В поисках сокровищ - Екатерина Вильмонт

Потом медленно куда-то побрел. Стас двинулся за ним.

«Интересно, куда это он, наверное, к магазину, где еще алкаша искать, — размышлял Стас. — Эх, я раньше не сообразил, мог бы уже успеть предупредить Василия». Действительно, невдалеке оказался продовольственный магазин. А за углом на сваленных горкой досках распивали водку три задрипанных алкаша.

— Эй, мужики, привет! — сказал Убийца.

— Привет, коли не шутишь! Чего надо-то?

— Василия Дыщенко ищу!

«Хорошо, — подумал Стас, — хоть фамилию его узнал».

— Василий теперь в отключке! Достаканился!

— В отключке-то в отключке, да где ж его искать?

— А дома!

— Дома его нету!

— Точно нету или Дурноглазая так говорит? — осведомился один из собутыльников.

— Кто? — поразился Убийца.

— Алка Дурноглазая, женка его!

— Да она бешеная какая-то!

— Это точно, — засмеялись мужики, — оглашенная баба, просто не баба, а… помойка с голосом! И как он с ней живет…

— А как видишь! Пьет мертвую!

— Не, он не через нее пьет, он через делишки свои московские пьет! — заявил другой. Стас навострил уши.

— Какие такие московские делишки? — поспешил спросить Убийца.

— Да кабы знать! Только когда он так страшенно пить начал? А посля того, как в Москве какие-то у него делишки завелись. А я его один раз пытал, скажи да скажи, Вася, а он только рукой машет, нельзя, мол, Сеня, говорить, никак нельзя.

— Так и не сказал? — поинтересовался Убийца.

— Нет, так и не сказал. Он мужик железный!

— Да какой же он железный, коли пьет мертвую? — усмехнулся Убийца.

— То вещи разные, — важно отвечал Сеня. — Горе у мужика, вот он и пьет горькую! А что с дружком горем не делится, так это его право. А у нас теперича права человека охраняются, понятно тебе?

— Понятно! Не скажете, мужики, где еще его поискать можно, он мне позарез нужен!

— А ты часом не из Москвы? — насторожился Сеня, решивший, что сболтнул лишнего.

— Нет, мужики, я из Питера приехал! — успокоил их Убийца.

«Врет», — сразу же решил Стас.

— Питерский, говоришь? И как там жизнь в вашей колыбели?

— В колыбели? — не понял Убийца.

— Ага! Питер — колыбель революции!

— А! — засмеялся Убийца. — Понятно! Ничего жизнь, идет, как везде. И все-таки, где бы Василия найти?

— На бутылку дашь? — вдруг спросил мужик, до сих пор не произнесший ни слова.

— Запросто! — Убийца полез в карман и вытащил пядидесятирублевую бумажку. — Этого хватит?

— За глаза и за уши! А теперь нагнись-ка, я тебе на ушко скажу!

Стас с тоскою наблюдал, как Убийца склонился к мужику, и тот в самом деле что-то ему шепнул.

— Спасибо, мужики! Ну, я пошел. Счастливо оставаться.

— Скатертью дорожка!

Стасу ничего другого не оставалось, как следить за Убийцей.

Тот не спеша перешел через улицу, потом свернул в проходной двор, Стас следовал за ним. Пройдя двор, Убийца исчез. Стас не мог понять, как же он его упустил. И тут кто-то схватил его за шиворот и втолкнул обратно во двор.

— А ну, говори, кто ты такой? И чего за мной шастаешь?

Прямо в глаза мальчику смотрел Убийца.

— Я? — пролепетал Стас.

— Ты! Ты! Говори, живо!

— Вы ошибаетесь!

— Не ври мне, парень! Я тебя еще во дворе у Дыщенко срисовал!

— Уверяю вас, вы ошибаетесь! Я просто гуляю!

— Ты здешний?

— Нет, я из Москвы! Я тут на каникулах!

— Хорошо вашему брату, каникулы! — вздохнул Убийца и полез во внутренний карман.

«Сейчас он меня пристрелит!» — мелькнуло в голове у Стаса.

Но вместо пистолета Убийца достал какую-то книжицу, вроде удостоверения.

— Вот, погляди, парень, может, хоть это тебе язык развяжет!

У Стаса с перепугу все плыло перед глазами.

— Читать умеешь?

— Умею, но я забыл очки… — соврал Стас.

— Так вот, тут сказано, что я — капитан МВД. Прибыл сюда из Питера, ибо расследую одно дело.

— Вы — милиционер? — опешил Стас. Но тут же вспомнил, что преступники часто прикрываются документами убитых милиционеров.

— Ну да, чудак человек!

— А почему я должен вам верить?

— Ах, ты мне еще и не веришь?

Стас промолчал.

— Ну что я могу поделать! Не веришь — не надо! Но хоть имя свое скажи.

— Станислав Смирнин.

— Смирнин? Станислав? А папу твоего не Кириллом Юрьевичем звать?

— Да.

— Стасик, мы с тобой оба богатые будем, не узнали друг дружку! — уже в голос хохотал капитан. — Не узнаешь? Я же…

— Ой, дядя Володя! Вы?

— Я, старик, я!

Счастью Стаса не было пределов! Владимир Крашенинников, друг его папы! Знаменитый следователь Крашенинников!

— Так, Стасик, выкладывай как на духу, что ты здесь делаешь?

— Дядя Володя, я вас за убийцу принял!

— За убийцу, это еще почему?

— Потому что я приехал сюда, чтобы найти этого Дыщенко и предупредить…

— О чем?

— Его хотят убить!

— Кто?

— Его дружки, у одного кличка — Клопик! А второй похож на попа. Но я сам его не видел…

— Откуда ж ты взял, что они собираются убить Дыщенко?

— Это очень длинная история!

— Хорошо, понял, идем!

Он привел Стаса в кафе и заказал две порции сосисок. Себе кружку пива, а Стасу кока-колы.

— Не серчай, Стасик, тебе пиво еще рано.

— А папа…

— Так то папа. А я не могу, я ж как-никак страж порядка, — и дядя Володя весело подмигнул Стасу. — Ну, выкладывай свою длинную историю, здесь тепло, светло и мухи не кусают!

— Только, дядя Володя, отцу — ни слова!

— Могила!

И Стас рассказал ему все без утайки. И как они с Дашей нашли записку в старинном шкафу, и как поехали в Братушев в поисках клада, как он приметил Длинного, и как Даша с Виктошей его выследили, словом, все, что знал.

— Да, девчонкам повезло! И говоришь, они хазу знают?

— Ну, если у них там хаза… Но два адреса они точно знают! Дядя Володя, а почему этим делом занимается питерская милиция, а не наша?

— Видишь ли, они в Москву недавно перебрались, а «хвосты-то» у нас в Питере остались, вот я по этим «хвостам» сюда и прибыл…

— И Дыщенко в Питере был?

— Да нет, Дыщенко скорее всего их жертва… Они людей с изъяном находят, шантажируют и заставляют нищенствовать!

— А мне всегда казалось, что охотников побираться и так хватает, — удивился Стас.

— Хватает, спору нет, но те в свой карман, так сказать, а эти на чужого дядю работают… И вообще там много темных дел… А что, Стасик, познакомишь меня с девчонками, а?

— Конечно!

— А кстати, ты случаем не в курсе, за что они беднягу Дыщенко замочить хотят?

— Из-за пьянства вроде…

— Ладно, разберемся! Ты поел? Больше не хочешь? Тогда пошли!

— Куда?

— В милицию!

— Зачем?

— Дело есть!

Они быстро дошли до небольшого домика, где помещалась милиция. Дядя Володя спросил там майора Кузовкина. Майор Кузовкин, Павел Петрович, оказался начальником милиции. При виде капитана Крашенинникова майор буквально расцвел.

— Володька, черт бы тебя побрал! Какими судьбами? Вот уж кого не ожидал? Откуда ты к нам? Из Питера? Отдыхать или по делу?

Крашенинников не успевал отвечать на вопросы. Наконец радость встречи немного поутихла, и дядя Володя спросил:

— Слушай, майор, ты Василия Дыщенко знаешь?

— Да кто ж его тут не знает. Золотые руки, шофер классный, но пьянчуга первостатейный. Совсем, можно сказать, конченый человек! Когда запоя нет — тише воды, ниже травы, а как налижется… туши свет! Зачем он тебе понадобился или натворил чего?

— Да нет, поговорить хотел…

— Ну, сейчас с ним разговаривать бесполезно.

— Да, я слышал. Ты вот что, майор, можешь мужика взаперти дня три подержать?

— В кутузке?

— Или в кутузке, или в вытрезвителе…

— Да где он, тот вытрезвитель?

— Тогда в кутузке, он, наверное, не очень прихотливый клиент, а?

— Капитан, ты чего темнишь? Спрятать, что ли, мужика надо?

— Соображаешь, майор!

— Спрячем, что за проблема. И до каких пор держать?

— Я позвоню!

— Отлично! Да, а что за парнишка с тобой?

— Сын моего друга старинного.

— Ясно. Вот что, капитан, сейчас мы с тобой к мамаше моей заглянем. Она вас с парнишкой хоть обедом покормит.

И тут Стас вспомнил про свое обещание заглянуть к Агнии Михайловне.

— Да нет, мы со Стасом поели тут в кафе!

— Это разве еда? Моя же мать сибирячка, у нее пельменей наморожено будь здоров. Помнишь, какие пельмени моя мамаша делала?

— Ну что, Стас, зайдем к Агнии Михайловне на пельмени?

— К Агнии Михайловне? — ахнул Стас.

— А ты что, мою мамашу знаешь? — удивился майор, натягивая шинель.

— Мы в автобусе познакомились, разговорились, я ей сумку донес, и она меня пригласила!

— Тогда сам Бог велел пойти! — засмеялся Крашенинников. — Стас, а отец волноваться не будет?