Ошибка Заклинателя (СИ) - Вайнштейн Стелла

«Конечно же, из любви ко мне он согласился жениться на другой!»

11.1

Внезапно она ощутила сильный удар сзади, затем влетела лицом в каменную мостовую. Эмма вскрикнула от ужаса и от боли. Чужие заскорузлые руки принялись шарить по ее телу. Подол платья потянули вверх. Она, всхлипнула, попыталась извернуться, но тут ее тут же пригвоздили к земле ударом в спину, выбившим дыхание. Ребра треснули, тело пронзила острая боль. Из глаз посыпались искры, зубы хрустнули, и рот наполнился вязкой кровью и вкусом железа.

— Осторожно, не запятнай платье! — прикрикнул чей-то визгливый голос сзади.

— Не бойся, эта ткань не мнется и не пачкается, — вальяжно ответил низкий голос прямо над затылком Эммы. — Это ледяной шелк, у меня глаз наметанный.

Ее руки грубо вывихнули за спину и сковали стальной хваткой за запястья. Эмма, оглушенная ударом, пиналась и вырывалась, но не смотря на все усилия, платье сорвали, и прежде чем она смогла рассмотреть нападающих, ее настиг еще один болезненный удар в живот, от которого она свернулась на земле, прижимая колени к груди. Еле дыша и кашляя кровью.

— Уверен, что она не из заклинателей? — сварливо спросили сзади.

— Ха, грязная горянка? — громогласно ответил голос над Эммой. — Да она украла платье у хозяев! Семенила и голову вжимала в плечи. Была бы не в бегах, ее не отпустили бы без паренька для компании.

— Я говорила, что нельзя пускать этих горцев. Сначала понаехали на заработки, а потом притащили своих шлюх. Гляди, скоро Яншо заполнят мелкие оборванцы и спасу от них не будет. Развелось, как тараканов.

Эмму еще раз ударил ботинок под ребра и она издала короткий стон, как побитый щенок.

— Скажи спасибо, что легко отделалась и катись обратно в горы, убогая шваль.

Эмма захлопала глазами. Через пелену боли, взгляд зацепился за коренастого мужчину с тонкими усиками над верхней губой. За его плечом выглядывала тощая длинная женщина с ярко накрашенными щеками.

— Посмотри хорошенько, может у нее сережки или заколка какая в волосах?

Если бы у Эммы были сережки, их бы выдрали прямо из мочек, но она всего лишь лишилась клока волос.

Бандит с удовольствием плюнул Эмме в лицо, подобрал корзину с горшочками и вальяжно удалился под руку с размалеванной женщиной, даже не обернувшись назад. Эмма осталась валяться на грязной мостовой в луже собственной крови, как мешок с мусором.

Что она им сделала? За что так с ней? Эмму никогда в жизни не били.

С тех пор, как Эмма проснулась на алтаре, она не могла узнать саму себя.

Она слизняк? Жертва?

Почему позволяет им уйти безнаказанными?

Рука сама собой вытянулась вперед. Крышка одного из горшочков треснула и субстанция Хуа, послушная приказу Эммы поползла вверх по ручке корзины к смуглой заскорузлой руке, вверх по запястью, под одеждой на плечо и затылок грабителя.

Сосредоточится было тяжело. Кровь из носа и рта стекала по подбородку непрерывным потоком. Эмма одной рукой попыталась закрыть кровотечение, второй помогла себе подняться. Каждый вдох отзывался резкой болью в ребрах.

В груди клокотал страх.

Она не умела многое, но чтобы поджечь Хуа надо всего лишь сильно ненавидеть.

Яркой эмоции достаточно.

Жадное пламя мгновенно поглотило одежды усатого бандита. Он занялся огнем с шипением, как факел. Корзина с Хуа полетела в сторону. Женщина пронзительно заорала и бросилась прочь, подобрав шелк, оставив своего кавалера на произвол судьбы.

11.2

— Она — Лунна, ты бесполезный мусор! Так и знала, что только врать горазд. Гнить тебе в тюрьме без меня!

Эмма захолодела от пронзительного человеческого крика. В нос пахнул запах горелой плоти. Мысленный приказ и Хуа мгновенно потухла. Эмма подобрала пару откатившихся горшочков и заковыляла поскорее из переулка, сама не зная, какими силами переставляет ноги. Прохожие увидев дым поспешили на помощь. Грабитель ловил обгоревшими губами воздух и указывал в сторону Эммы, но люди неодобрительно качали головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Скажи спасибо, что жив остался после священного огня!

— Лучше не трогать его, иначе имперская стража всех заберет, объясняй потом, что мимо проходил.

— Сам дурак, раз попал под руку заклинателю.

Неужели она подожгла человека? Рот весь занемел, по лицу не переставая струилась кровь, окрашивая нижнюю белую одежду в алый. У Эммы кружилась голова от железного привкуса на языке. Как молотом по голове, ее настигла оглушительная боль.

Под одеждой тут носили рубашку с запахом и длинные штаны. Ее не оставили голой, но по обычаям этого мира выйти на улицу в нижней одежде считалось верхом неприличия. Ей было некуда идти, но еще больше Эмма боялась оставаться на месте.

Ей хотелось жить.

Стремясь убежать подальше от Адама, Эмма забрела в кварталы победнее. Тут теснились друг к другу сплошной стеной деревянные домики, выкрашенные облупившейся красной краской.

Что ей делать?

У нее никого нет. Никого, кроме того, что призвал ее в этот мир. Что ей делать? Скитаться по улицам или молить Адама о помощи?

Эмма захромала прочь из переулка на оживленный разноцветный базар. Тут продавали рыбу, овощи, мясо, живой скот, а так же стояли прилавки со всякой железной рухлядью, за которыми Эмма заметила похожих на нее светловолосых худощавых людей с неприметными лицами, в синих одеждах. Громкие крики продавцов и зазывал откликались звоном в гудящей голове. Всюду торговались, кричали, теснились люди.

Вокруг Эммы тут же образовалось пустое пространство. Наверное, со стороны она представляла ужасное зрелище — измазанную в крови полуголую девицу. Скорей всего, ее приняли за умалишенную. Эмма осознавала лишь одно — никто не подошел предложить руку помощи. Ее тошнило от этого мира. Еще больше, ее тошнило от себя самой.

Перед глазами стояло скорченное, как пугало, горящее тело грабителя.

Всю жизнь Эмма старалась поступать правильно. Ее ставили в пример в школе, она выделялась в художественном кружке и отлично играла на пианино. После аварии матери, Эмма и вовсе сделала своей целью не беспокоить родителей. Она была их светом в окошке, единственной надеждой.

Какие бы неудачи не постигали за стенами дома, Эмма всегда возвращалась с улыбкой. Бывало сносила унижения во время уборки, бывало ей быть высмеянной, обманутой, незаметной. Зато, она знала, что отец принесет с почты домой стопку наличных, а мама вздохнет с облегчением, что счета и лекарства на месяц будут оплачены. Что, даже прикованная к инвалидному креслу, мама все еще может гордиться успехами дочери в другой стране.

11.3

Умерев во сне в крохотной комнатушке четвертого этажа в съемной квартире, Эмма предала родных. Она не могла забыть об этом, когда жила в тепле и неге под крылом заклинателя. Каждый день, чувство вины понемногу убивало ее изнутри.

Каждый вдох давался с трудом, живот невыносимо болел и пульсировало израненное лицо.

Ей казалось, что ее настигло наказание. Что она заслужила побои и ограбление. Поплатилась за глупость и нерешительность.

В мыслях царила полная мешанина, но Эмма ясно осознавала горькую правду.

Нельзя быть далеко от людей. В тихих местах опасно. Везде опасно. Зачем Эмма ушла из лесного домика?

Цена любопытства оказалась непомерной.

Эмма, прихрамывая, заковыляла обратно к особняку. Кроме него ей никто не поможет. Ее создатель, маг, красавец, предатель.

Инстинкты оказались верными — он с самого начала держал ее только ради возможности насладиться телом.

Эмме было противно, но страх гнал туда, где есть шанс выжить.

Ее приняли за горянку из-за светлых волос. Горцев тут явно не привечают. Кажется Ра ведет войну с северным народом. Тогда почему золовка Адама выглядит именно так? Если в Ра ненавидят чужаков, как ей удалось добиться столь высокого положения?

И зачем Деви понадобилось тело светловолосой куклы? Слишком много вопросов, ни одного ответа.