Рейтинговые книги
Читем онлайн Роль, заметная на экране - Серафима Полоцкая

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 47

Обещание, которое я дала, становилось для меня с каждым днем все тяжелее.

* * *

В Старый Куштиряк я вернулась, когда склонившееся над лесом большое оранжевое солнце было уже перечеркнуто высохшей черной вершиной какого-то дерева. Отдохнув несколько минут на искусственной скале, я надела старые балетные туфли и начала свои ежедневные танцы из «Спящей красавицы».

«Та-ри-ра, та-ри-ра…» — напевала я мысленно чудесные мелодии Чайковского.

Тук-тук-тук… — стучали по настилу жесткие носки моих туфель.

«Тук-тук-тук…» — вторил где-то неподалеку дятел.

Внизу, в лощине, сумерки уже сгустились. Озеро, потеряв блеск, лежало плоское, зловещее. Невольно начав путать движения, я опустилась на всю ступню и подошла к краю искусственной скалы. Только самое полное отчаяние могло заставить броситься вниз в озеро молодую сильную девушку.

— Что могло бы вас заставить, Раюша, броситься отсюда? — спросил меня Евгений Данилович, когда я впервые увидела это озеро так же вот, под вечер.

— Броситься? Никогда! — твердо ответила я.

Мне не верилось, что я могу когда-нибудь умереть. Смерть!.. Мои родители умерли. Разве я могла с этим смириться? «Нет, нет!..» — кричу я, когда бабушка говорит, что ей пора уже умирать. Нет такой поры! Я не хочу, чтобы вообще кто-нибудь умирал. Кроткая Ап-ак должна вечно радовать своей красотой людей, и пичужки, поющие сейчас в густых зарослях на откосе, должны вечно исполнять прекрасные квартеты и квинтеты!.. Хочется, чтобы и они никогда не умирали. Я понимала, что это невозможно, и все равно не хотела примириться…

Евгений Данилович долго смотрел на меня, потом усмехнулся, но сказал серьезно:

— А если бы сюда загнали вас фашисты, желая выпытать имена людей, вместе с которыми вы боролись? Вот они окружали бы вас, выходя из-за этих построек… Они обещают вам жизнь, радости, работу в лучших театрах — все, все, что вы пожелаете… Подходят все ближе, ближе…

— Я закрыла бы глаза и с разбегу вниз! Чем быть предателем… — перебила я его.

— Вот и невесте пастуха казалось, что лучше «с разбегу», чем стать женой убийцы своего отца, виновника гибели жениха. Она ведь здесь еще не знает, что пастух жив… «Камыши» удерживают ее, говорят о радостях жизни, но она хочет вырваться от них… «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!» — говорили испанцы в дни войны с фашистами.

Эти слова повторяла я и сейчас, начав свои занятия. Отступив от опасного края, я повторила все, что делала утром на репетиции.

Да, в движениях было отчаяние, но это было отчаяние слабого человека. Не было ни одного движения, говорившего: «Лучше умереть стоя, честным человеком…» Невеста пастуха была здесь настоящей размазней.

Как ни старалась я импровизировать, припоминая все, что мы делали в школе, ничего путного придумать не могла. Только махала руками, как ветряная мельница, да дробно выстукивала носками туфель.

Обозлившись на себя и на Анну Николаевну, я все-таки не разрешила себе вернуться на пароход… Пропев вполголоса несколько тактов из «Спящей красавицы», я с ожесточением принялась исполнять свои любимые вариации. По правде сказать, они стали менее любимыми сегодня, когда я думала только о невесте пастуха.

— Эй, смотри не повреди ногу в темноте! — совсем близко прозвучал голос Анвера.

Он стоял у самого края площадки. Я смутилась, но, не показав вида, ответила:

— Да нет, еще все видно!

— Хорошо вариации танцевала, — сказал он и, махнув рукой в сторону, добавил: — Всем понравилось.

Только тут я увидела большую группу усевшихся в тени людей. Они и теперь сидели неподвижно и тихо. Анвер что-то крикнул им по-башкирски. Все сразу заговорили и окружили меня. Из наших балетных была только Фатыма, остальные, вероятно, колхозники. Все обращались ко мне по-башкирски. Я кивала головой и улыбалась, когда они смеялись.

Анвер тоже смеялся и что-то быстро им рассказывал.

— О чем они? Скажи, наконец, — спросила я его вполголоса.

Молодой человек в новом офицерском кителе, но без погон, пристально взглянув на меня, сказал с заметным башкирским акцентом:

— Мы говорили, что все колхозники тоже хотят посмотреть балет.

Он был самым старшим по возрасту и почти такой же высокий, как Анвер. Он казался мне удивительно знакомым, но откуда, я не могла припомнить. Пока он говорил, все уважительно смолкли, а потом наперебой заговорили.

— Они просят тебя станцевать в колхозном клубе «Спящую красавицу», — сказал Анвер.

— Но в «Спящей» очень уж академичная классика. Понравится ли непривычному зрителю? — усомнилась я.

— Странно вы рассуждаете, — строго взглянула на меня круглолицая девушка в красном платье. — Старики со старухами который день вашими танцами любуются, а нам — передовикам колхозных полей — думаете, непонятно будет?

— Мы не дикари, — сказал вдруг со спокойной улыбкой высокий парень в кителе.

— Да что вы, я совсем не то… Не потому, — запуталась я. — Пожалуйста! С удовольствием…

Анвер и Фатыма стали обсуждать с колхозными комсомольцами детали концерта, а девушка в красном сказала:

— Я сегодня в обед домой приходила. Видела, как вас тут обучали. Сейчас вы тоже это повторяли, а по-другому…

— Вы заметили? — обрадовалась я. — Ну, а когда лучше?

— Это сказать не могу… — виновато отвечала она. — Я сейчас только боялась, как бы вы не упали туда, вниз…

— А утром не боялись?

— Тогда было много народа около вас…

Я кивнула головой, поняв, что обрадовалась преждевременно.

— Давай, Рая, снимай туфли, — сказала Фатыма, — идем домой… Споткнешься еще тут в темноте.

Куштирякские комсомольцы пошли нас провожать. Девушка в красном платье, теперь, в темноте, казавшемся уже черным, нерешительно взяла меня под руку.

— Как вы замечательно танцуете!

— Еще не совсем… Спину плохо держу. Червяком извиваюсь, как моя учительница говорила, — с внезапной откровенностью сказала я и, смутившись, переменила разговор. — Как вас зовут?

— Меня — Гюзель, нашего секретаря — Мансур, — не поняв моего вопроса, она назвала всех присутствующих, а потом спросила: — А ваше имя какое?

— Рабига, — сказала я. — А мою мать звали Гюзель, а отца — Мансур…

Гюзель засмеялась удивительно ласково:

— Если у нас будет дочка, я назову ее Рабигой. Красивое имя. — Она еще раз так же особенно засмеялась и добавила, хоть не очень складно, но с большой гордостью: — Мансур мне муж. Как демобилизовался, так и расписались… Теперь ждем ребенка.

— Да? — почему-то обрадовалась я. — Вот как?

— А у вас есть жених? — спросила Гюзель.

— Нет.

— Почему же? Разве ни к кому сердце не лежит?

Хорошо, что в это время нас нагнала Фатыма и, взяв меня под руку с другой стороны, сказала:

— Рая, мы хотим дать тебе комсомольское поручение.

— Да?

— Подготовь небольшую беседу об истории и традициях нашего русского балета.

— Ой! — ахнула я.

— Ничего не «ой»! Ты позже всех нас сдавала экзамены и, наверное, все помнишь…

— Что же, и осветители будут? — с опаской спросила я.

— Позовем всех. Собрание будет открытое…

— И колхозники, кто будет свободен, придем… — сказала Гюзель с ошибкой, говорящей о ее желании прийти.

— «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина!..» — запел вдруг Анвер звонко, но не очень уверенно.

— «Головой склоняясь…» — дружно подхватили почти все, хотя и с башкирским акцентом.

Пела и я. Мне даже показалось, что Анвер затеял эту песню, потому что я не могла петь башкирскую.

Когда мы распрощались с колхозниками, он взял из моих рук балетные туфли, которые я держала за ленточки, и, перекинув их, как лапти, через плечо, сказал:

— Я доволен, что мы пришли к ним первыми!..

— Ты в театре секретарь? — спросила я.

— Нет, мы с Фатымой члены бюро. Секретарь у нас скрипач. Он уехал на гастроли с оперой… Но надо же как-то и самим… Правда?

— Не знаю уж, как я буду рассказывать…

— Да ты не бойся, — рассмеялся Анвер. — Как сумеешь, так и хорошо. Согласна?

Я была согласна.

Когда на нижней палубе «Батыра» Анвер отдал мне мои туфли и мы разошлись в разные стороны, я мысленно отметила, что мы впервые говорили на «ты» не ссорясь.

* * *

Старый и Новый Куштиряк надолго сделались свидетелями наших трудов.

Небо, покрытое облаками, не давало возможности снимать.

Конечно, по-прежнему ежедневно на нижней палубе «Батыра» раздавался голос Лены:

— Валя и Вася, вставайте! — И через минуту: — Девочки, вы что, не слышали будильника?

По-прежнему все отправлялись умываться под звяканье посуды в камбузе. Но прежней спешки не было — слишком мало приходилось рассчитывать на съемочную погоду, и мы впервые за все время тщательно репетировали.

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 47
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Роль, заметная на экране - Серафима Полоцкая бесплатно.

Оставить комментарий