Посредник - Полина Каминская

– Неважно. Я вам верю.

– Мадемуазель Светлана, вам придется подождать несколько минут. – Теперь его голос звучал почти торжественно. – Очень скоро вы получите ответы на свои вопросы. Скажите мне, когда будете готовы перейти ко второму файлу. Если, конечно, вы захотите продолжать.

Монитор, стоявший перед Сотюром, дублировал изображение, которое видела женщина внутри своего шлема. На экране оно было плоским, терялся эффект присутствия, но координатор следил за происходящим лишь для того, чтобы убедиться: версия готова, клиент с версией ознакомлен. К тому же за годы работы в «Alternative Service» Сотюр успел основательно устать от любых, даже самых захватывающих, сюжетов. А здесь – он посмотрел на экран – скучнейшая история, тривиальная, как стул. Раздался звук, похожий на отдаленный удар гонга. Это означало, что версия закончена. Вероятность – 0,73. Некоторое время женщина сидела молча, Сотюр заметил, как побелели руки, сжимавшие сумочку.

– Я бы хотела покурить. Это возможно? – спокойно спросила она.

– Да, конечно, в соседней комнате. Подождите, я помогу вам снять шлем.

Она быстро выкурила сигарету, стоя спиной к нему и глядя в окно. Затем обернулась:

– Продолжим?

Он был совершенно уверен, что ей хочется закурить еще одну, но она пересилила себя.

– Прошу вас.

– Скажите, доктор Сотюр, – произнесла она, помедлив у окна, – а 0,73 – это большая вероятность?

– Да, – твердо ответил он, – большая.

Следующий файл назывался «ОЛЕГ».

– Это имя?

– Да. Это имя человека, которого я любила пятнадцать лет назад.

«Она прекрасно выглядит, – подумал Сотюр, – интересно, сколько же ей сейчас? Надеюсь, это не романтическая история из детского сада».

– Мы уже не были детьми, но и до взрослых не доросли. К сожалению, у моего… у этого человека уже был печальный опыт юношеской любви. Его предали. Меня интересует степень вины…

– Простите?

– Понимаете, мне не дает покоя вопрос: эта девушка, которая его обманула, это она его сделала таким?

– Попробуйте сформулировать ваш вопрос поконкретней.

– Постараюсь… Вот. Слушайте. Я тоже воспользуюсь вашим дядюшкой…

– Моим?

– Ну, это же ваш собственный пример про дядюшку, который попал под омнибус!

– Да-да, извините.

– Так вот, я хочу знать: дядюшка Билл стал калекой, именно попав под омнибус? Был ли он до этого нормальным человеком? Я хочу посмотреть, как бы жил Олег, если бы никогда не встречал этой девушки. Но меня интересуют только те версии, в которых есть я.

Сотюр отвлекся от экрана. Странные существа женщины. Ее волнуют события пятнадцатилетней давности! Да не просто волнуют: скорей всего эти ностальгические мысли не дают ей покоя. Он попытался представить, сколько сил и средств ушло на сбор информации да сколько еще она оставит здесь, – нет, это не похоже на каприз сумасбродной миллионерши (русская миллионерша – очень модно в этом сезоне!). Мадемуазель Светлана явно из породы очень сильных женщин, привыкших много думать и страдающих от этого. Она всегда должна быть уверена, что в любой ситуации выбирает лучший вариант.

На этот раз процесс шел гораздо дольше. А после, докуривая очередную сигарету, она как-то жалобно спросила:

– Я много курю? – И столько беззащитной женственности проглянуло вдруг сквозь холодный лоск стиля и воспитания, что Сотюр смутился и чуть было не пригласил ее поужинать. Он понимал, что она разочарована. Компьютер выдал три версии с вероятностями 0,29, 0,23 и 0,19, то есть почти ничего.

– «ИВАН», – прочел он название третьего файла, – по-моему, это самое известное русское имя?

– Да. Это тоже давняя история. Десять лет назад мы были очень влюблены. Собирались пожениться. Его мать была категорически против нашего брака. Она вела долгие беседы и с ним, и со мной, отговаривала, убеждала. В конце концов интеллигентность ей изменила. Она просто-напросто выкрала его паспорт, а потом симулировала тяжелую болезнь. Причиной сердечного приступа, по ее версии, была я. В общем, она добилась своего. Мы не поженились. Я хочу знать, разрушила ли она наше счастье или все-таки спасла своего сына. И меня.

Сотюр напряженно смотрел на экран. Он чувствовал, что эта простая и загадочная женщина становится ему все ближе. Увидев результат, они одновременно глубоко вздохнули. 0,97. Он не смог припомнить, когда в последний раз видел такую высокую вероятность.

Позже, глядя, как женщина четким красивым почерком заполняет чек, он решился:

– Я хотел бы пригласить вас сегодня на ужин…

– Благодарю вас, но я очень занята. – Ее улыбка была улыбкой мраморной статуи. Она вышла, оставив ему чек на столе и два окурка в маленькой стеклянной пепельнице. На них не было помады. Она не пользовалась косметикой.

Спустя полтора часа элегантную даму с непроницаемым лицом можно было увидеть в аэропорту. Из багажа у нее были только небольшой чемодан и сумочка. Она выпила чашку кофе в баре и несколько минут говорила по телефону. После чего прошла на посадку.

Наверное, люди придумывали себе богов для того, чтобы надеяться: есть в мире высшее и мудрейшее существо, которое однажды ответит на все их вопросы. Самоуверенные атеисты пытаются искать ответы сами – в капле воды, в атомах и «черных дырах» и, наконец, в себе. И все идет хорошо, пока дело касается того, что они называют «объективной реальностью». «Земля круглая! – говорят они. – Не веришь? Иди все время на север, когда-нибудь вернешься туда, откуда пришел. В конце концов, посмотри из космоса!» Но тот же самый напичканный знаниями «яйцеголовый» выбрасывается из окна своего рабочего кабинета на десятом этаже и разбивается в кашу, потому что не может понять – ПОЧЕМУ ОНА УШЛА, забрав ребенка, две пары трусов и чашку с блюдцем.

Да, на дискете было три файла. Потому что, окажись Светлана с глазу на глаз с тем самым, мудрейшим и всезнающим, задала бы ровно три вопроса. Что ж, остается поверить, что она получила свои три ответа. Откинувшись в кресле и закрыв глаза, припомнила все, что видела внутри шлема.

Отец. Он пропал в середине мая. Просто ушел в магазин и исчез. Жирный язвительный мент цедил сквозь зубы: «Че за суматоха, мало ли баб в городе? Нагуляется – вернется». Мама тогда раздавила в руке стакан. Потом ушла в ванну и перевязала ладонь. Она не плакала и не кричала. Даже когда отца нашли через месяц в канализационном люке с проломленной головой. Слезы полились из ее глаз в тот момент, когда дядя Сева после похорон достал из альбома папину фотографию и поставил ее на телевизор рядом с рюмкой, накрытой куском черного хлеба. С тех пор слезы не иссякали, даже когда она спала. Но это была уже не мама.

Четкая объемная картинка, смоделированная компьютером «AS», выглядела совершенно банально. Светлана увидела свою дачу: высоченные сосны (именно такие они сейчас и вымахали), достроенный, даже немного обветшавший крепкий дом (именно такой, как хотел отец) и всю семью. За столом сидел чуть-чуть постаревший папа, рядом – мама с маленьким ребенком на руках и она сама, чуть потолще, чем сейчас, с улыбкой наливала чай совершенно незнакомому мужчине с обручальным кольцом. Привычки брали свое: Светлана успела отметить, что у забора стояла новая «шестерка». Кроме этой идиллической сцены, версия содержала некоторую информацию. Несколько строк, которые Светлана накрепко запомнила, а позже, в машине, переписала в записную книжку.

Олег. Если про папу все увиденное было достаточно очевидно – ведь только нелепая и дикая случайность могла прервать мирное и счастливое течение жизни их семьи, – то второй вопрос был гораздо сложнее. Но, проклятье, как все, оказывается, просто решается! Как мне плохо! Какие я терплю невыносимые страдания! Но тут является врач и равнодушно констатирует: «Э-э, да у вас грипп, батенька!» И никакой ты не уникум, а просто зарвавшийся эгоист. Зачем что-то выдумывать, когда ехидные умные классики давно уже все про нас поняли и описали наши болезни! «Она его за муки полюбила, а он ее – за состраданье к ним». Так, кажется, звучит бессмертная цитата? Да? Светлана, поежившись, вспомнила три жалкие (одна другой тоскливей) картинки беспросветной жизни с совершенно чужим, неинтересным человеком. Ну и выбор: жлоб, самодур или зануда! И у каждого – то самое, действительно до боли родное лицо! Выходит, мы только такие друг другу и нужны – перекореженные первыми любовями и чистыми юношескими страданиями?!

Что касается трагедии с Иваном, то умный компьютер только подтвердил ее собственные мысли. И женщина, которая десять лет назад казалась Светлане чудовищем, в действительности оказалась мудрой и дальновидной. Как будто в горах вредный попутчик постоянно ставит подножки, устраивает завалы на дороге, а потом на самом краю пропасти хватает тебя за руку и говорит: «Вот видишь, от чего я тебя спасал!» Да уж, посмотришь вот так однажды вниз и ужаснешься: во что, оказывается, может выродиться большая и светлая любовь…