Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга II - Дэл Ховисон

Естественно, Эрик понятия не имел, как решить проблемы Чака. Он говорил только потому, что Чак замолчал и, кажется, ждал чего-то. Кому известно решение подобных проблем? Если вам кто-то скажет, что знает ответы на все вопросы, не сомневайтесь, перед вами говнюк. Это в частности, и в особенности,касалось доктора Фила.

И все же Эрик обнаружил, что с видом эксперта рассуждает о семейных отношениях. Словно в этом деле могли быть эксперты, а ведь он даже не задумывался об этом. Продолжая говорить, Эрик посмотрел на дверь, но Джилл не появилась там, высматривая его в толпе, и Эрик растерял слова, запнулся и нахмурился.

— Ты кого-то ждешь? — спросил Чак.

Эрик неопределенно кивнул. Потом улыбнулся и сказал:

— Я выйду покурить, Чак. Вернусь через пару минут.

— Конечно. Увидимся позже. И спасибо за совет. Он действительно мудрый.

— Рад помочь.

Эрик вернулся к своему стулу и хотел надеть пальто, но остановился и задумался. Снаружи холодно, но пальто лучше оставить на месте, создав иллюзию того, что он скоро вернется. Хотя вернется он не скоро.

«А это разумно? — подумал Эрик. — Оставаясь здесь, ты обеспечиваешь себе алиби».

Но если он поторопится, то быстро вернется. Люди заметят его пальто на стуле и будут считать, что он где-то рядом, так ведь? Этого же достаточно?

Он должен был увидеть Джилл, он с ума сходил, он скучал по ней. Никто в пабе не знал о его отношениях с Джилл, так что они не смогут вести себя слишкомоткровенно в «Лисе и гончей». Но видеть ее, быть рядом, ощущать запах ее парфюма, возможно, даже украдкой поцеловать или обнять ее…

Она нужнаему.

Эрик вытянул руки перед собой и посмотрел на них. Пальцы тряслись.

Нервы все еще на пределе. Увидеть Джилл, просто побыть с ней рядом, и он успокоится…

Он вышел из бара, сел в машину и вырулил с парковки.

Крутая девчонка, как выяснилось, жила в Хоуп-Вэлли, небольшом городке к запалу от Ньюбери. Она так же, как и Эрик, любила беллетристику и комиксы. Они провели немало времени в приватном чате, постепенно узнавая друг друга. Тот факт, что это происходило в Интернете, только ускорил процесс. Люди в сети часто говорят то, чего никогда не осмелились бы сказать в личной беседе. В Интернете им проще открыться, проще быть честными, рассказывая о себе. Эрик и Джилл, так ее звали на самом деле, быстро узнали друг друга и друг другу понравились. Ей было тридцать семь, она никогда не была замужем, и у нее не было детей. Она работала в «Барнс и Нобль». У нее был кот по кличке Твейн и тропические рыбки. А также впечатляющая коллекция фильмов-нуар на DVD и кассетах — она отослала Эрику каталог, и он с завистью прочел некоторые названия, — она пересматривала эти фильмы снова и снова. Эрик поступил бы точно так же, будь у него такая коллекция. Естественно, Альма ее не одобрила бы.

— Поверить не могу! За эти годы ты потратил уйму денег на книги, которые считались мусором с тридцатых годов, с тех пор как были изданы! — сказала она однажды.

Эрик тихо ответил:

— С пятидесятых. Большая часть была издана в пятидесятых.

— Какая разница?

Однажды Эрик пытался зачитать ей отрывок из своего любимого романа, «Грифтеры» Джима Томпсона, но Альма взвилась:

— Я не хочу слушать эту дрянь! Она полна ненависти и сексизма. У нее отвратительная обложка. Ты должен стыдитьсясебя!

Эрик пытался объяснить ей, как скучно ему на работе. Он был бухгалтером в супермаркете «Мэйси». И это было чертовски скучно, он только и ждал момента, когда вернется домой и погрузится в чтение захватывающей книги о жуликах, шпионах, соблазнительных фамм фаталь, продажных копах и жутких психах. Книги были для него бегством от реальности.

Но Альма и это использовала, чтобы насмехаться. Ну конечно, говорила она, он хочет сбежать в мир прошлого, где женщины были всего лишь объектом для секса.

Они были женаты четырнадцать лет. Эрику было тридцать шесть, Альме тридцать четыре. Поначалу у них была великолепная семья. Она любила его, она была страстной. И хотела быть матерью, поскольку знала, что мать из нее получится прекрасная. Первые два года они пытались зачать ребенка. На самом деле пытались. Доктор сказал, что причина в Эрике. Он лечился и снова пытался, но безрезультатно. Пришлось смириться и решиться на усыновление. Ждать пришлось бы целую вечность. Но если бы они согласились взять ребенка постарше, все прошло бы очень быстро.

И они решились. Привезли домой четырехлетнего Эндрю. Это был прекрасный мальчик с ангельской внешностью — золотистые волосики, огромные голубые глаза, которые жадно впитывали все, что видели, и изумительно сложная ухмылка, которая быстро превращалась в широкую улыбку. Эрика он завораживал.

В те времена Альма часто дразнила Эрика тем, что он без нее ни на что не способен. Когда он мыл тарелки вместо нее, он расставлял их не туда, куда нужно. Ей приходилось все переделывать. Тогда она тыкала его пальцем в ребра и говорила: «Ну что бы ты без меня делал, а?» И Эрик смеялся, привлекал ее к себе и целовал. Его это не обижало, потому что Альма шутила с любовью и нежностью. В ее словах не было попытки уязвить или унизить.

Когда Эндрю исполнилось шесть, Альма оставила его с Эриком, а сама отправилась на выходные к своей школьной подруге Пэм. Пэм жила в Эуреке, иногда она приезжала к Альме, иногда Альма ездила к ней. И вот настал черед Альмы. Она, конечно же, вновь шутила, что оставляет Эрика на произвол судьбы. И он смеялся, целуя ее на прощание.

В субботу он решил поджарить гамбургеры и хот-доги. Вскоре, как он и предполагал, собрались соседи. Кто-то принес пиво, кто-то чипсы. И получилась настоящая вечеринка. Дети играли на лужайке. Кто-то притащил магнитофон и включил старые хиты.

Резкий визг тормозов показался таким неуместным посреди болтовни, смеха и хорошей музыки, лепета играющих детей… Визг тормозов казался звуком из иного мира.

Он разрезал атмосферу вечеринки, как скальпель разрезает плоть. Все замолчали, и только музыка продолжала играть.

А потом закричала женщина, сидевшая ближе всех к улице.

Эрик увидел своего приемного сына под передним колесом серебристого «крайслера». И буквально сошел сума, совершенно обезумел. Он кричал водителю, чтобы тот сдал назад, Господи, сдал назад, а когда тот послушался, Эрик склонился над мальчиком, изломанным и размазанным по брусчатке. Эрик кричал, звал на помощь, умолял вызвать «скорую». Кто-то говорил, что «скорую» уже вызвали, но это было бесполезно, Эрик ничего не слышал. Ничего, кроме шума в ушах и звона в голове, словно он попал в эпицентр взрыва. Взрыва, которого не было снаружи. Взрывы были внутри Эрика. Они начались, когда он увидел Эндрю лежащим под колесом. И до сих пор не прекратились. Что-то взрывалось в его груди, животе, голове.

Эндрю был мертв. Его глаза оставались открытыми, лицо было забрызгано кровью. Эрик поднял его на руки, и голова мальчика безжизненно повисла.

Эрик услышал жуткий звук, который длился и длился, и прошло немало времени, прежде чем он понял, что сам издает этот звук, прерываясь только, чтобы вздохнуть.

Альма, вернувшись, ни разу не заговорила с ним об этом. Эрик не знал почему, и его это злило. Он кричал на нее, но ответа не добился. Она молчала, и по ее лицу он видел, как ей больно. Эрик хотел разделить эту боль, пройти сквозь горе вместе с ней. Но она не позволила.

А затем ее прорвало. Сумерки за окном сменились полной темнотой. Эрик шел за Альмой по коридору до спальни, пытался вызвать ее на разговор, и тут внезапно она обернулась с такой ненавистью на лице, что он попятился, как от удара.

— Ты действительно настолько беспомощен?! — воскликнула она. Ее голос становился все выше и выше, она уже кричала. — Я не могу оставить тебя даже на выходные? Два дня, всего два дня! А ты настолько беспомощен, что не смог сохранить нашего сына живым? Ты беспомощен!

И Альма ушла в свою спальню, захлопнув дверь и заперев ее на замок.

С тех пор все пошло наперекосяк. Альма уже не стала прежней. Она ненавидела Эрика и не пыталась этого скрыть. Он предложил развестись, но она сказала, что никогда на это не пойдет, они будут вместе до гроба, как поклялись друг другу у алтаря. Альма была ревностной католичкой, в ее семье не было разводов — и Эрик никогда еще не видел настолько несчастной группы людей. Ему, конечно, не нужно было ее разрешения, но он решил оставить все как есть. Время шло, он терпел.

Отец Альмы открыл пончиковую, когда она была еще маленькой девочкой. К тому времени как она окончила школу, магазинчик превратился в торговую сеть от Эуреки до Сакраменто. Чрезвычайно популярную, поскольку отец Альмы добавлял к пончикам двойную глазурь, чего не делали другие кондитеры.