Золотая моль - Валерий Фатеев

В обыденной жизни это случается сплошь и рядом.

Пытки, в том числе и психические, становятся обыденным явлением в работе правоохранительных органов. Моральное оправдание: если ты нарушил закон, то и ты вне закона.

Амнистию как таковую Вендышев растоптал в пух и прах. Она, на его взгляд, означает, что государство уже не в состоянии содержать в своих лагерях и тюрьмах своих преступников.

Выпуская на свободу десятки тысяч зэков и среди них осужденных по тяжелым статьям: за разбой, насилие и даже за убийство и будучи уверенным, что через короткое время большинство из них вернутся за решетку, тем самым государство признает бессмысленным работу всей правоохранительной системы в этом отношении. Зачем было искать злодея, задерживать — иногда с риском для жизни, — содержать его до суда и после… Зачем тратить громадные народные деньги, если в результате пшик.

Это одна сторона дела.

Примечательно, что в обеих случаях присутствует слово рост. Но рост силовых структур бессмыслен. И вреден. Непобедимая Монгольская империя рухнула как раз из-за громадного войска. Для того, чтобы его занять и прокормить, необходимо было все время воевать.

Историки пишут, что каждое утро перед белой юртой уже умирающего Чингиса собиралось громадное войско и ревело: «Вперед!» Но постоянная война оказалась невозможной даже на коне.

Привыкший к мечу и легкой добыче, воин в мирной жизни из героя превращается в бандита. Уволенный милиционер идет в охрану, в советники, в службу безопасности — к тем, против кого вчера он боролся.

Под постоянным давлением криминала полным ходом идет перерождение силовых структур, и они становятся таким же преступным сообществом под сенью закона.

Современная петинциарная система также родит, воспитывает и множит преступников.

Милиция, прокуратура, суды и адвокаты существуют благодаря преступникам. Невозможно представить, что завтра вся эта армия, паразитирующая на невежестве и беззаконии, с одной стороны, и на преступных пороках и алчности, с другой, останется не у дел. Значит, правильно понимая, что главной почвой преступности вообще являются противоречия между народом и правительством, эта сила вольно или невольно делает все, чтобы эти противоречия обострить. Достаточно взглянуть только на правозащитное движение, каждым своим словом и поступком оскорбляющее официальную власть в глазах народа, чтобы понять это.

В глазах народа мент — поганый, судья — продажный, адвокат — бесчестный, а прокурор — сволочь. И этот взгляд усиленно поддерживается так называемыми друзьями, а на самом деле врагами народа, врагами государственности вообще. Потому что именно государственность подразумевает четкую и ясную систему законов, действительную защиту своих граждан. И наоборот, неуважение к государству — первый шаг в преступность…

Напиши Вендышев такое лет пять назад, быть бы ему в психушке. А уж из Академии вылетел бы со свистом. Но подходило другое время, и историю эту на всякий случай замяли. Посоветовали не философствовать на мелком месте, тоже аналитик нашелся.

А тут вдруг его руководитель, втайне приветствовавший нестандартные поиски ученика, попал во власть. И когда реформировалось ревизионное управление МВД, Вендышева своего вспомнил. Правда, перед окончательным решением имел с ним беседу.

— Ну и как твои взгляды… в чем то изменились?

— Так точно, товарищ генерал.

— А если в двух словах?

— В двух не смогу — в трех: проволоку надо убирать.

— Понятно, — озадаченно произнес генерал и, хотя ни черта ему понятно не было, от греха подальше перевел разговор на другое.

А Вендышев имел в виду, что коль по обе стороны проволоки преступники, смысла в ней не больше, чем в драном презервативе.

Да, к тому времени все население, в том числе работников родного министерства, он твердо считал преступниками. Прошлые, настоящие и те, которые только еще собираются ими стать, — все преступники. Если он сам мент поганый, то учитель — либо педофил, либо взяточник, врач — живодер, в худшем случае садист и опять-таки взяточник, рабочий — несун, ворье, и все остальные не лучше.

Даже на сына своего, еще не достигшего отроческого возраста, он поглядывал с вопросом: а кем, мол, ты станешь — шпаной или по экономической линии? Лучше бы, конечно, по экономической: тех сажают реже и выглядят они лучше.

И если человек как-то еще считается добропорядочным гражданином, то это просто случая не пришлось. Да и не зря же говорят: «От сумы да от тюрьмы не отрекайся». Или: «Был бы человек — статья найдется».

Как ни странно, это не только не мешало, но и помогало ему раскрывать такие хитроумно закрученные преступления, что задним числом он только диву давался.

Хотя и к пословицам всякого рода он тоже относился с подозрением.

…С той поры как Сарыч, сам того не зная, подтолкнул молодого участкового по служебной лестнице, встречались они не часто. А после окончания Академии, когда Вендышева перевели в Москву, — и вообще редко. Но не терялись.

Атака на магаданскую администрацию для главного ревизора не была неожиданной: сигналы были, и достаточно подробные. Но если отойти от формальной стороны дела, Вендышев был полностью на стороне приятеля.

Одолеть его могущественных противников Вендышев не мог. Не так-то это и просто в наше время, да и принадлежали многие из них совсем к другим ведомствам.

И он ударил по щупальцам.

…Каждую ревизию полковник Вендышев готовил, как войсковую операцию фронтового масштаба: тщательная разведка, выбор стратегии и тактики, обеспечение тылов, и, понятно, все это делалось в условиях строжайшей секретности.

По этой причине в Магадан прилетели тремя группами, состоящими из трех-пяти человек. И только когда передовая часть захватывала плацдарм, когда уже была объявлена операция, подтягивались основные силы.

На этот раз кроме московской бригады в ревизии были задействованы якуты и приморцы. По своему опыту Вендышев знал, что хотя соседи и живут дружно, в смысле всегда готовы помочь, и пограничные попойки — традиция, но нагадить ближнему тоже всегда рады. И не в силу своей непорядочности, а в силу здоровой заботы о перспективе, — типа, «а вон у соседей еще хуже было, и то…».

…В то августовское утро начальник УВД г. Магадана полковник Железко проснулся поздно, и сон ему приснился какой-то кошмарный. Будто идет он по зеленому росистому лугу, а впереди девушка стоит, белая как лебедь и вся… голая. Понятное дело, полковник мужик молодой, он за ней и побежал. Но как это бывает во сне, ноги не подчиняются, крикнуть хочет, а голоса нет, и вдруг яма черная под ногами, и в эту яму полковник проваливается и успевает увидеть, что не девушка впереди, не лебедь белая, а самая что ни на есть черная сука. Да еще так недобро на него посмотрела, что аж в пот бросило, и он проснулся.