Трудная миссия - Николай Харламов

- Хватит так хватит, - согласился я: переубедить коммодора так и не удалось - ни на словах, ни на деле.

Но вернемся к делегации ВЦСПС. 29 декабря "Кент"

бросил якорь в Гриноке (Шотландия), а на следующий день поздно вечером делегация прибыла специальным поездом в Лондон. Я отправился встречать ее на вокзал.

Привокзальная площадь и платформа были запружены народом. Рабочие несли лозунги и плакаты, надписи на которых свидетельствовали, что английские трудящиеся горячо, искренне приветствуют приезд делегации. С большим трудом я пробрался на платформу к поезду. Здесь были Ситрин и еще несколько представителей руководства британских тред-юнионов. Видимо, члены нашей делегации были удивлены столь теплым приемом; они недоуменно оглядывались на нас с Майским: мол, откуда такое скопление народа? Да еще в полночь!

С вокзала поехали в посольство, где был организован ужин. То ли благодаря теплому приему, то ли просто потому, что встретили наконец своих людей, у всех у нас было прекрасное настроение. За столом оживленно обменивались новостями. Разговоры, естественно, шли главным образом вокруг успехов нашей армии в контрнаступлении под Москвой. Мы расспрашивали о столице, о знакомых, родственниках. Уже в четвертом часу ночи проводили гостей в отведенные для них номера в ГайдПарк-Отеле.

На следующий день Н. М. Шверник пригласил меня на беседу. Николай Михайлович оказался простым, общительным человеком. В его присутствии чувствуешь себя непринужденно. Он забросал меня вопросами о работе миссии, об отношении англичан к нашей стране, о перспективах открытия второго фронта. Глава делегации интересовался и нашим бытом. Словом, разговор был заинтересованным, откровенным.

Некоторые руководители тред-юнионов, в том числе Ситрин, хотели было ограничить встречи нашей делегации рамками официального протокола, но из этого ничего не вышло. На Британских островах слишком высоко котировалось имя русского человека, слишком горяч был энтузиазм рабочих и простых людей вообще. Поэтому повсюду делегацию встречали огромные толпы народа с флагами и плакатами. На предприятиях стихийно возникали митинги, на которых часто делались сборы в пользу Красного Креста. Иногда наших делегатов качали на руках.

Словом, непроизвольно создавалась теплая, дружеская атмосфера. И помешать этому не могли никакие консервативные профсоюзные лидеры...

За пять недель пребывания в Англии членам делегации пришлось выступить на 11 объединенных конференциях, на 40 митингах, посетить свыше 50 крупнейших предприятий - машиностроительных, авиационных, орудийных, танковых, угольных, швейных, портовых и многих других. Кроме того, делегацию ознакомили с береговыми укреплениями Англии на побережье Ла-Манша.

Незадолго до отъезда делегации на Родину в Лондоне был организован массовый митинг, на котором Н. М. Шверник выступил с большой речью. Как сейчас помню безбрежное море голов на Трафальгар-сквер. Моросил холодный дождь. Низко неслись серые рваные облака. Но, несмотря на дурную погоду, настроение у нас было приподнятое. Мы верили, что второй фронт, о котором мы непрестанно думали и ради открытия которого напряженно работали, не за горами. К сожалению, мы тогда ошибались: до высадки союзнических войск в Нормандии была еще длинная и тяжелая дорога. Мы не знали, какие сложные интриги плели Черчилль и его единомышленники.

Речь главы советской профсоюзной делегации звучала оптимистично. "Встречи советской профсоюзной делегации, - говорил Н. М. Шверник, - с рабочими, работницами и должностными лицами профсоюзных организаций явились замечательной демонстрацией дружбы между рабочим классом Великобритании и Советского Союза, между британскими и советскими профсоюзами. Эта дружба особенно дорога тем, что она зародилась в дни грозных испытаний для всех свободолюбивых народов, и в особенности для народов Советского Союза, которым пришлось принять на себя всю тяжесть удара гигантской военной машины гитлеровской Германии.

В СССР, - продолжал Шверник, - в процессе борьбы с немецко-фашистскими захватчиками связь между фронтом и тылом цементировалась с каждым днем все крепче и крепче. Сегодня паша страна представляет единый Соевой лагерь, готовый только бороться и только побеждать".

Секретарь ВЦСПС отметил, что техническое оснащение английской промышленности произвело на делегацию самое лучшее впечатление, однако, сказал он, в стране есть еще неиспользованные резервы, которые "должны быть мобилизованы, и чем скорее это будет сделано, тем лучше для нашего общего дела".

Свою речь Шверник закончил горячим призывом к дружбе между рабочим классом Англии и СССР. "Будем изо дня в день поднимать производительность труда и давать армии Великобритании и Красной Армии Советского Союза все больше и больше танков, самолетов, пушек, минометов и другого вооружения!" Эти слова были встречены горячими аплодисментами.

После приема в советском посольстве и пресс-конференции делегация ВЦСПС выехала в Шотландию, чтобы оттуда отплыть в Мурманск. Сначала вроде бы все шло нормально. 5 февраля делегация была принята на борт английского крейсера "Адвенчур". Примерно в три часа ночи крейсер вышел из Гринока в открытое море и сразу же попал в полосу густого тумана. И тут "Адвевчур"

наскочил на английский танкер и получил огромную пробоину. Правда, крейсер оставался на плаву. Двигатели работали. Командиру ничего не оставалось делать, как вернуться назад. Слух о неприятностях с "Адвенчуром" быстро распространился в морских кругах. Естественно, что происшествие объясняли все теми же тремя причинами:

крейсер отплыл в несчастливый день - пятницу, советская делегация состояла из 13 человек, среди них были женщины. Проходили день за днем, а делегация оставалась в Гриноке. Складывалось впечатление, что английские моряки опять же из-за суеверия не горят желанием брать делегацию в море.

Мне пришлось связаться с Александером. Он обещал принять необходимые меры. И действительно, 8 февраля наша делегация была взята на крейсер "Кент". Для душевного равновесия командир крейсера взял на борт еще одного человека - журналиста, чтобы число пассажиров довести до 14 человек. Не знаю, сыграло ли это какую-нибудь роль для подъема духа экипажа крейсера, но, во всяком случае, 15 февраля делегация без каких-либо приключений добралась до Мурманска.

В один из февральских дней я заехал к Идену в Форин оффис - сейчас уже не помню, по какому делу. Министр иностранных дел был чем-то подавлен. Мне показалось это странным: ведь на красивом бесстрастном лице Идена никогда не отражалось никаких эмоций. Выставлять же чувства напоказ в Англии считается недостойным мужчины, а джентльмена в особенности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});