Основная операция - Данил Корецкий

Сейчас шестеро курсантов в звании от майора до полковника отрабатывали упражнение номер четыре: отражение внезапного огневого нападения. На линию огня выходили по одному, инструктор выключал свет, неожиданно со стороны мишеней имитировались вспышка и звук выстрела, одновременно на пять секунд включался хронометр. Стрелок за две секунды должен извлечь пистолет и произвести первый выстрел, за последующие — еще семь. При этом необходимо уклониться от луча лазерного маркера, восемь раз протыкающего огневой рубеж, и поразить от шести («удовлетворительно») до восьми («отлично») мишеней, освещаемых только имитационными вспышками. Поражение пяти мишеней, превышение общего времени или срока первого выстрела, попадание под луч маркера оцениваются незачетом.

Карпенко постоял в тени на исходном рубеже, наблюдая за происходящим. Все стреляющие были достаточно опытными людьми и справлялись с нормативом. Но действовали они однотипно: доставая оружие, приседали, производили первый выстрел с колена, затем опрокидывались на бок и катились вдоль линии огня, стреляя из зажатого в двух руках пистолета. Этот способ почти на сто процентов позволял избегнуть пуль противника, но в горах он не годился.

— Норматив выполнили все, — подвел итог инструктор, построив шестерку стрелков вдоль серой бетонной стены. — Но метод катящейся бочки хорош для асфальта и ровных площадок. На пересеченной местности, в лесу, среди кустарника применять его нельзя. А потому сейчас отработаем «попрыгунчика». Показываю…

«Молодец, заметил», — мысленно похвалил Карпенко инструктора. Это было тем более ценно, что тот не знал, где предстоит действовать группе. Впрочем, и стрелки могли только догадываться о предстоящем задании. Окончательный инструктаж они получат непосредственно перед отправлением.

Он не стал прерывать тренировку и вышел из тира так же незаметно, как вошел. От бывшего склада спортинвентаря помахал рукой Королев. Карпенко направился туда. Микроавтобус с помощью футболистов уже разгрузили. Здоровенные, видавшие виды мужики с детским интересом перебирали оружие.

— Все проверить, опробовать, пристрелять, — скомандовал генерал. — Закрепить целеуказатели, глушители, подогнать амуницию. Срок — двое суток. Вопросы есть?

— К зверям пойдем? — поинтересовался отставной морпех кап-три Самсонов.

Карпенко усмехнулся.

— Сейчас везде звери, не ошибешься.

Он выбрал из груды смертоносных железок «НРС-2», привычно подкинул на ладони, разворачивая клинком то в одну, то в другую сторону. На вид обычный штык-нож к первой, еще не модернизированной модели Калашникова, но в рукоятку вмонтировано стреляющее устройство под спецпатрон. Если не знать этого наверняка, то о секрете никогда не догадаешься, так и будешь вертеть нож в руках, удивляясь, зачем вдоль ручки идет заглубленная стальная полоса и чему служит крохотный рычажок, разворачивающийся на сто восемьдесят градусов и открывающий при этом красную точку.

— Знакомы с этой штукой?

Самсонов покачал головой, четверо товарищей повторили его жест. Ничего удивительного: «энэрэсы» использовались только специальными подразделениями ГРУ и до недавнего времени были тщательно засекречены.

— Тогда смотрите…

Карпенко повернул хромированную головку рукоятки, потянул и вытащил блестящий полый цилиндр диаметром около сантиметра и длиной не больше пяти.

— Это патронник, тут же ствол, — пояснил генерал. — Точнее, не ствол, а направляющий канал, он задает пуле определенную траекторию, но не разгоняет ее… А где спецпатроны?

Королев отыскал нужную коробочку. Спецпатроны по виду тоже напоминали автоматные и отличались от обычных внутренним устройством. Вместо пороха они содержали химический заряд, способный воспламеняться без доступа воздуха. Расширяясь, газы бросали вперед герметично пригнанный поршень, который выталкивал пулю и запирал горлышко гильзы, не выпуская наружу ни одной молекулы.

Генерал вставил патрон в цилиндр и вернул стреляющее устройство на место. Теперь бойцы по-другому смотрели на черный кружок резиновой диафрагмы в торце рукоятки — под ней таилась бесшумная смерть.

— Взводим боевую пружину, — Карпенко до щелчка оттянул в сторону заглубленную стальную полоску, и она тут же вернулась на место, не мешая ладони крепко удерживать нож.

— Выводим в боевое положение гашетку… — Развернувшись на оси, изогнутая деталька отошла от рукоятки, удобно ложась под большой палец.

— Выключаем предохранитель…

Он повернул крохотный рычажок, и теперь открывшаяся красная точка была предельно красноречивой.

— Здесь есть простейшее прицельное устройство, — Карпенко двумя руками поднял нож на уровень глаз. — Прорезь в упоре-ограничителе и выступ на головке рукоятки. По инструкции прицельная дальность двадцать пять метров. Но я не советую без крайней необходимости стрелять на такой дистанции…

Клинок опасно уставился в лицо генералу.

— А глаз отдачей не выбьет? — поинтересовался Самсонов.

Карпенко усмехнулся.

— Сейчас покажу. — Он осмотрелся и остановил взгляд на большом боксерском мешке, оставшемся здесь с прошлых времен. — Отойдите…

Оказавшийся между генералом и мешком действующий вэвэшник капитан Воронов поспешно отступил на два шага.

Распахнув пальто и пиджак, Карпенко забросил за спину модный галстук, приставил острие ножа к солнечному сплетению, поворотом корпуса выбрал нужную позицию. В напряженной тишине раздались два еле слышных звука: щелчок ударника и шлепок попавшей в цель пули.

— С отдачей все ясно? — еще раз усмехнулся Карпенко. — Посмотрите, прошла насквозь?

Королев и Воронов бросились к мешку.

— Нет, застряла внутри…

Карпенко вновь повернул головку, извлекая теплое стреляющее устройство.

— Пуля здесь самая обычная, автоматная, чтобы не демаскировать специальное предназначение группы. А гильза особая…

Он вытряхнул на ладонь горячий цилиндрик, из дульца которого торчал шток толкателя.

— Поэтому выбрасывать их запрещено. Закапывать и уничтожать любыми способами тоже нельзя. Все гильзы спецпатронов после рейда сдаются по ведомости.

— Если группа вернулась, — мрачно заметил отставной командир ДШГ майор Кокорин. — Эти инструкции пишут штабные крысы, которым не приходилось жилы рвать, раненых вытаскивая…

Карпенко был с ним согласен, но оставил реплику без ответа.

— Недостаток спецпатрона: большая мощность и остроконечная форма пули. Отсюда повышенная пробивная способность и недостаточное останавливающее действие. А на малых дистанциях важно сразу вывести противника из строя. Поэтому я напильником стачиваю головку и лобзиком делаю крестообразный надпил. Тогда даже при попадании в руку или ногу наступает тяжелая контузия и ответные действия исключаются.

Он снова зарядил «НРС», сунул его в ножны и повесил на пояс.

— Завтра я вам покажу, что получится.

— А демаскировка? — спросил Самсонов.

— Какая тут демаскировка? Признаки специального оружия отсутствуют. К тому же пуля деформируется — поди разберись на месте, что к чему…

Карпенко взглянул на часы и чертыхнулся про себя. Восемь! А ехать до Наташи не меньше сорока минут.

— Изучить «энэрэс» со всей группой! — приказал он. — Каждому произвести по два тренировочных выстрела. Не больше — боезапас ограничен. Ответственный Самсонов!

— Есть! — отозвался морпех.

Генерал уже быстро шел к выходу. Когда он сел в машину, стрелки показывали восемь ноль пять. Как раз в эту минуту Дунда открыл дверь подъезда.

Они зашли в небольшой тамбур и уперлись во вторую дверь, запертую кодированным замком.

— Шайтан вай-каллэ! — прошипел Дунда, безуспешно дергая круглую ручку. Он уже представлял интимные изгибы теплого женского тела и ощущал приятное напряжение в штанах, которое диктовало вполне определенную логику действий. Внезапная преграда заставляла искать какой-то выход, преодолевать препятствие, думать, а это не соответствовало общему настрою, а потому вызывало крайнее раздражение и злобу. Он с силой замолотил кулаком в обитую рейкой поверхность.

— Ты что! — напарник рванул его за плечо. — Людей собрать хочешь? А ну, тихо!

Волк нагнулся, пытаясь определить, можно ли ножом отжать язычок замка. Но дверь оказалась подогнанной плотно, и узкая щель не оставляла надежды на успех.

— Подождем. Кто-то будет входить или выходить…

Он не успел договорить, как дверь подъезда с шумом распахнулась.

— Стоять на месте! Не шевелиться! — резкая команда пригвоздила обоих к покрытому кафелем полу.

На пороге стоял лейтенант милиции. И грубый окрик, и выражение решимости на лице, и напрягшаяся в кармане шинели рука показывали, что он заглянул сюда не случайно.

— Что случилось, дорогой? Что мы такого сделали? Нас уже пятый раз останавливают! Или теперь в Москве такие порядки? — пошел в наступление Волк, но не зарываясь: говорил с почтением, резких движений не делал и даже изобразил довольно натуральную улыбку.