Журнал «Вокруг Света» №11 за 1974 год - Вокруг Света

Он гнал со скоростью 90 миль в час, хотя предельной здесь была 50. Час ранний, машин мало, ничего страшного.

Свернув в Бронксвиль, он поехал по кварталу небольших уютных коттеджей и вилл. Остановился перед домом из стекла и дерева.

Дверь открыла светловолосая голубоглазая женщина, на которой поверх шерстяного платья был надет пестрый передник. На вид ей было не больше тридцати. Увидев Уолкера, она воскликнула:

— Мэтт, ты заболел?

— Нет, Дженни. Просто устал как собака... Мне бы поспать...

— Проходи в гостиную и устраивайся... Прими душ, а я приготовлю тебе поесть.

— Не хочу я есть, — ответил он грубо и направился прямиком к бару. Налил себе большую рюмку джина. — А где Питер и Дженни?

— В школе, где же им быть?

— Ах да, я и не подумал...

— И все-таки я приготовлю поесть. — Она с трудом удержалась, чтобы не сделать ему замечания: он выпил подряд еще две рюмки.

— Сказал, не хочу, значит, не хочу... — проговорил он упрямо, как мальчишка. — У меня голова болит... Кстати, где Брок?

— Еще не вернулся со службы, — ответила она. — Какое-то специальное задание.

С видом подростка, доверяющего тайну старшей сестре, он сказал:

— Знаешь, он думает, будто я убил двух этих ниггеров.

Лицо ее выразило негодование.

— Не смей так говорить! Он ни днем ни ночью покоя не знает, бегает по всему городу... Хочет доказать твою непричастность к этому делу.

— И все-таки он так думает.

— Помолчи! — резко оборвала она Уолкера. — Лучше иди спать. Ты сам не знаешь, что говоришь. — И пошла на кухню.

Взяв бутылку джина, он поставил ее на ночной столик и снял наконец пальто. Достал из кармана пистолет и отнес его в спальню. Завернув в платок, засунул в дальний угол шкафа, где лежали старые, вышедшие из моды шляпы и разная мелочь.

Когда появилась Дженни с завтраком, он уже спал. Спал неспокойно, ворочаясь с боку на бок и скрипя зубами. Дженни достала полотенце, смочила его в ванной и утерла пот с его лба. «Бедняга Мэтт! — подумала она.— Как они тебя замучили...»

«Где мне достать «пушку»?» — эта мысль целиком овладела Джимми после того, как он, закрыв дверь на все засовы, устало прислонился к стене. Он четыре часа просидел в комнате, не снимая шляпы и пальто.

Выйдя около десяти часов из дому, он отправился в бар на 11-й авеню, о котором поговаривали, будто там можно не только хорошо выпить, но и купить все, что угодно: от перочинного ножа до автомата новейшей системы. Толстый негр-бармен, с глазами навыкате и навсегда застывшим удивлением на лице, вытер стойку перед Джимми.

— Мне нужен пистолет, — тихо проговорил Джимми.

Бармен вздрогнул, глаза его выкатились еще больше.

— Не видите, что ли, у нас здесь торгуют другим товаром! — воскликнул он напыщенно. — Мы продаем виски, джин, бренди, ром, вина, аперитивы, светлое и темное пиво... Спиртного можно купить сколько угодно, а больше ничего. Что будете пить?

— Кока-колу.

Бармен поморщился, как монашенка, услышавшая неприличное слово.

Поставив перед ним бутылку, он отошел к другому концу стойки. Джимми огляделся, желая отыскать в баре человека, хотя бы чем-нибудь похожего на подпольного торговца оружием. У противоположного конца дубовой стойки сидело несколько пьяниц, устало дремавших над давно пустыми рюмками. За столиком у окна двое моложавых мужчин читали две половинки одной газеты. В одной из ниш спала утомившаяся девица, а в другой сидел неопрятного вида господин, медленно потягивавший коньяк.

Вряд ли кто-нибудь из них занимался торговлей оружием.

Время шло. Бармен, долго следивший за Джимми, решил наконец снизойти до разговора с ним. Но торопиться не стал. Несколько раз протер стойку, попробовал, работает ли кран в мойке, смочил тряпку. Как бы ненароком он медленно приближался к Джимми и наконец оказался прямо перед ним.

— Нельзя с раннего утра пить эту бурду, — сказал бармен с укором. — Желудок испортите.

Джимми поболтал жидкость в бокале и спросил:

— А что прикажете пить?

— Джин. Он не раздражает желудок.

— О"кэй, тогда отведаем джина.

Бармен медленно достал бутылку и поставил перед Джимми.

— Только не лейте его в колу.

— Почему?

— Потому что... джин пьют только с тоником, — объяснил ему терпеливый эксперт и стер со стойки несуществующее пятнышко.

— Кто тебя послал?

— Никто. Я как-то слышал кое-что...

— От кого?

— Не помню, забыл.

— А ты ничего не путаешь?

— Нет... Ведь это «Блю Монд-бар»?

— Вроде бы, — буркнул бармен и наполнил две рюмки.

— Постой, я хочу только одну! — запротестовал Джимми.

— Ты близорукий? — удивленно спросил бармен. — Меня-то хотя бы ты видишь?

— Извини, — сказал Джимми. — Твое здоровье!

Бармен опрокинул рюмку и облизал губы.

— Ты здесь недавно?

— Да. Примерно с полгода...

Бармен испытующе взглянул на Джимми. Потом медленно заговорил:

— Тебе, парень, стоило бы посмотреть шоу в «Аполло». Там выступают два клоуна. Один клоун говорит: «Где мне взять «пушку»?» А другой отвечает: «Неплохо бы тебе сходить в «Аполло». Тут первый и спрашивает: «Они что, продают в «Аполло» «пушки»?» — «Не-ет, — говорит другой. — Это, парень, такой театр. Но если сядешь там на балконе, тебе ни одна сволочь не помешает». — «Шоу смотреть?» — спрашивает первый. Тут второй говорит: «Плюнь ты на шоу, я понял, что тебе нужна «пушка». Ну как? — уставился бармен на Джимми.

— Здорово... — Джимми все понял. — Надо посмотреть это шоу.

— Не забудь захватить двадцатку, — проговорил бармен.

— Двадцать, понятно, — кивнул Джимми.

— Лучше всего в полчетвертого.

— В полчетвертого, — повторил Джимми.

Бармен поднял бутылку с джином и спросил, указывая на обе рюмки:

— Большую или маленькую?

— Повторим.

Бармен отставил бутылку и, поморщившись, отвернулся. Только тут Джимми понял смысл вопроса.

— Эй, послушайте — не слишком большую и не слишком маленькую.

— Вот и я так думаю, — вздохнул бармен с облегчением. — Для женщины тридцать два — лучший возраст.

— Да, да, — Джимми поднялся. — Сколько я вам должен?

— Полтора.

— Я обязательно посмотрю это шоу, — снова сказал Джимми.

Расплатился и направился к выходу.

На улице все еще шел снег. Джимми посмотрел на часы. Без четверти одиннадцать. Сколько же времени ему придется убить попусту до начала шоу? Возвращаться домой без оружия он не хотел.

Подняв воротник пальто, он медленно шел вдоль 11-й авеню и оказался вдруг перед входом в «Биг Бэсс-клаб». Ему стало не по себе, когда он вспомнил, что ему довелось пережить за шесть часов, прошедших с того момента, как он был здесь в последний раз. Но сейчас он не чувствовал себя беспомощным. Скоро у него будет пистолет... «Помоги себе сам, и бог тебе поможет!» — частенько говаривала его мать.

Две рюмки джина на пустой желудок слегка опьянили его. Он пошел на 7-ю авеню, ибо рестораны на 11-й обслуживали белую клиентуру. Миновав универмаг Блумстайна, он прошел мимо нескольких баров, даже в этот час переполненных, мимо театров «Аполло» и «Льюиса». В «Аполло» между двумя кинофильмами давали шоу, а в «Льюисе» — нет. Сейчас оба театра были еще закрыты.

На углу улицы находился отель «Тереза». Джимми вошел в вестибюль и направился в кафе, где основательно позавтракал.

Половина двенадцатого. Ждать еще осталось четыре часа. Выйдя на улицу, он оказался вскоре перед витринами книжного магазина. Взглянув на свое отражение, Джимми увидел, что ему давно пора постричься. «Надо зайти в парикмахерскую... — подумал он. — Да и время так пролетит незаметнее».

Парикмахерская находилась чуть подальше, на 124-й стрит. Там было полно посетителей.

Джимми повесил шляпу и пальто в гардеробе, занял свободное место и начал листать журнал. Благополучные, счастливые негры смотрели на него с фотографий. Похоже, никто из них не боялся завтрашнего дня. «Все это дешевая реклама!» — подумал Джимми и тут опять вспомнил об убийце. Он настолько углубился в свои мысли, что парикмахеру пришлось трижды приглашать его в кресло. Он повязал Джимми нейлоновым покрывалом и сунул за воротник мягкую бумагу.

— Вам стоило бы разгладить волосы, — посоветовал он.

Джимми рассмеялся:

— Моей проволоки вам в жизни не разгладить!

— Еще как, — улыбнулся парикмахер. — Они станут мягкими, как шелк, и гладкими, как у белых. А если пожелаете, я потом сделаю вам легкие волны.

— Ну ладно, попробуем... — ответил Джимми.

...Вся процедура продлилась больше двух часов.

Джимми долго разглядывал себя в зеркале. Его охватило какое-то странное чувство: с одной стороны, он как будто сделался симпатичнее, а с другой — он чувствовал стыд, как будто кого-то предал.