Битва за Ленинград - Дмитрий Сергеевич Филиппов

полностью отрезав Ленинград от снабжения по Ладоге. На втором этапе — войти в город, уничтожить войска Ленинградского фронта и полностью захватить Ленинград. Наступление должно было начаться 14 сентября 1942 года.

Для успешного завершения предстоящей операции 11-й армии Манштейна, помимо пяти имевшихся в его распоряжении дивизий, также передавались 7 дивизий 18-й армии, в том числе 12-я танковая дивизия и бригада СС.

Наступление должно было начаться с юга, со стороны Пулковских высот. Силами трех корпусов немцы предполагали прорвать оборону советских войск, выйти к окраине города и, резко повернув на северо-восток, с ходу форсировать Неву и выйти на соединение с финской армией на Карельском перешейке. После чего предполагалось малыми силами, без спешки добить отрезанный от снабжения город. В окончательной редакции план получил название «Северное сияние».

Таким образом, мы видим, что Говоров не зря в июле находился на Пулковских высотах практически в ежедневном режиме. Он угадал направление возможного немецкого прорыва и усиливал юг Города созданием системы УРов, выравнивал линию фронта, изучал силы и средства противника на этом направлении.

В июле 1942 года произошло еще одно очень важное событие в жизни Леонида Александровича Говорова. Его приняли в партию. Будучи человеком гордым и знающим себе цену, он болезненно переживал первый отказ партийной организации. Конечно, больше всего ранило недоверие. Боевой генерал, не раз в боях доказывавший свою преданность Родине, в глубине души он опасался, что приставка «бывший» приклеилась к нему навсегда. К тому же он прекрасно помнил «чистку» в рядах армии в 1937–1938 годах, когда арестовывали за неосторожное слово, за донос, невзирая на чины и партийность. Почему-то кажется, что в ситуации вступления Говорова в коммунистическую партию сработало булгаковское: никогда и ничего не просите, никогда и ничего, особенно у тех, кто сильнее вас: сами придут и сами всё дадут. Так, собственно, и получилось. Если беспартийный командующий армией был явлением неприятным, неожиданным, но в условиях кадрового голода — терпимым, то командующий фронтом не член ВКП(б), — это уже возмутительно. Ставка обратила на это внимание.

Б. В. Бычевский, бывший очевидцем этих событий, писал: «1 июля 1942 года Леонид Александрович Говоров подал заявление в партийную организацию штаба Ленинградского фронта. Он писал: „Прошу принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), вне которой не мыслю себя в решающие дни жестокой опасности для моей Родины“.

Леонид Александрович позвонил по телефону в Москву, разыскал Павла Филатовича Иванова{15}, сказал ему откровенно: он думает, что дальше не может продолжаться так, как было до сих пор. Ему очень трудно, нужна помощь партии…

Павел Филатович немедленно прислал свою партийную рекомендацию.

Секретарь горкома партии А. А. Кузнецов отлично понимал состояние Говорова и сам вызвал его на прямой разговор. Партийные рекомендации Леониду Александровичу дали Г. Ф. Одинцов и заместитель начальника штаба А. В. Гвоздков. Партийная организация штаба Ленинградского фронта на собрании приняла его кандидатом в члены партии, а через несколько дней А. А. Жданов сказал Говорову, что Центральный Комитет вынес решение о приеме его в члены партии без прохождения кандидатского стажа.

Впоследствии в задушевной беседе с Одинцовым Говоров, уже будучи маршалом, сказал, что тот день был самым значительным в его жизни»[91].

Не стоит думать, что вступление в партию было для Говорова шагом формальным, тешащим самолюбие. Замкнутый, неразговорчивый и даже нелюдимый командующий фронтом был искренне предан Родине и партии. Сегодня кому-то это может показаться слепотой, фанатизмом, заблуждением и даже глупостью, но то время — уникальное в истории человечества, оно больше, возможно, никогда и нигде не повторится. Это рождение принципиально новой модели общества — всеобщего равенства и братства. Вопреки братоубийственной бойне Гражданской войны, голоду, коллективизации, репрессиям и расстрелам 30-х годов, в один и тот же момент времени сосуществовала в людях вера в светлое будущее. Эта вера была сродни чувству религиозному, выстраданному. Особенно для военного человека, каждый день находящегося на краю гибели. Такое невозможно переступить, не получится никогда забыть. Поэтому солдаты и офицеры всегда носили партбилет с собой. Поэтому немцы с особой жестокостью расстреливали и вешали коммунистов. Это потом, в далекие 70-е, вступление в партию станет обязательным для всех, кто строит карьеру в советских учреждениях и рассчитывает на руководящую должность. В партию будут заманивать всех подряд, и членский билет обесценится. А в то время его еще надо было заслужить.

Но вернемся к войскам Ленинградского фронта.

Чтобы сорвать наступление немцев, была разработана операция, вошедшая в историю под названием Синявинской наступательной операции. Войска Волховского фронта должны были нанести удар на линии между Гонтовой Липкой и Вороновом, прорвать оборону и развивать наступление в сторону Синявина. Там же предполагалось соединиться с войсками Ленинградского фронта и совместными усилиями выйти на рубеж Невская Дубровка — река Нева — Красный Бор.

Перед началом операции командующие фронтами Говоров и Мерецков встретились в Ленинграде и согласовали детали предстоящего наступления.

Главная роль отводилась Волховскому фронту (в первую очередь — 8-й армии генерал-майора Ф. Н. Старикова{16}), который должен был разгромить мгинско-синявинскую группировку немцев, выдвинуться к Неве и соединиться с войсками Ленинградского фронта. «По замыслу операции, прорыв немецкой обороны осуществлялся на 16-километровом участке в направлении Отрадного. Этот поселок расположен на берегу Невы, неподалеку от места, где сходились грунтовая дорога из Синявина на Колпино и железная дорога из Мги в Ленинград. Если бы удалось разгромить мгинско-синявинскую фашистскую группировку, нам уже ничто не препятствовало бы соединиться с войсками Ленинградского фронта»[92], — вспоминал К. А. Мерецков.

Синявинские высоты были ключевой точкой во всем узком бутылочном горле, разделявшем войска двух фронтов. Ширина горловины составляла всего 16 километров, но немецкая артиллерия, удачно расположенная на высотах в районе Синявина, простреливала весь участок предполагаемого прорыва. Немцы сосредоточили на этом участке пять дивизий: по две против каждого фронта плюс одна в резерве.

Овладев этими высотами и разместив там артиллерию, можно было уничтожить всю вражескую группировку по линии Рабочий поселок № 5 — Шлиссельбург.

Операция началась с отвлекающих ударов силами Ленинградского фронта на второстепенных направлениях. Войска 42-й армии с конца июля в течение месяца атаковали под Урицком, а части 55-й армии наступали вдоль шоссе Москва — Ленинград.

Основной этап операции для войск Ленинградского фронта начался 19 августа и вошел в историю под названием Усть-Тосненской наступательной операции. Причем в первой фазе операции частям сопутствовал быстрый успех, но буквально в первые же дни наступление забуксовало.

Двадцать седьмого августа наступление начал Волховский фронт. В первом эшелоне в бой двинулись войска 8-й армии генерала Старикова со стороны Гонтовой Липки и Тортолова. Во втором и третьем эшелонах Мерецков оставил соответственно 4-й гвардейский стрелковый корпус и 2-ю ударную армию, заново укомплектованную после июньского разгрома.

Уже 28 августа 19-я