Битва за Ленинград - Дмитрий Сергеевич Филиппов

чтобы облегчить труд историков: он просто хотел, как писал Б. В. Бычевский, «поглубже вникнуть в многообразный процесс сложной формы боя на этом возможном в будущем направлении прорыва блокады». Ведь другого операционного направления для прорыва не предвиделось… Это описание, где хронологически по дням, временами по часам, раскрывались и удачи, и неудачи всех родов войск, «можно было видеть у него на столе до самого прорыва блокады в январе 1943 года».

Очевидным для Говорова стало одно: форсировать Неву в летне-осенний период бесполезно. Слишком мало переправочных средств, все плацдармы у немцев пристреляны по метрам, скрытно сосредоточить войска, а главное — паромы, лодки и понтонные мосты крайне проблематично. Если добавить к этому абсолютное господство немцев в воздухе, то можно было назвать левый берег Невы неприступным. Надо было ждать зимы, готовить войска к прорыву блокады, когда встанет лед. А готовить было непросто.

На первом этапе операции войскам пехоты необходимо было преодолеть по льду 800 метров. Говоров приказал провести тренировку в одной из дивизий на безопасном участке, чтобы посмотреть, а сможет ли солдат, измученный дистрофией, вообще преодолеть эти метры. Эксперимент показал, что к середине дистанции люди полностью выдыхаются, сил на решающий бросок не остается. Войны без крови и без потерь не бывает, но свести их к минимуму — вот задача командующего, если он, конечно, бережет солдата. Солдата только жалеть нельзя, а беречь — необходимо! И Говоров берег.

Он «приказал начать тренировки. Бегали повзводно, поротно, в составе батальона, тащили с собой пулеметы и минометы, поставленные на лыжи по приказу командующего. Солдаты падали, вставали, хватали горячими распаренными губами снег, материли весь белый свет, но бежали»[108].

Пехоте предстояло преодолеть 800 метров под шквальным огнем противника. Высота противоположного берега была 6 метров, склон немцы облили водой так, что он превратился в ледяную горку. Сразу за подъемом начинались ряды колючей проволоки, рвы, надолбы, минные поля. По периметру были расставлены хорошо укрепленные пулеметные гнезда. Это был Измаил. Кстати, солдаты так и называли тот берег — «Невский Измаил». А Говоров не был Суворовым. Но он был самим собой. И к штурму берега готовился по-суворовски.

Пришлось пойти на сознательный риск. Командующий фронтом поочередно снимал с линии обороны части и соединения для отработки марш-броска. Говоров с секундомером замерял скорость форсирования открытого участка. Непрерывными тренировками он довел ее с 24 до 4. В войсках было увеличено снабжение, чтобы у солдат появились силы и они хотя бы не шатались от голода.

Л. А. Говоров собрал руководство фронта на совещание 29 ноября и объявил о начале подготовки к новой операции по прорыву блокады Ленинграда. Ее главной отличительной особенностью по сравнению с предыдущими являлось то, что Ленинградский фронт выделял не меньше сил, чем Волховский: 7 стрелковых дивизий и 3 танковые бригады. Количество артиллерии по сравнению с сентябрьскими боями было увеличено с 300 стволов до 2 тысяч. На подготовку был отведен месяц. Все приготовления командующий приказал осуществлять в обстановке полной секретности, для чего в штабе фронта появился условный шифр «военная игра № 5», позже он стал операцией «Искра».

«Категорически были запрещены переписка и телефонные разговоры по вопросам предстоявших действий, распоряжения войскам, как правило, отдавались лично. Все передвижения войск и боевой техники проводились лишь в ночное время либо в нелетную погоду. Топить печи, разводить костры разрешалось только ночью, да и то внутри блиндажей, землянок и шалашей. Чтобы отвлечь внимание противника от реального направления главного удара, командование Волховского фронта провело демонстрацию подготовки ложного наступления в районе Мги. Эти меры себя оправдали. Правда, за несколько дней до операции немецкому командованию все же стало известно о подготовке советских войск к наступлению, но когда именно, где и какими силами будет нанесен удар, оно так и не узнало. Вот почему, учитывая назревавшую угрозу, командир XXVI немецкого армейского корпуса генерал Лейзер предложил отвести войска от Шлиссельбурга. Однако его предложение в самой категорической форме отклонил командующий 18-й армией Линдеман»[109].

Второго декабря Ставка ВГК утвердила план операции по прорыву блокады («Искра»), которую планировалось провести объединенными силами Ленинградского и Волховского фронтов — директиву № 170696:

«1. План операции по Волховскому и Ленинградскому фронтам утвердить.

2. Операцию ударной группы Волховского фронта проводит командарм 2-й Ударной армии под непосредственным руководством заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта Федюнинского. Командующий фронтом помимо своих обязанностей по фронту осуществляет наблюдение за действиями вспомогательной группы войск.

3. Операцию ударной группы Ленинградского фронта проводит командарм 67-й армии под непосредственным руководством командующего фронтом генерал-лейтенанта тов[арища] Говорова.

4. Готовность операции — к 1 января 1943 г.

5. Операцию при телефонных переговорах и переписке именовать „Искра“.

6. Координация действий обоих фронтов поручается маршалу Ворошилову К. Е.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин»[110].

Название операции дал сам Верховный главнокомандующий. И. В. Сталин, комментируя свой выбор, объяснял: все предыдущие попытки прорыва блокады провалились, но теперь из «искры» должно разгореться «пламя».

Этот небольшой нюанс говорит о том, что других шансов Говорову и Мерецкову Сталин не даст. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Леонид Александрович это прекрасно понимал.

«На столе лежали только раскрытая общая тетрадь и часы. Говоров говорил с обычной своей суховатостью. Фразы сжатые, видимо, давно отшлифованные наедине с собой.

— Фронт форсирования Невы — 13 километров, от Невской Дубровки до истоков. Встреча с наступающими частями Волховского фронта — в районе Синявина. В первом эшелоне у нас будет четыре стрелковые дивизии с бригадой легких танков, во втором — три дивизии и две бригады тяжелых и средних танков. Ввод в бой второго эшелона — не позднее вторых суток операции. Переправа тяжелых танков по льду не должна быть задержана ни на один час»[111].

Задачу переправы танков пришлось решать Инженерному управлению фронта. Всем было ясно, что к началу января толщина льда будет недостаточной, чтобы выдержать вес среднего танка, не говоря уже о тяжелых. От армирования льда металлическими тросами отказались сразу, памятуя, как прошлой зимой один из первых танков, прошедших по такой дороге, «попал в запорошенную снегом полынью, загородив путь всем остальным. Так и простоял до весны, пока не утонул вместе со всеми тросами»[112]. И все же инженеры нашли выход. Начальник технического отдела майор Л. С. Баршай предложил дерево-ледяную балку, колейный настил, поперечины которого — шпалы — будут закреплены ко льду сквозными болтами. Болты смерзнутся со льдом, и настил как бы приварится ко льду. Но не обошлось и без курьезов.

Говоров как раз изучал смелый проект инженеров, когда в кабинет к нему вошел К. Е. Ворошилов, прибывший в Ленинград в качестве представителя Ставки. Ворошилов заинтересовался проектом и решил лично присутствовать на испытаниях. На следующий день настил был готов. На лед