Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нашим зрителям, видимо, надоело смотреть одно и то же, их становилось все меньше, а однажды сумрачным утром их не оказалось совсем.
Всем показалось это настолько плохим предзнаменованием, что Евгению Даниловичу стоило больших трудов заставить нас загримироваться.
— Ничего не выйдет! — объяснил, глядя на небо, наш доморощенный метеоролог дядя Степа. — У меня раненая нога ноет. Я в лихтвагене плащ заготовил на случай дождя…
И вдруг над самыми нашими головами из-за облаков выскользнуло солнце, и яркий свет залил скалы из папье-маше и брезентовые уступы. Туман над озером мгновенно рассеялся, и оно, словно зеркало, заиграло солнечными зайчиками по нашему склону. Все кинулись по местам, и через несколько минут над Старым и Новым Куштиряком разнеслась музыка. Зрители наши тут же оказались на своих местах.
Анна Николаевна все-таки изменила мой танец, вставив прыжки. А мы с Евгением Даниловичем нашли еще один выход, чтобы невеста не казалась размазней. Ведь лохмотья, оставшиеся на ней, говорили о борьбе, которую пришлось выдержать.
Когда я бросалась к обрыву, балерины стеной вставали передо мной, подняв вверх камышовые головки. Венера летала вдоль их ряда, как лист, подхваченный ветром. Ее маленькие руки трепетали перед моим лицом, загораживая пропасть. А я каждый раз во время прыжка гордо поднимала голову, бесстрашно смотрела вниз на воду и особенно прямо держала спину. (Я все-таки достигла кое-каких результатов, ежедневно борясь с собственной спиной.) Потом я падала, а вокруг меня мелькали и со стуком прыгали атласные туфли «камышей», а стройные ноги Венеры, казалось, двигались, не касаясь земли. А я опять поднимала голову и смотрела на озеро. Другого выхода не было. Кто мог спасти меня — невесту — от бая, как мне, в мои восемнадцать лет, бороться со злодеем, когда родные люди убиты, а мудрые старики решили пожертвовать мной, чтобы спасти все селение?..
Этот новый мир, так недавно открытый мне Евгением Даниловичем, стал неотделимым от меня. Я не знала, кто я: невеста пастуха или Рая Искандарова. И хотя здесь, у обрыва, двигалась мало, пронизанная этими чувствами «до самых пят», как говорил Евгений Данилович, я с трудом поднималась после команды «Стоп!».
После третьего дубля солнце скрылось за облаками.
— Будем считать, что все благополучно! — сказал Евгений Данилович. — Перейдем к съемке с другой точки.
Никто не возразил, потому что все было отрепетировано, и балерины танцевали уверенно…
Хотя облака стали темнеть, все смотрели на небо с надеждой. Крановщик Гоша уложил на земле двенадцать метров узенького рельсового пути и начал катать по рельсам маленькую тележку с киноаппаратом, объективом которого прицеливались то Валя, то Вася, по очереди ютясь на крошечной площадке. Вторую половину танца решено было снимать «с точки зрения идущего человека», говоря по-кинематографически.
Остальные просящими глазами уставились на густеющие облака. Производственный план нашего фильма не только оставался невыполненным, но мы с каждым днем непогоды всё дальше и дальше уходили от его выполнения.
Евгений Данилович старался казаться бодрым.
— Знаете что? — весело сказал он. — Пусть «камыши» пока отдохнут, а Рая с Анвером могут возобновить свою репетицию…
На этой декорации у скалы предстояло снимать не только печальные события, но и веселую встречу пастуха с невестой.
Я сбросила в палатке свое изрезанное красное платье и, надев тренировочный костюм, торопливо заняла свое место напротив Анвера, на другой стороне площадки. Я, хоть и стыдно сознаться, даже немного радовалась плохой погоде, когда мы приступили к этому танцу, — появилась возможность разучить более сложные вариации.
— Валяй! — крикнул мне Анвер.
Анна Николаевна захлопала в ладоши:
— Внимание! И-и, раз!..
Начало танца было трудным, но эффектным: я бежала навстречу Анверу и, сделав сильный прыжок, поворачивалась в воздухе таким образом, что оказывалась спиной к нему. Он подхватывал меня на лету, и я лежала на его вытянутых руках, уже лицом к нему.
— Прекрасно! — похвалила нас Анна Николаевна. — Теперь подними ее над головой.
Я вытянулась в струнку, и Анвер вскинул меня, но вдруг, расхохотавшись, сел на площадку, с размаху плюхнув меня к себе на колени. Я хоть и испугалась, но, взглянув на его заразительно смеющееся лицо, тоже не могла удержаться от смеха.
Мы хохотали как сумасшедшие, не в состоянии подняться с места, Глядя на нас, начали смеяться и все присутствующие, хотя так же ничего не понимали, как и я.
Анна Николаевна сначала тоже улыбалась, но потом нахмурилась:
— В чем дело? Вы что, взбесились?
— Ох! — хохотал Анвер. — Я подумал, что могу сейчас занять неплохое место по поднятию тяжестей… Вместо танцев только и делаю, что поднимаю невесту, как штангу на соревнованиях. Второй месяц на себе таскаю!
— Прекратите этот балаган! — вскочив, крикнула Анна Николаевна. — Где директор группы?
Директор группы, конечно, отсутствовал, и мы с Анвером, взглянув друг на друга и угадав общее мнение о директоре, уже не могли не смеяться. Это было ужасно глупо, но не могли остановиться.
— Евгений Данилович! Вы что же, так и будете спокойно смотреть на это? — со слезами на глазах спросила Анна Николаевна.
Удивленный и осуждающий взгляд Вадима несколько отрезвил меня.
— Анвер, погоди, — сказала я, пытаясь подняться. — Ну перестань же…
— Ребята, хватит! — строго сказал Евгений Данилович, хотя глаза его все еще смеялись. — Вставайте, и сейчас все вместе будем думать, как разнообразить ваши танцы.
— Что? Вместе думать? — холодно спросила Анна Николаевна. Слёзы на ее глазах тотчас же высохли. — Да кто здесь понимает?..
Я невольно перевела взгляд на Венеру. Она сидела на раскладушке, спокойно скрестив ноги в балетных туфлях, которые так и остались на ней после съемки. Ее спокойные глаза слегка прищурились, и на лице ничего нельзя было прочесть.
— Я семнадцать лет назад создала этот балет! — воскликнула Анна Николаевна. — И вот дождалась благодарности! Оказывается, меня имеют право осмеивать дети, едва окончившие школу…
Она остановила гневный взгляд на мне и с досадой отвернулась. Она была права. Мы с Анвером вели себя глупо. Я сама не понимала, как случилось, что я, обещав ей помощь и желая сдержать свое слово, вдруг оказалась с теми, кто всегда шел против нее.
— Ну хорошо, — холодно сказал Евгений Данилович. — Я не авторитетен в балетной технике… Все же объясните, почему в «Легенде о курае» на сцене танцуют много лучше, чем у нас на съемках…
— Вы рассуждаете, как профан, — прервала его речь Анна Николаевна. — Давно прошло то время, когда в балете удовлетворялись одними сложными танцами. Новаторы балетной сцены уже не могут мириться с устаревшими требованиями…
— Но если останутся одни пантомимы, поддержки, для чего же нужны мы, балерины? — спросила вдруг Венера, не меняя своей спокойной позы и спокойного выражения лица.
— Вы не о том говорите, Венерочка! — примирительно улыбнулась Анна Николаевна, усевшись в своем любимом алюминиевом кресле. — В кино совсем другие эффекты.
— На экране есть возможность показать все более широко и красочно, но никакие киноэффекты не могут заменить танцев, — сердито сказал Евгений Данилович. — Представьте себе, что, снимая оперу, я на фоне прекрасных декораций вместо пения Козловского удовлетворился бы собственным голосом, которому еще никто не позавидовал…
— Новаторы балетной сцены… — резко сказала Анна Николаевна.
Венера поднялась с раскладушки и легким прыжком вскочила на искусственную скалу. Приближаясь к Анне Николаевне, она заговорила:
— Это не новаторство, когда отбрасывают основу балета — высокую танцевальную технику. Психологические задачи должны обогащать танец, а не убивать его. Мы же здесь, — она кивнула в сторону кордебалета, — все танцуем скучно и однообразно!
— Ну, милая моя! — опять вскочив, воскликнула Анна Николаевна. — Вы постоянно всем недовольны. Вы просто сводите счеты за то, что вашу роль отдали другой балерине!
— Я? — остановившись, удивленно спросила Венера.
Она беспомощно оглянулась на всех присутствующих, невольно задержала взгляд на мне и сказала еще удивленнее:
— Свожу счеты?
Первым моим желанием было сказать, что это неправда, сказать, как помогала она мне на дорожке невесты. Я даже сделала шаг к Анне Николаевне. Потом остановилась и опустила голову. Ради ее матери, которая и мне стала матерью, я не сказала ни слова, но смотрела на нее с таким же раздражением, как и все.
— Да! — воскликнула она со слезами на глазах. — Вы своими капризами мешаете всем. Вы настраиваете и других против меня и киногруппы.
— Опомнитесь! — схватил ее за плечи Евгений Данилович и посадил на стул. — Как вам не совестно?
- Магия любви. Самая большая книга романов для девочек (сборник) - Дарья Лаврова - Детская проза
- Приключения Никтошки (сборник) - Лёня Герзон - Детская проза
- Большая книга зимних приключений для девочек (сборник) - Вера Иванова - Детская проза
- Осторожно, день рождения! - Мария Бершадская - Детская проза
- Хрустальный ключ - Евгения Петровна Медякова - Детская проза
- Семь с половиной крокодильских улыбок - Мария Бершадская - Детская проза
- Я из Африки - Лидия Некрасова - Детская проза
- «В моей смерти прошу винить Клаву К.» - Михаил Львовский - Детская проза
- Люди Флинта - Алексеев Валерий Алексеевич - Детская проза
- Огонёк над водой - Василий Алексеевич Бочарников - Природа и животные / Детская проза