Ошибка Заклинателя (СИ) - Вайнштейн Стелла

Фанг ощутил мгновение, когда жена затихла, покорившись тягучему удовольствию от медленных скольжений подрагивающего члена внутри. Внезапно Фанг поменял ритм и стал двигаться все быстрее и быстрее, чуть ли не впечатывая жену в одеяло. Не желая причинить неудобство от твердой почвы, Фанг перевернулся, усадив ее на себя. Эмма застонала от нового, глубокого проникновения и задрожала всем телом. Ощутив сжимающиеся мышцы, Фанг зарычал от острого удовольствия, и выплеснулся, потеряв контроль.

— Наши тела близки, но жена возвела преграду в своем сердце, не желая открыться этому мужу.

Эмма вся раскраснелась от близости и расслабилась. Это было идеальное время, чтобы подтолкнуть ее к откровенности.

— Мэй это не так! — встрепенулась она, но тут же, признавая поражение, прикрыла глаза и откинулась назад. — Ты спасаешь меня и ребенка, делясь своей чи. Я не имею права требовать глубокой привязанности. Ты достоин девушки, которая будет любить лишь тебя одного.

У драконов свои понятия о чести. Его чувства к жене далеки от любви. Они больше сродни желанию обладать чужим сокровищем — чем запретней, тем больше хочется. И все же Эмма ошибалась — Фанг не собирался обзаводиться собственным гаремом, его это нисколько не интересовало. Его полностью устраивало нынешнее положение в качестве одного из мужей ведьмы. Вот только выросшему во дворце Фангу было известно, что из великолепия ароматного сада всегда выбирается любимый цветок. Он собрался всеми правдами и неправдами занять место, отведенное самому любимому наложнику среди спутников ведьмы. Ныне, это место отводилось неведомому противнику, поэтому первым пунктом стояла необходимость раздобыть о нем как можно больше информации.

Эмма была податлива и открыта. Момент был самый подходящий. Фанг сказал:

— Если жена хочет порадовать этого мужа, пусть расскажет: кто такой Эрик?

13

Эмма осталась снаружи перед коваными воротами, цепляясь за железные кольца, осыпаемая репликами собравшейся толпы девиц. На нее указывали зонтиками, осуждали и высмеивали. Но не подходили.

Замеченная ранее туча, наконец закрыла пол неба и внезапно разразилась сплошным холодным весенним ливнем.

Девицы запричитали и рассыпались кто-куда. Эмма стояла на подламывающихся ногах. Ей было некуда идти.

Струи дождя на ее щеках мешались со слезами.

Тоненькая фигурка скорчилась подле величественных алых ворот с золотыми узорами. Спутанные волосы, некогда красивое израненное лицо, бурые пятна крови на белизне нижней одежды.

Никто не протянет руку помощи.

Она совершенно одна.

Эмме было знакомо чувство одиночества в большом городе. Когда она только переехала в Манхеттен, знакомая помогла устроится в пару клубов уборщицей. Работа была грязная, но Эмма привыкла все делать с совестью. За квартиру нужно было внести залог, да отправить хоть что-нибудь на лекарства маме, поэтому она работала по восемнадцать часов в сутки, как заведенная. В ее память врезалась насмешка хозяйки клубов, одетой в блестящее черное платье, заявившей, что зарплаты Эмме не видать, а если она заартачится, то ее выселят с нелегальной дешевой квартиры.

Тогда она тоже чувствовала себя очень одинокой, но на той стороне телефонного разговора ждали Лиза и Вера. Они купили лекарства для мамы, прислали перевод и заверили, что все будет хорошо.

Теперь же у нее никого нет.

Никому нет дела до ее измученного тела.

Мир заклинателя показал зубы и с наслаждением впился в беззащитную плоть, стоило ей выглянуть за порог.

Эмма злилась на себя за беспомощность. Она никогда не была жертвой. Она не позволит вылепить из себя жертву! Но что она может сделать?

Секунды тягуче тянулись, наслаиваясь в бесконечные минуты. Ледяной дождь барабанил по голове и плечам, застилая глаза и высасывая тепло. Эмма дрожа сгорбилась, уткнувшись лбом а крашенное дерево ворот. Она надеялась, последней, глупой надеждой, что Адаму сообщат о ней, что он появится оградить от всех опасностей, как обещал.

На улице почти не осталось прохожих. Молодой паренек, одетый в зеленый халат, держащий синий зонт над головой, пробежал по тротуару, одарив Эмму удивленным взглядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Силы иссякали, ей уже не казалось ужасным усесться прямо в хлюпающую грязь. Эмма держалась на остатках упрямства.

Внезапно, она почувствовала, что прямо перед ней остановился человек и протянул вперед некий предмет. Это был недавно увиденный мальчик с зонтом. На вид ему было лет двенадцать, в нем еще ощущалась милая округлость молодости. В руках он держал поношенное верхнее одеяние мутно зеленого цвета и настойчиво протягивал его Эмме.

Осторожно, чтобы не повредить раненное лицо, мальчик помог ей натянуть платье через голову. Ткань тут же намокла от проливного дождя. Балахон был великоват на хрупкое кукольное тело, и ткань была грубой, но Эмма чувствовала бесконечную благодарность.

13.1

Мальчик опять широко улыбнулся, так, что Эмма показалось, что он ведет себя слишком по детски.

— Шпашибо! — искренне поблагодарила она. — Как тшебя шовут?

Он отрицательно покачал головой и прикоснулся кончиков пальцев к губам.

— Как ше так? — расстроенно пробормотала Эмма.

Немой… Она не узнает имени человека протянувшего руку помощи. Ей ужасно хотелось отблагодарить его. Опомнившись, она протянула горшочек с собранной Хуа. Мальчик замахал руками и жестами категорически отказался от подарка. Напоследок, он сунул в руки Эммы лепешку, завернутую в широкий лист и бегом скрылся за пеленой дождя.

Тронутая добрым поступком, Эмма заплакала. Всхлипы отдавались резкой болью в груди и животе.

Напоследок прикоснувшись к красным воротам Эмма от всей души пожелала.

«Прощай, Адам, будь счастлив. Я не буду хранить в сердце обиду. Пусть наши пути разошлись, запомню только хорошее. Спасибо, что приглядывал за мной пока мог».

Эмма захромала по слякоти. Холод пробирал до самых костей. Торговцы спешно прятали товары внутрь повозок и увозили их прочь. Высокие стены окружали нарядные усадьбы и негде было укрыться от дождя. Оставалось идти вперед.

В книге изречений молодым людям советовалось быть милосердным как божество Лиан. Чтобы помнить об этом, наказывалось преклонять в храме колени раз в месяц. Может быть в этом храме можно укрыться и попросить о помощи?

Боль в лице и ребрах становилась все сильнее, пульсировала, лишая сил. Эмма держалась одной рукой за стены, второй прижимала к груди горшочки и подаренную лепешку.

— Стой! — внезапно окликнул ее резкий мужской голос.

Эмма остановилась, втянув голову в плечи. Руки задрожали и сердце болезненно сжалось в комок. Страх острой иглой впился в сердце. Эмма подцепила большим пальцем крышечку горшка и позволила Хуа перелиться через край.

Ее догнали трое мужчин в доспехах из соединенных кольцами пластин со шлемами на голове. Стража? Солдаты?

— Поступила жалоба, что попрошайка из горных нарушила покой семьи Йи, — сказал один из них.

— Не совсем подходит по описанию, — сказал другой, вглядываясь в бумажку, старательно оберегая ту от дождя.

— Ты бесстыдница, что добивалась внимания уважаемого мастера шестого уровня в одном исподнем? — обратился к ней первый буравя взглядом.

Эмма закрыла лицо краем рукава, в подсмотренном у местных девушек жесте смущения. Хуа переливалась у нее на груди, готовая перевоплотиться в оружие. Только Эмме не хотелось вновь причинять боль. Она еле стояла на ногах.

— Сестренка, сюда! Помоги отвезти лоток к дому.

Чужая рука подхватила ее под локоть. Патлатый высокий мужчина со светлыми волосами потащил Эмму в сторону.

— Тысячу извинений, уважаемые стражники. Сестренка вечно ленится и увиливает от работы. Ох, мать намучилась, с ней никакого сладу…

— Стойте, — зычно приказал стражник.

13.2

Мужчина остановился, закрывая собою Эмму. Он был на больше чем на голову выше ее и совсем худой, но держался с отвагой.