Кости и цветы (том 4) - Ярослав Гивиевич Заболотников

будут здесь, — женщина переместила дрожащие ладони к себе на бока: её пальцы, как и талия, были холодны, словно зимняя мостовая. — Так я точно определю, когда трепет перейдёт в конвульсии. Можешь думать, о чём хочется: частотой дыхания и сердцебиением всё равно управляет физиология, — внимательный взор коснулся девушки. — Здоровое тело. Отсутствие чар внушения. Удушение с болевым фактором. Результат должен отличаться.

— У меня… кружится голова…

— Не волнуйся. Даже если силы покинут тебя, ты не упадёшь, — уверила Эста.

Вампирши обняли друг друга — Баэр ощутил себя между двух ледяных статуй. Дышать стало невыносимо тяжело. А следом с обеих сторон шеи плоть пронзили клыки. Едва парень вскрикнул, мёртвая хватка сплетённых рук выдавила из него весь воздух. Жертве однажды данного обещания оставалось лишь хрипеть и с ужасом смотреть в окно, на пасмурную улицу, где он когда-то бегал озорным мальчишкой…

Спустя семь минут Эста вытирала губы голубым платком, а сидевшая за столом Диана, шурша пером по рыхлой бумаге, что-то аккуратно записывала в блокнот.

— Как закончишь, позовёшь Хингерта, — неспешно свернула замаранную ткань девушка. — Пусть приберётся и доставит тело в Обитель.

— Помню, — поправив очки, на секунду подняла взор женщина. — Жир — для ламп, кожу — на пергаменты.

Эста погасила пальцами свечу, и мрачную комнату вновь наполнило шуршание красивого почерка.

* * *

Завтрак в путешествиях редко получается лёгким: набраться сил перед долгой дорогой — священная необходимость. Пока Эрминия доставала сумки с вяленой бараниной и тофу, Лайла поведала, как иномирец признался в убийстве восьми человек.

— Значит, дитя подземелий умеет за себя постоять, — подытожил Джон, сидевший с вампиршей у тёплого кострища.

— В этом я не сомневалась, — северянка бухнула на землю расшнурованную котомку. — Куда важнее, кого убивал. Рэксволд верно подметил: пока Шойсу нас терпит. А вот потом из него может выползти всё что угодно: от тяги к садизму до расистских замашек. Как начнёт светлокожих резать. Смерти я не боюсь, но сдохнуть с перерезанным во сне горлом как-то паскудно.

— А если вдруг решит отделиться, мы его пристрастий и не увидим. В отличие от тех, кого он встретит, — Джон вытащил мясную полоску. — Может, есть какой способ влезть к нему в голову? Дурные мысли поискать.

— Интересное предложение… — Лайла призадумалась. — Небезосновательно реалистичное. Как я упустила из виду столь очевидный факт? Леонардо владеет гипнотическими умениями, и ему, бесспорно, будет любопытно прикоснуться к сознанию обитателя подземных глубин. Немного совестливо рассуждать о Шойсу, словно о предмете для изучения, но, как случайно освободившая неизвестно кого из Эрмориума, я чувствую ответственность за его грядущие поступки.

Собравшаяся сесть Эрминия вдруг распрямилась:

— Как бы он сам к нам в бошки не влез…

Застав её обращённый к выходу лик, все посмотрели за пределы шатра, где оба отсутствующих воина шли рядом. Нет, это было не совпадение: Рэксволд на языке жестов что-то растолковывал беловолосому спутнику.

Едва пара переступила порог, её избороздили внимательные взоры. Ещё бы. Эти двое даже после застолья и уймы выпитого, еле стоя на ногах, умудрялись бросать друг на друга косые взгляды.

— Чего уставились? — ассасин расположился у кострища возле Эрминии.

— А с чего ты вдруг такой добрый? — та кивнула на иномирца, приставлявшего копьё к зелёной стене. — Он разбирается в пойле? Балуется дурью и трахает дохлых кляч? — невзирая на явное зубоскальство, лицо северянки оставалось серьёзным. — Выкладывай, что выяснил.

— Всё тебе Густаф покоя не даёт… — усмехнулся Рэксволд. — Мой интерес подстегнуть намного проще. Шойсу, оказывается, неплохо метает копьё. Мы маленько посоревновались. Понятное дело, я выиграл, — ассасин не стал уточнять про незначительную разницу в счёте. — Потом с горем пополам разжевал ему названия нашего оружия. Как, сойдёт за ответ?

— Ясно, пустой трёп.

— Кстати о названиях. Давно хотела узнать, — Лайла поймала взгляд севшего иномирца, а потом, начав с Джона, стала поочерёдно обводить пальцем окружение: — Человек… Мефит… Лошадь… — рука замерла напротив темнокожего.

— Shoisu, — после короткой задержки ответил тот.

— Ладно, попробую объяснить иначе, — палец вернулся в исходное положение. — Джон… Скарги… Бамбук… Шойсу… — палец зашёл на новый круг: — Человек… Мефит… Лошадь… — рука снова остановилась на иномирце.

— Drouvs, — последние согласные были едва различимы.

— Дроу? — переспросила Лайла.

Пристальный взгляд бирюзовых глаз. Выскочивший из наруча клинок. Всеобщее напряжение: намерения воинов были так же тверды, как окаменевшие мышцы и сжатые кулаки.

Вопреки опасениям, Шойсу опустил остриё в кострище, зачерпнул горку пепла и растёр её пальцами по плоскости оружия. На металле проявилась искусная гравировка. Лик остроухой женщины в диадеме с шипами. Судя по зловещему украшению и жестокому взору, незнакомка не только обладала властью, но и умела ей пользоваться.

— Drouvs, — указал на неё иномирец, а потом — на себя: — Drouvs.

— Значит, дроу… — Джон смотрел, как тот, задвигает клинок обратно в наруч. — Ещё бы узнать, живёт ли этот народ у нас под ногами.

— Без Леонардо подобное не выяснить, — потянулась за едой Лайла. — Но мы и сами неплохо справляемся. Был — неизвестным воином. Стал — разведчиком матриархального формирования, а то и государства. Должна заметить, их правительница не выглядит дружелюбной.

— Правительница? — жевала тофу Эрминия. — Может, это его властная баба, что выкрутит ему яйца за сунутый в другую член? Оттого и напоминание с собой таскает, м?

— Или он воинственный жрец подземной богини, — осторожно добавил Джон.

Все предположения имели право на существование — Лайла удручённо вздохнула:

— Нам нужен Леонардо.

Завтрак прошёл за попыткой Рэксволда объяснить Шойсу слово «правительница», дабы выведать больше полезной информации, но тот не понимал… или не хотел понимать.

Вскоре в шатре поселилась тишина: у залитого водой кострища уже никого не было. Как и снаружи. Вдаль, к пронзаемым солнечными лучами зарослям, тянулась вереница свежих следов, среди которых различалось нечто похожее на щепотку тёмного песка — раздавленный копытом трухлявый зуб: никем не замеченное напоминание о ночных гостях.

* * *

Перемежище виляло по королевству широкой полосой, огибая особо крупные долины. Чем ближе к её сердцевине, тем непредсказуемее ландшафт. Его разнообразие напоминало дивный танец. Густые леса, мшистые скалы и голубые озёра водили дружные хороводы, грациозно расходились по бурьянистым увалам, чтобы вновь сойтись у вьющихся лентами рек. Джону это уже не казалось разрозненной лесадкой. Слишком сложная местность, где легко заблудиться. Благо погода была хорошей, и яркий ориентир не давал сбиться с пути. Но нельзя сказать, что солнце радовало всех. Если в тени Шойсу ещё мог ехать без повязки, то на открытом пространстве укрывал глаза шалью. Резкий щипок, которым он доставал её из-под наруча, красноречиво выражал степень недовольства.

— Я уже скучать начинаю… — сказал Рэксволд, когда очередные дебри остались позади. — Больше двух часов скачем. А кого видели? Белку-летягу, зайца и мелькнувший в кустах зад оленя. Где всякие неведомые твари? Это магический мир или нет?..

— То, что их не видел ты, не означает, что они не заметили тебя, — Лайла смотрела, как очередной увал скатывается в поросшую таволгой низину.

— Боятся, значит, — ухмыльнулся ассасин. — Хоть к единорогам возвращайся. Вот с ними было весело.

— Тогда по твоему лицу я бы так не сказала.

— Ну, подумаешь, растерялся немного. Глядя на тебя, давно пора понять, что внешность обманчива. Вся такая хрупкая, в платьице, а дохляков накрыла огнём как заправский маг.

— Мною правило раздражение. Я очень чувствительна к запахам. В случае такого зловония свести восприятие к человеческому — лишь отсрочить рвотные позывы. Уж прости за откровенность.

— Да ничего… Только почему раздражение? Ты ведь, как и мы, впервые видишь зомби. Вот скажи, прям не страшно было и мысли не закралось, что они тут неспроста?

— Рэкси, когда видишь летящее навстречу дерьмо, ты сперва увернёшься, а уже потом будешь искать кидавшего, — решила поучаствовать в разговоре северянка.

— Н-да, и не поспоришь…

— Сравнение в точности передаёт всю гадливость ситуации, — от воспоминаний Лайла насупилась. — Потому мне не было дела до сохранности лишённых разума слуг колдуна и его мнения по этому поводу. Ошиблась я только с принадлежностью оных.

— А сколько вообще седой хрыч таких наплодить может? — посмотрел на вампиршу ассасин.

— Главной мерой служит мастерство. Раз он теряет контроль уже над двумя,