Трудная миссия - Николай Харламов

О необычайной выдержке этого человека свидетельствует, например, такой" факт. Во время войны Антони Идена постигло огромное горе. Старший его сын Симон, служивший сержантом в авиации, погиб в Бирме во время авиакатастрофы. Личный врач Черчилля лорд Моран, опубликовавший после войны свой дневник, записал следующее: "sПремьер-министр пригласил меня пообедать с ним и с супругами Иден. Он предупредил, что Антони только что получил телеграмму, сообщавшую, что его сын, которого считали пропавшим без вести, найден мертвым у обломков своего самолета. Во время ужина об этом не было сказано ни слова. Они (Черчилль и Иден) беседовали почти до полуночи так, как будто бы ничего не произошло. Я сомневаюсь, смог бы я вести себя с таким спокойным достоинством сразу же после того, как узнал бы, что мой Джон убит".

Таков был Иден. И вдруг он явно чем-то удручен.

- Что случилось, господин министр?

Идеи вздохнул:

- У нас, адмирал, огромные неприятности. Немецкие корабли прорвались через Ла-Манш и Па-де-Кале.

Я не поверил своим ушам. Мощный английский флот господствовал в проливах, в небе патрулировали английские самолеты, просматривая каждую милю водной глади.

И вдруг два немецких линкора "Шарнхорст" и "Гнейзенау" и тяжелый крейсер "Принц Евгений", выйдя из Бреста (Франция), прошли проливы, зону огня береговой артиллерии англичан и достигли портов Германии. Этим дерзким рейдом немцы нанесли серьезный удар по престижу английского флота. Раз корабли столь беспрепятственно проскочили проливы, стало быть, они могли скрытно пробраться и к английскому побережью. Словом, это был неслыханный афронт!

Выйдя из Форин оффиса, я остановился у ближайшего киоска, купил газеты. Первые их страницы пестрели крупными заголовками. Печать комментировала прорыв линкоров как национальный позор, как свидетельство беспомощности и бездарности английского правительства и военного руководства. Одна газета категорически заявляла, что "со времен XVIII столетия королевский флот не переживал ничего более позорного в своих водах".

Что же произошло?

В начале февраля 1942 года Гитлер был убежден, что англичане намерены высадиться в Норвегии, с тем чтобы предпринять наступление в глубь материка. Поэтому он решил, что необходимо сосредоточить свои военно-морские силы именно в этом районе. Трем кораблям ("Шарнхорст", "Гнейзенау" и "Принц Евгений"), находившимся в то время в Бресте на ремонте, было приказано возвратиться в Германию.

Путь через Северную Атлантику, особенно после гибели "Бисмарка", считался небезопасным. И было решено:

возвращаться в Северное море кратчайшим путем - через Ла-Манш. Гитлеровцы при этом рассчитывали, что кораблям обеспечено надежное воздушное прикрытие, поскольку их путь пролегал через зону действий немецкой истребительной авиации наземного базирования.

Все строилось на внезапности и строжайшем соблюдении скрытности перехода. Кораблям было приказано выйти из Бреста с наступлением темноты: в ночное время немцы рассчитывали пройти участок пути прежде, чем противник предпримет какие-либо действия. И в этих рассуждениях был свой резон. Дело в том, что крупный флот метрополии находился на севере Шотландии, в СкаиаФлоу. Стало быть, гитлеровцы могли опасаться только легких кораблей, авиации и минных полей противника. Они тщательно протралили фарватер в Ла-Манше, прикрыли линкоры с воздуха, а для их сопровождения снарядили шесть эсминцев и три торпедных катера. Предполагалось, что, после того как корабли пройдут Гавр, к эскорту присоединятся еще 18 торпедных катеров.

Итак, в ночь на 11 февраля "Шарнхорст", "Гнейзепау"

и "Принц Евгений" покинули Брестскую гавань. Немцы приняли все меры, чтобы дезориентировать противника.

Как выяснилось, английская разведка предполагала, что если корабли и выйдут из Бреста, то непременно днем, чтобы пройти Дуврский пролив ночью. На руку немцам, как потом мне стало известно, сыграла и чистая случайность - у патрульных английских самолетов в районе Бреста оказались неисправными радиолокационные установки. Что бы там ни было, но когда наконец англичане разобрались, в чем, собственно, дело, вражеские корабли вышли в открытое море. Англичане спохватились, но поздно: ни береговая артиллерия, ни торпедные катера, ни атаки с воздуха не принесли успеха.

Немецкие корабли беспрепятственно достигли берегов Голландии, но тут их постигла неудача: "Шарнхорст" и "Гнейзенау" подорвались на минах. Правда, "Гнейзенау"

пострадал незначительно, но зато "Шарнхорст" выбыл из строя на несколько месяцев.

Вот по этому-то поводу и переживал Антони Иден.

И повод для переживания был достаточно серьезным - ведь вражеские корабли прошли через территориальные воды Великобритании, дав тем самым пощечину "самому лучшему флоту мира".

Февраль сорок второго был "черным" в истории правительства Черчилля. Страсти по поводу прорыва линкоров еще были в разгаре, когда из Юго-Восточной Азии поступила еще одна неприятная новость - пал Сингапур.

Это подлило масла в пламя общественного возмущения.

И. Майский записал в своем дневнике:

"17-го я был в парламенте. Черчилль выступал по поводу падения Сингапура. Он выглядел плохо, был раздражителен, обидчив, упрям. Депутаты были критичны, взвинчены. Встречали и провожали Черчилля плохо. Никогда еще я не видал ничего подобного... После выступления премьера стало ясно: генеральные дебаты в парламенте неизбежны. Спорили: когда? Черчилль опять упирался.

Решено: на будущей неделе. Мое общее впечатление: кризис быстро назревает..." [Майский И. М. Воспоминания советского посла, с. 239.]

Эта запись достаточно убедительно рисует накаленную атмосферу тех дней в правительственных кругах Велико

британии. Но Черчилль сумел преодолеть кризис. Состав кабинета претерпел некоторые изменения за счет вывода из него мпнистров-чемберленовцев.

Наступила весна 1942 года. Удастся ли Красной Армии сохранить за собой инициативу, вырванную в битве под Москвой, или враг снова предпримет летнее наступление? Этим теперь жил весь мир.

При разработке планов на 1942 год Ставка Верховного Главнокомандования рассчитывала, что США и Англия создадут второй фронт, развернут активные действия в Западной Европе и тем самым отвлекут часть сил вермахта с советско-германского фронта. Но правящие круги этих саран не торопились. Между тем условия для создания второго фронта были теперь наиболее благоприятными:

почти все силы немецких войск, и притом лучшие силы, оказались на Востоке. "Неизвестно, - писал И. В. Сталин У. Черчиллю, - будет ли представлять 1943 год такие же благоприятные условия для создания второго фронта, как 1942 год" [Переписка Председателя Совета Министров СССР..., т. 1, с. 74.].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});