Ошибка Заклинателя (СИ) - Вайнштейн Стелла

При воспоминании о заклинателе болезненно сжалось сердце.

Она всегда считала себя реалисткой, редко сходилась с людьми, но когда доверялась человеку, то открывала душу. С двумя подругами, Лизой и Верой, они дружили с детства и даже после того, как Эмма уехала, перезванивались почти каждый день. Вера работала в аптеке и часто приносила лекарства прямо домой к родителям Эммы. Лиза рано вышла замуж и уже была матерью двоих. Несмотря на занятость, она раз в неделю приводила малышей и садилась чаевничать с Эмминой мамой.

Когда Эмма звонила домой, у нее в груди разливалось тепло всякий раз, когда мама говорила:

— Твои девочки заходили.

В школе над ними подшучивали, говорили, что женская дружба недолговечна, но годы шли, а они все так же держались друг друга. И даже расстояние не помешало тесно общаться. Дружба спасала их в тяжелые минуты. Эмма доверяла Лизе и Вере, как самой себе. Случались и ссоры, как же без них, но, даже сильно обидевшись, девчонки прямо говорили все в лицо, не скрывая истинных чувств.

Эмма ненавидела лицемерие. Зачем заклинатель разыгрывал спектакль о любви и клялся в преданности? И почему она, несмотря на хваленую приземленность, все-таки поверила?

Вновь промелькнула мысль о том, что стоит дать заклинателю шанс объясниться, но потом Эмма вспомнила, как стояла под дождем у дверей усадьбы, как умоляла стражника позвать хозяина, истекая кровью. Малейшее желание вновь столкнуться с заклинателем тут же рассеялось.

— Сестренка, ты уже встала?

Дверь в комнату отодвинулась, и в сонме утренних лучей в комнату вошел ангел, держащий на руках поднос с дымящейся миской. Золотые волосы рассыпались по широким плечам, слишком маленький халат неприлично, по меркам этого мира, распахнулся на груди, позволяя увидеть медовую кожу и литые мышцы, тонкую талию стянул пояс, длинные ноги облегали тканевые сапоги.

Проворно переступая через рухлядь, Эрик подошел, прислонил тыльную часть ладони ко лбу Эммы и довольно цокнул языком:

— Жара нет, но сестренке все еще стоит полежать сегодня. Аийя! Почему не дождалась братца, я бы помог тебе с одеждой! Давай же, садись скорее, я принес полезную кашу. К сожалению, второй брат совсем не умеет готовить, зато третий встал на рассвете, чтобы поставить вариться молочно-белый бульон из мозговых костей с целебными травами. Посмотри на рис, круглый и блестящий, как речной жемчуг. Зеленый лук сорван из его личного садика, за которым третий смотрит, как за собственным дитем.

Тонкий матрас прогнулся под мощной фигурой горца. Эрик зачерпнул ложку с умопомрачительно пахнущей кашей и заботливо подул, прежде чем поднести к губам Эммы.

— Третий брат просил прощения у сестренки. Надеюсь, она не будет держать на него зла!

Каша оказалась вкусной и сытной, в сотни раз лучше любого блюда из кухни заклинателя, но Эмма все еще под влиянием мыслей об Адаме раздражительно сказала:

— Ешли жаль, тшо пушть шкажет шам!

14.2

— Все-таки она умеет разговаривать! — победно раздалась от дверей. Третий стоял в тени, подсматривая за тем, как Эмма пробует его кашу. — Ну ладно-ладно. Мне и правда жаль. Я не горжусь тем, как повел себя вечером. Можешь не смотреть на меня волком, братья успели по десять раз объяснить, как я неправ. Но и ты! Почему не желала говорить со мной, а?

Эмма вздрогнула, не зная, как ответить так, чтобы не выдать себя. Заметив ее волнение, Эрик обернулся к двери и повелительным жестом прогнал третьего.

— Снова за свое? Чего ты сестренку пугаешь? Дай ей подсобрать сил, потом набрасывайся с вопросами.

Эрик зачерпнул еще одну ложку, осторожно подул на кашу и поднес к опухшим губам Эммы. Его глаза лучились заботой и особым теплом, с которым смотрят на подобранного на улице котенка-замарашку.

Эмма с болью подумала о том, что этот человек без всяких сомнений бросил торговый лоток, подверг себя опасности перед властями, вошел в конфликт с братьями… Ради того, чтобы помочь незнакомой девушке без роду и племени. Взамен он не потребовал абсолютно ничего. Принял ее за собственную сестру…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Как она может обмануть его?

Эмма несмело схватила Эрика за рукав и шепотом сказала:

— Тшы слишком добр ко мне. Я боюсь навлечь на вас беду.

Приподняв бровь, Эрик с улыбкой посмотрел на нее.

— Вот как?

Эмма наклонилась к самому уху горца и тихо-тихо шепотом рассказала сжато самую суть, как ее душу призвал заклинатель из другого мира, поселив в созданное им тело. Дойдя до момента, когда она оказалась на улице и ее ограбили, Эмма беззвучно заплакала и согнулась от боли в ребрах.

Эрик долго молчал, только ободряюще поглаживал ее по плечу. Когда Эмма затихла и подняла на него полный эмоций взгляд, он так же шепотом ответил:

— Если бы я услышал подобный рассказ от кого-нибудь другого, то подумал, что надо мной решили подшутить. Но, сестренка… Ты совершенно неземная. Я и сам подумал, что, наверное, тебя занесло из небесного города.

— Почему? — не удержалась Эмма.

Адам не раз, со вздохом глядя на Эмму, говорил, что она отличается от жителей Ра, но так и не признался, чем именно.

Эрик, подложил ладонь под щеку, закусил губу, разглядывая Эмму из-под ресниц. Она знала, что сейчас он вовсе не оценивает ее красоту, потому что она выглядит ужасно, но в глазах Эрика не было презрения, а читалось что-то мечтательное.

— Смотри сама, когда ты назвала меня ангелом, я будто наяву увидел одетого в погребальный саван мужчину с орлиными крыльями за спиной, окруженного белым светом. Очевидно, на тебе магия как минимум шестого ранга, позволяющая передавать на языке Ра любые образы. Есть и другие признаки, позволь пока умолчать о них.

На щеках Эрика выступил румянец, и он выглядел невозможно милым. Его смущение невероятным образом передалось Эмме, и она тоже отвернулась.

— Думаю, будет лучше, если мы сохраним твою историю в секрете от братьев. Не думай, я полностью доверяю им, но в случае проблем с градоначальником возьму всю вину на себя. — Эрик пожал плечами и тепло улыбнулся, будто говорил о сущей мелочи. — А ты просто говори, что ничего не помнишь. Они сами додумают, какие секреты заставили сестренку молчать, но никому из них правда в голову не придет.

Эмма выдохнула и вновь вцепилась в рукав Эрика.

— Шпашибо!

— Ну, хватит, сестренка, ты меня смущаешь! Я намного хуже, чем ты представляешь, поверь. Безответственный, ветреный, забывчивый простофиля, — признался он с широкой улыбкой. — К тому же совершенно безденежный. Помочь тебе — сущая мелочь, не бери близко к сердцу. Ничего ты мне не должна. Как только почувствуешь себя лучше, постараюсь найти местечко понадежней.

— Второй! — раздался громогласный зов из коридора.

Эрик сунул в руки Эммы миску с кашей, проворно вскочил на слишком длинные для обычного человека ноги и помахал ей на прощание.

— Иду! — крикнул он в ответ и, повернувшись к Эмме, сказал совсем другим теплым голосом: — Не скучай, сестренка. Чувствуй себя как дома.

— Где тебя черти носят?! — затряслись стены, и посыпалась сверху штукатурка.

Эрик надел серебряный кулон, спрятал его под халат и тут же превратился в непримечательного худого высокого парня. Только глаза остались теми же.

Прежде, чем Эмма успела задать вопрос, Эрик исчез в коридоре.

15

Сущая мелочь? Не бери близко к сердцу?

Эмма покачала головой и хмыкнула.

Она и правда мало знала об этом мире, но это не значило, что она не понимает простых вещей. Эрик взял на себя неподъемную обузу. Он спас ей жизнь, дал кров, сохранил достоинство. И еще — отнесся с уважением. Будь он могущественным политиком или заклинателем, как Адам, Эмма бы сомневалась в его мотивах, но Эрик был искренен… И очень добр… С тех пор, как Эмма очнулась на жертвенном камне, она ощущала себя инструментом в чужих руках. Ей никогда не расплатиться с Эриком, но это не значит, что она не попытается быть полезной, хоть самую малость.