Застенчивость в квадрате - Сара Хогл

чахнет в запустении.

– Считаешь, что это запустение? – Наклонив голову, он делает шаг ко мне: челюсти сжаты, на скулах появляются желваки. Еще шаг, уже слишком близко. Ничего себе. Когда его глаза вот так сверкают, они уже не напоминают искрящуюся газировку или поблескивающие на солнце медные монеты. Это кинжалы, отражающие свет звезд. Раньше он никогда не нарушал мое личное пространство, будто я огр, от которого все отшатываются – значит, я действительно задела больное место.

– Ты понятия не имеешь, сколько труда я вложил в это место. Убирал быстро разрастающиеся виды, сажал цветы, чтобы привлечь птиц на грани вымирания. Поставил больше сотни ульев для местных пчел-опылителей. В каждом безумии есть свой смысл.

В голову не приходит ничего более умного, кроме как ответить:

– Ладно, но выглядит все равно так себе.

Если бы я умела читать ауры, наверное, сказала бы, что у Уэсли она сейчас чернее ночи. Он смотрит на меня совершенно диким взглядом чуть дольше необходимого, взбудоражив всю мою нервную систему. Автоматическая реакция – улыбнуться, и он определенно понимает ее неправильно: раздраженно отворачивается и уходит, а потом не разговаривает со мной несколько дней.

Глава девятая

Желание 3. Мэйбелл, дорогая, я была бы в восторге, если бы ты расписала стену в бальной зале.

Уэсли прав, на крытый бассейн денег точно не хватит. Зато могу с радостью сказать, что на распродаже в поместье, с которой мой вынужденный сосед не помогал от слова совсем, удалось выручить кругленькую сумму. А он закрылся у себя в спальне и сидел там все время, и не вышел даже, когда я пыталась соблазнить его вегетарианскими гамбургерами – думал, что это ловушка. (Так и было. Нужно было запихнуть стул в багажник девушки-подростка, но он из окна увидел, как мы мучаемся, и сам пришел помочь. Но за этот приступ доброты мне потом досталась двойная порция сердитых взглядов.)

Что ж, если я не смогу предложить гостям освежающий заплыв в бассейне, у них хотя бы будет возможность постоять в бальной зале и восхититься моим огромным пейзажем лагуны с водопадом.

Но у меня не получается заставить краску делать то, что мне нужно: она стекает по панели вниз, а не держится, как должна. А если я пытаюсь смешать цвета в стиле Боба Росса, они получаются слишком бледными, скорее воспоминания о красках, чем сами краски. Вместо деревьев у меня бледно-зеленые кляксы. Ветки никак не хотят выделяться, так что я добавляю черного, чтобы было четче, и кляксы только разрастаются. По обе стороны от голубого пятна, которое должно быть водопадом, у меня в итоге расплываются огромные выцветшие разводы сероватого цвета.

– Что скажете? – вслух спрашиваю я. Когда становится одиноко, мне приятно представлять, что Вайолет с Виктором где-то рядом, летают тут за компанию. Виктор наконец выбрался из своей душной старой спальни, куда я так и не решилась зайти, и сейчас листает какие-нибудь призрачные журналы в библиотеке. «Правильное домопугание и жизнь после смерти». Виктор любил журналы. Стоит мне увидеть у кассы в гастрономе программу телепередач, как я вновь оказываюсь на кушетке рядом с Виктором, читаю ему раздел «Обо всем» с критикой, интервью, интересными фактами. Его любимым сериалом был «Король Квинса», и каждый раз, когда я смотрела с ним серию, он говорил, что актеров такого уровня, как Джерри Стиллер, больше просто нет.

– Совершенство, – отвечаю я сама себе, потому что именно так Виктор бы отреагировал на эти настенные художества.

Вайолет, наверное, мягко бы похвалила, а потом как-то утром я бы обнаружила ее с кисточкой у стены, дорисовывающей и поправляющей. «Решила тебе помочь, совсем капельку», – сказала бы она виновато. А потом отвлекла бы меня стихийной готовкой блинчиков с шоколадной крошкой. Она иногда готовила их на ужин, как особое лакомство – самое невероятное, что я когда-либо пробовала. Блинчики с шоколадной крошкой на ужин! В пижамах! «Никому не говори», – театральным шепотом просила она, хотя в доме кроме нас был только Виктор, а он всегда был рад побаловаться вкусненьким.

– Вайолет стоило нанять профессионала, – вздыхаю я. Тем летом, живя здесь, я в библиотеке нашла книжку комиксов про Гарфилда и фазу рисования пролетела быстро. Вайолет с Виктором осыпали комплиментами мой очевидный плагиат про ленивую крысу, которая любила спагетти, и убедили меня, что я гений. Может, Вайолет попросила меня разрисовать стену, потому что думала, что с возрастом я стала талантливее.

Небо на моей картине выглядит как море, а лагуна выглядит как… лагуна, нарисованная кем-то, кто рисовать не умеет и заморачиваться не хочет. Чтобы развивать навыки, нужно терпение, и его мне как раз и не хватает.

В детстве эта комната была единственной частью поместья, которую я втайне мечтала улучшить. Когда говоришь десятилетней девочке, что у тебя в особняке бальная зала, конечно, она представит себе ту самую из «Красавицы и Чудовища». А потом обнаружит, что на полу – ворсистый ковер персикового цвета, окна задрапированы тяжелой тканью с цветочным узором, а пианино вовсе не старинного вида, а вполне себе обычного, как в церкви. Конечно, ребенок не будет в восторге.

– Мы поставим настоящее, большое фортепьяно, – бормочу я, тыкая кисточкой в голубую лужу. – Или клавесин. Ковер, конечно, придется убрать. Ну какой веселый бал-маскарад в таких условиях.

– Веселый ЧТО?

Поворачиваюсь на стуле, разбрызгивая лазурь по юбке. Уэсли нужен чертов колокольчик на шею.

– Э-э-э… – пытаюсь придумать правдоподобную ложь. Нельзя же жить в особняке с бальной залой и не устроить праздничный маскарад – это же безумие чистой воды. Но ему об этом грядущем мероприятии знать необязательно, пока однажды он не зайдет сюда и не наткнется на меня и еще сорок изысканно одетых гостей в нарядах эпохи Регентства.

– Бейсбол. Хочу устроить бейсбол.

Он поднимает брови. Улыбаюсь во весь рот и начинаю прикидывать, сколько может занять времени (и денег) устройство бейсбольной площадки прямо здесь. Все, что я знаю про бейсбол, укладывается в той сцене из «Сумерек».

Тут он замечает стену.

Что ж, значит, на работу профессионала не похоже. Я не художник, только когда дело доходит до вкусов, глазури и декоративной посыпки. Но вовсе не обязательно