Посредник - Полина Каминская

Разбередила ему душу Света своим появлением. А вот мужик ее, с одной стороны, и не запомнился совсем. А с другой… Очень неприятный тип. И не в зависти тут дело. Сам по себе нехороший. Ну, как… как змея: ползет, никого не трогает, а смотреть на нее гадко.

С Игорем Валерьевичем Поплавским разговор не получился. Что называется: игра на чужом поле. Больница, Нейроцентр, в чужих мозгах люди копаются. Вышел такой деловой, в белом халате, глаза равнодушные. Точно, из этих, «умников», которые еще в школе вначале дадут контрольную списать, а потом месяц смотрят на тебя, как на пустое место.

– Я искренне соболезную вам, – сказал, – Оксана Сергеевна была моим большим другом. Сообщите, пожалуйста, когда и где будут похороны. Со своей стороны… Жизнь сейчас трудная. Вот, возьмите, – и двести долларов подает. Саша растерялся и деньги взял.

Только потом, когда уже вышел на улицу, сообразил: этот Поплавский, он же не знал, что я приду. Что же они тут, всегда такие деньги в карманах таскают?

Интерлюдия VII

Команда уходила на восток. Вомбат пробирался через обломки гаражей и недоумевал: что могло заставить ребят идти прямо на ТЭЦ? Ребенку понятно, что туда соваться нельзя, – сказал бы он, если б смог припомнить, когда в последний раз видел здесь детей. Зеленый клялся всеми своими запасами курева, что лично знаком с мужиком, у которого сохранилась эрекция. Врет наверняка. А еще тот же Зеленый, у которого на любой случай припасен десяток-другой баек, по страшному секрету рассказывал, что пресловутый Центр всерьез занимается этой проблемой и даже оборудовал на Васильевском острове подземную лабораторию. Эк хватанул парень! Да ты себе представляешь примерно, где сейчас находится Васильевский? А?

Ух, красотища! Неслабо, должно быть, здесь бабахнуло: несколько десятков гаражей сложились, как костяшки домино. Сзади, безостановочно ноя, плелся Штрипок.

– Я тебе пятьсот раз раздельно сказал: нет у меня сигарет! – остановился Вомбат. – И не надо за мной идти. Я долгов не забываю. Даст Бог, увидимся – получишь свой гонорар.

Нет, бесполезно. Зудит и зудит, как осенняя муха, отвлекает только. Вомбат решительно повернулся к оранжевому зануде и строго сказал:

– Вот что, Штрипок. Достал ты меня, приятель. Мне Команду мою искать надо и твои сопли подтирать некогда. Иди к своим Вагонам, а то там без тебя весь шоколад разворуют.

Штрипок задумался. И когда Вомбат, уже около Железки, обернулся, сзади никого не было. Минут десять он внимательно осматривался, стоя рядом с вывороченным деревом. Укрытие ненадежное, но лучше, чем ничего. Справа и слева дорога просматривалась прекрасно. Тишь да гладь. Ни мышонка, ни лягушки, ни неведомой зверушки. Впрочем, как раз насчет зверушек ты, кажется, ошибся. Метрах в тридцати справа куда-то торопились два матерых быстряка. Толстенные, похожие на плохо обструганные бревна, они перетекали препятствия со скоростью примерно десять метров в минуту. Вомбат никогда не видел таких здоровых быстряков и насторожился. Эти милые твари – большие любители крови. Не брезгуют, конечно, и трупами.

Подползет этакий местный стервятник, растечется блином, накроет мертвое тело – и ну пировать! Переварит прямо на месте, только одежду оставит. Потом валяется сытый и счастливый, пока новую хавку не почует. А уж кровь свежую они чуть ли не за километр секут, несутся со всех ног, так сказать.

Вомбат проследил, куда направлялись быстряки. Надо бы сходить за ними, проверить, вдруг это след. Тем более что сладкая парочка двигалась параллельным курсом. Вот еще любопытное из их жизни: если уж они взяли направление, то будут ползти только по прямой, никуда не сворачивая. Командир лично наблюдал, как однажды крупный быстряк (то ли обойти не умел, то ли просто лень было) обтекал дерево. Пропустил сквозь себя ствол, как ложку в киселе, и потек дальше.

Так. Справа понятно. А что у нас слева? Да ничего интересного. Вот только похоже, что какой-то неизвестный шутник попытался заплести рельсы в косичку.

На всякий случай Вомбат подождал еще минут пятнадцать. Нипочему. Просто не пора идти, и все. И, надо сказать, правильно сделал. Быстряки уже успели переползти Железку и скрылись в канаве, когда из кустов появился человечек. Крошечного росточка, в шапочке вязаной, узбекском халате. Вомбату почему-то показалось, что тот был босиком. Коротышка быстро огляделся и махнул рукой. За ним на дорогу вышли еще четверо. Странные ребята и явно не местные. Во-первых, никто из старожилов неосмотрительно на Железку не выйдет. Во-вторых, какой нормальный человек так одевается? Холодно, неудобно и, главное, очень ярко. Бродячий театр, что ли? Тогда на хрен, товарищи артисты, вам столько оружия? Здоровенный громила в белых брюках и малиновом пиджаке тащил гранатомет. Двое крепышей – то ли близнецы, то ли просто одинаково одеты, отсюда не разглядеть, – обвешанные автоматами и пулеметными лентами, спотыкались на каждом шагу. И немудрено. Оба были в широких цыганских юбках и широкополых шляпах с цветами. Замыкал шествие очень крупный мужчина в ползунках. Оружия при нем не было, только погремушки в руках. Производя сильный шум, странная компания перешла Железку и начала спускаться в том же месте, куда уползли быстряки. Шли они уверенно и очень целеустремленно.

Пора, решил Вомбат и осторожно перебежал на другую сторону, забирая вправо. Вот теперь главное – не суетиться. Если быстряки ползут по следу моих мужиков и их же выслеживает веселая компания с пулеметами и погремушками, значит, нам всем по пути. Пока пойду замыкающим.

Он не торопясь прошел канаву, выглянул наружу и в первый момент даже растерялся. Казалось, только что между голых веток мелькали пестрые одежды и слышался треск и бормотание. Черт возьми, теперь впереди в полной тишине шел тот самый, маленький, в шапочке. Один. И больше никого. Вомбат сдуру чуть не выскочил из канавы, но тут же присел. Чувствуя под рукой холодный ствол карабина, он закрыл глаза и молил всех местных ангелов и пришлых чертей о помощи. Это ж надо – так проколоться! Купился на дешевый спектакль, как мальчишка на Деда Мороза! Дурак, дурак, трижды дурак! Не узнать банду Длинного Мохаммеда! Ну, ладно, смутили тебя эти выкрутасы с погремушками, но халат! Халат ты должен был узнать! Любое мало-мальски разумное существо при виде этого халата должно сваливать не раздумывая. Потому что Длинный Мохаммед – самая жестокая и кровожадная тварь во всей обозримой части Вселенной. Ужасы, которые рассказывают про него, практически всегда оказываются правдой. До сих пор не известно, человек ли он. А вот то, что сопровождающие его лица – настоящие мимикроты, факт достоверный. Как он с ними управляется – загадка, но служат они Мохаммеду верой и правдой, мгновенно маскируясь под что угодно и убивая всех подряд. Вомбату стало тошно при мысли, что кто-то из этих хамелеонов уже засек его и теперь неслышно подбирается к канаве.

Сердце глухо стучало в груди, мешая прислушиваться. Минута. Вторая. Проползла третья. Нет, пронесло. Мимикроты – существа коварные, но долго выслеживать добычу они не умеют. К тому же обоняние у них нулевое. В отличие от Мохаммеда. Чем дольше Вомбат размышлял, тем отчетливей понимал: нужно идти за бандой. Чертовски сложно, но только за ними. Он осторожно опустил на дно канавы бесполезный уже мешок с противогазами, поставил новый магазин, проверил запасы патронов.

Вот сейчас он даже радовался, что идет один, без Команды. Будь рядом, например, Стармех – моментально заварилась бы поганейшая каша. Это ведь даже не группсы, когда можно одним суровым рыком охладить его воинственный порыв. Да, да, угадали: мелькал уже в нашей жизни этот веселенький халатик. Драчка тогда вышла нехилая… Так, раз уж к слову пришлось: два ма-а-аленьких штришка – подробности. Двоечник тогда еле дополз до Квадрата, сжимая завернутые в тряпочку собственные уши, а у Вомбата от напряжения полопались сосуды в глазах. Молодые были, самоуверенные, привыкшие к моментальным и красивым победам. Пиф-паф, трупы с дороги, покурили, пошли дальше. Ну и получили однажды. Вот с тех пор при виде маленького мужичка в шапочке с дружной компанией мимикротов одновременно происходят два события: у Димы тотчас съезжает крыша (и тут уж главная задача – держать, не пускать), а у Вомбата, наоборот, мыслительный процесс резко активизируется. В том смысле – как бы остаться незамеченным. И пусть какая-нибудь отмороженная сволочь, промышляющая грабежами в Таборе, посмеет назвать его трусом. Просто не доросли мы пока до настоящей встречи с Мохаммедом, не готовы, черт побери.

Через два часа изматывающей слежки за Мохаммедом Вомбат чуть не ткнулся носом в быстряка. Вернее, в то, что от него осталось. Кислотой жахнули, не иначе: обугленные клочья еще слабо шевелились, словно пытаясь соединиться. Вонь стояла несусветная. От второго приятеля вообще ничего не осталось. Далеко впереди мелькала вязаная шапочка. Иногда рядом возникали размытые фигуры, но тут же исчезали, слившись с окружающим фоном. Один из мимикротов то ли от скуки, то ли ради тренировки обернулся деревом и минут десять шел за Мохаммедом, покачивая ветками.