленд, и Тора скривилась в отвращении. Сопляк Эрленд злил не только пренебрежительным отношением, но и своими отвратными манерами: какой еще муж станет так ныть, заглядывая едва ли не блестящими от слез глазами в лицо конунга? – Зачем ты гонишь меня?

- Эрленд, ты прекрасно знаешь, что никуда я тебя не гоню. Просто сейчас у меня есть некоторые… весьма важные дела.

- Дела? – насмешливо изогнулась бровь Эрленда. - Эта шлюха, - легкий кивок на Тору, - тебе важнее меня?

Хакон устало провел ладонью по лицу и снова отчаянно взглянул на Тору. Та же, дабы покрепче насолить конунгову сынку, приняла самую соблазнительную позу, на какую была способна, и растянула губы в манящей улыбке.

- Так. Все. Уж не знаю, о чем ты пришел просить, но считай, что дозволение получено: иди, твори, что хошь!

Торе подобный расклад не понравился – она надеялась, что Хакон просто выгонит молодчика, и он останется ни с чем. А получилось, что она еще и поспособствовала его замыслам – аж обидно стало. Вот чего Тора никогда не желала, так это помогать Эрленду хоть в чем-то. Невзлюбила она его с самой первой встречи.

Тора прожила в доме Хакона более месяца, когда пошли слухи, что из похода возвращается сын конунга. Сначала они не вызвали никакого отклика в душе женщины. Однако едва Эрленд попал ей на глаза, она воспылала интересом. Только вот он, казалось, вовсе Тору не заметил. Едва скользнув по ней равнодушным взглядом, красавчик развернулся и кинулся здороваться с каким-то карлом. В этот момент Тора и обозлилась на него. Ни один, ни один мужчина не смел так с ней поступать. Тора привыкла ко всеобщему вниманию, даже поклонению.

Наверно, Эрленд еще сумел бы заслужить снисхождение Торы, обрати на нее внимание чуть позже, когда распутница, изменив своему принципу не прикладывать значимых усилий для привлечения мужчин, пустила в ход все, какие только сумела изыскать, пути соблазнения. Тора и будто невзначай представала пред ним полуобнаженной, в одной только полупрозрачной сорочке, и, наклонившись, прижималась к нему полной грудью, и особо тщательно выбирала убор, когда знала, что он должен появиться. Эрленд на все эти старания смотрел свысока, тихонько посмеиваясь.

Однажды Тора просто не выдержала и спросила напрямую:

- Неужели не хочешь меня ты, Эрленд Хаконсон? – при этом она развратно облизала припухшие еще с прошлой ночи с конунгом губы.

- Тебя? – хохотнул Эрленд. - Да на что мне шлюха? – при этом Эрленд выглядел настолько удивленно-искренним, что Тора поняла: не притворяется. Ее тело действительно не прельщает его.

Этот момент стал для Торы началом войны. Теперь она старалась следить не только за тем, чтоб никакая глупая девчонка не сумела приворожить Хакона пуще нее, а еще и пыталась выдавить Эрленда из сердца Хакона. Впрочем, это единственное, что удавалось ей плохо. Возможно главной причиной того было полное безразличие Эрленда ко всем ее ухищрениям. Она с ним боролась. Он с ней – нет. Эрленд попросту не видел в Торе соперницу. Он считал ниже своего достоинства выяснять с ней отношения.

Но Тора продолжала надеяться ввести его в немилость конунга. И такие промахи, как сегодня, ее ужасно злили.

Эрленд же о метаниях Торы даже не задумывался. Он счастливо улыбнулся и, совершив прощальный шутовской поклон, удалился из отцовских покоев.

На улицу он вышел в самом радостном расположении духа. Отец таскал в дом невообразимое число девок, Эрленд только поражался, как у Хакона на них на всех сил хватало, но почему-то не любил, когда появлялись новые рабы. Новые личные рабы. Сколько их бродит на территории его владений, Хакона волновало мало, а вот в своем окружении он трэллов не переносил.

***

Норд понуро глядел на дорогу, вяло покачиваясь в седле, в такт ходу коня. Он чувствовал себя совершенно не выспавшимся и разбитым. Вынырнув из морока, Норд так и не сумел больше уснуть, и теперь клевал носом прямо в движении.