Жизни - Татьяна Ролич

ложе признаваемых всеми принципов.

Бегство от преследующих его страхов, непредвиденных ситуаций, неожиданных поворотов судьбы, и твердая уверенность, что он поступает правильно, давали Андрею Степановичу уверенность в себе. Он весь состоял из противоречий.

Он защищался от случайной женщины, восставшей против всей его системы поведения, замахнувшейся на его правила жизни, отстаивавшей непонятные ему права на его жизнь и свободу. Он устранялся от ненужных ему впечатлений.

Он, ведь, даже не захотел выслушать ее до конца, не желая вникать в эти пошлые претензии. Все это он так четко внутренне прочувствовал, что даже не пытался как-то обосновать правильность своего поведения в неожиданной для него ситуации, не сомневаясь в том, что только так и нужно было поступить.

Он вспомнил свое письмо к Сергею и Лиле и все свои переживания по этому поводу. И сейчас он защищался от возможности попасть в очередной раз в такую же неприятную для него ситуацию. Он не обязан никого любить за факт причастности к нему когда-то, при странных и необъяснимых обстоятельствах.

Так он считал и был совершенно уверен в том, что интерес мужчины к женщинам никак не подразумевает любовь. А инстинкт продолжения рода вообще не имеет отношения к нему лично, в частности.

В этом убеждении он находил оправдание своим случайным отношениям с женщинами, считая, что Свобода – вот что его привлекает больше всего. Он и от Кристины отказался из-за отсутствия любви, из-за невозможности и нежелания потерять свободу.

Он любил маму, и сейчас он даже больше любил ее в себе и, значит, он любил себя. Так он был устроен, что любовь к себе для него была превыше всего, а любовь к маме жила в нем, как оправдание его безразличию к другим женщинам. Он не чувствовал, что ему за это надо оправдываться. Он эти свои чувства считал очень естественными.

Сложные взаимоотношения его ЖИЗНЕЙ были тем пространством, в котором ему было хорошо. Все его ЖИЗНИ не допускали к себе ЛЮБОВЬ, защищаясь от нее ЭГОИЗМОМ и ЛЕНЬЮ, которые мешали ЛЮБВИ серьезно проникать в душу Андрея Степановича. Всякие отношения требуют затраты энергии. Это хорошо понимал Андрей Степанович. Он себя расходовал исключительно на науку, которая уму доставляла радость и счастье.

Странным и непонятным он был человеком, но реальная ЖИЗНЬ послала ему Наташу, и именно к ней у него было чувство, напоминающее любовь. Он никогда не мог себе сказать: «Я люблю». Эгоизм тормозил все его естественные проявления, сводя их к формальностям, облекая в простые фразы все, что касалось человеческих отношений, несмотря на то испытал много разных чувств.

Он так сильно переболел в юности любовью, что потом не мог употреблять этого слова по отношению ко всем тем переживаниям, которые с ним время от времени случались. Это чувство стало для него запретным. К нему у него выработался иммунитет, и его ЖИЗНИ это прекрасно знали и были довольны, что такой микроб к ним не сможет проникнуть.

Удобство, спокойствие, размеренный ритм – вот на чем Андрей Степанович строил свои отношения с людьми, так чтобы не нарушался его жизненный уклад. Только для Наташи было место в его эгоистической душе.

Наташу его душа воспринимала, она вписывалась в его ЖИЗНИ и все, что касалось Наташи, было свято для Андрея Степановича, и на это осмелилась посягнуть эта странная женщина Евгения и таким неприличным образом.

Вечером, когда Наташа вернулась домой, Андрей Степанович пригласил ее к себе.

– Сегодня у меня произошел неприятный разговор с одним человеком, который мне сообщил, что ты употребляешь наркотики. С этим человеком я больше не увижусь, я ему не поверил, но он мне дал конверт с этими бумажками.

Андрей Степанович протянул Наташе конверт, которая испуганно на него смотрела. Она заглянула в конверт:

– Так ведь это обертки от успокаивающих порошков. Это можно выбросить. Я догадываюсь, кто мог это сделать. Не бери это в голову, теперь я сама буду убирать квартиру.

Наташа подошла к Андрею Степановичу и обняла его. Никто в этот момент не думал о поступке Евгении. В этом доме о ней сразу забыли, как будто и не было этих лет ее присутствия каждый день.

Так уверенная в своей правоте душа выгоняет прочь все лишнее, мешающее ее уверенному, существованию в окружении благородных мыслей, влияние которых всегда сильно. Неблаговидные поступки не могут к ним близко подойти.

Глава 15

Лилечка была полностью погружена в свое новое увлеченье – Салон. День у нее был расписан по минутам и все эти минуты так или иначе были связаны с ее детищем. Сергей постепенно привык к тому что, все свободное время проводил в завоевавшем популярность среди состоятельной публики заведении.

По совету опытных людей Лилечка в одном из помещений организовала игорный зал, куда был доступ самым богатым и доверенным лицам. Там играли по – крупному, проигрывая миллионы, разоряясь и богатея, и все это происходило под пристальным наблюдением надежных людей из числа персонала, который подбирал Сергей.

Лилечка считала, что «Игра» – это мужское занятие, но по тому, что в этом зале все чаще появлялись особы женского пола, ей пришлось свое мнение изменить. Но по-прежнему она сама не занималась этим сектором своего заведения. Больше всего она любила «Беседы», для которых специально подбирала публику, и все это у нее получалось очень хорошо.

“Беседы” касались в основном литературы, искусства, иногда философии, в которой сама Лилечка старалась в меру своих способностей разобраться, и даже иногда делала небольшие сообщения.

Материал она брала из Интернета и, случалось, что приглашала известных людей, которые профессионально разбирались в тех вопросах, которым посвящался очередной вечер. Общение в ее салоне было непринужденным, потому что все приглашенные, так или иначе, были знакомы между собой.

Все помещения салона два раза в неделю заполнялись красиво одетыми людьми. Люди приходили расслабиться в приятной обстановке и каждый находил интерес для себя в одной из гостиных, где, в зависимости от назначения, находился или бильярд или фортепьяно, в других были красиво накрытые столы, так что утонченная публика всегда могла найти, что-то новенькое и интересное.

Андрей Степанович, со своей стороны, помогал Лилечке находить интересных людей, и это придавало ее салону немного интеллектуальный оттенок. Такое смешение жанров держалось на публике, которая в основном была образованной и то, чего так опасалась Лилечка, когда открывала салон, каким-то непонятным для нее самой образом не случилось.

Салон приобретал популярность, и люди, приходившие как-то сразу, настраивались на хорошее настроение и старались соответствовать той общей доброжелательности, которую встречали в салоне Лили Яковлевны.

Во всем, что касалось литературы, Лилечка всегда задавала тон. Нельзя сказать, что ее вкус отличался чем-то особенным, но постмодернизм был ей противопоказан. Она считала, что это направление