Дело о краже на дороге - Эрл Гарднер

Фритч довольно усмехнулся:

– Нет, ваша честь. При данных обстоятельствах мое заявление уже неактуально.

– Что ж, очень хорошо, – продолжил судья, – тогда я сам скажу кое-что вам, господин помощник окружного прокурора. Мне неизвестно, каким образом закрытая информация стала достоянием прессы, однако я абсолютно уверен, что этого не должно было случиться и не случилось бы, если бы ваша служба своевременно предприняла надлежащие меры предосторожности. К тому времени, когда я был назначен на должность судьи, у меня за плечами был немалый опыт практической работы в юриспруденции, так что о том, как происходят подобные вещи, я знаю не понаслышке. И считаю, что в данном случае огласка была, мягко говоря, весьма несвоевременной. Шаг, на мой взгляд, очень неразумный, и я склонен думать, что это было сделано преднамеренно. В результате сложилась ситуация, когда дело может попасть в апелляционный суд. Ведь можно же было повременить с преданием огласке подробностей дела до окончания судебного разбирательства.

– Но, ваша честь, – возразил Фритч, – у нас нет возможности контролировать газетчиков. У них свои источники получения информации…

– И чаще всего ими оказываются ваши же чересчур словоохотливые сотрудники, – перебил судья Иган. – Если бы вы действительно задались целью не допустить появления данных материалов в прессе, то, вне всякого сомнения, вам это удалось бы. Говоря «вы», я, разумеется, имею в виду не вас лично, а всю окружную прокуратуру в целом. Итак, это все. Заявление защиты отклоняется. Присяжные могут вернуться в зал. – И, бросив сердитый взгляд сначала на Фритча, а затем на Мейсона, он властно стукнул молотком, давая тем самым понять, что это решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Судебный пристав вызвал присяжных, которые вернулись в зал и заняли свои места на скамье за барьером.

– Заседание продолжается! – громко объявил судья.

Мейсон снова встал и обратился к нему.

– Если суд не возражает, – начал он, – защита хотела бы удостовериться в том, что все свидетели понимают и выполняют распространяющиеся на них правила и в данный момент в зале нет никого из тех, чьи показания слушаются по этому делу.

– Мистер Мейсон, а как насчет свидетелей, уже давших показания? – учтиво поинтересовался Фритч.

– Если вы твердо убеждены, что они ни при каких обстоятельствах не будут вызваны снова, то я не возражаю против их присутствия. Но имейте в виду, если они останутся в зале, их повторного опроса я не допущу.

Фритч пожал плечами:

– Традиционно считается, что после того, как свидетель дал показания, он может остаться. Такова сложившаяся практика.

– На данное дело эта традиция не распространяется, – ответил Мейсон. – Я настаиваю, чтобы все свидетели неукоснительно соблюдали установленные для них правила.

– Всем свидетелям по данному делу надлежит незамедлительно покинуть зал суда, – объявил судья Иган. – Итак, наше последнее заседание в пятницу было прервано на перекрестном допросе миссис Лавины.

– Ваша честь, – опять подал голос Гарри Фритч, – в ходе перекрестного допроса миссис Лавины возникла одна неясность, которая, как мне кажется, может ввести в заблуждение и суд, и присяжных. Так что прежде, чем мы двинемся дальше, хотелось бы уладить данное недоразумение. Поэтому я прошу суд позволить мне повторно вызвать в качестве свидетеля Родни Арчера, чтобы он ответил всего на несколько вопросов, что, на мой взгляд, значительно облегчит дальнейшее разбирательство и поможет присяжным решить их задачу.

Произнося последнюю фразу, Фритч повернулся в сторону скамьи присяжных и учтиво поклонился, всем своим видом как бы показывая, что им движет исключительно забота о соблюдении их интересов и стремление наилучшим образом изложить все факты по делу.

Судья Иган перевел взгляд на Перри Мейсона:

– Думаю, в сложившейся ситуации будет правильно поинтересоваться мнением защитника.

– У меня нет возражений, – отозвался адвокат. – Защита не меньше обвинения заинтересована в прояснении фактов.

– Вот и хорошо, – констатировал Иган. – Пусть мистер Арчер вернется на свидетельское место. А так как вы, миссис Лавина, тоже являетесь свидетельницей и не должны слышать его показаний, то я прошу вас пройти в комнату для свидетелей и оставаться там, пока вас не вызовет судебный пристав. Лишь тогда вы сможете вернуться.

Марта Лавина встала и с улыбкой произнесла:

– Хорошо, ваша честь, – после чего проследовала к выходу из зала суда, похоже, абсолютно уверенная в своей неотразимости, ничуть не сомневающаяся, что взгляды всех мужчин направлены исключительно в ее сторону.

Вскоре в зал суда вошел Родни Арчер. По всему было видно, что он с трудом сдерживает переполняющее его негодование.

На нем был дорогой двубортный костюм, отлично сшитый и подогнанный точно по фигуре, так что на пиджаке не было заметно ни единой складочки. И лишь когда он опускался в кресло, зацепившиеся о подлокотники полы пиджака задрались и стала видна наполненная чем-то подкладка, что, безусловно, свидетельствовало о мастерстве и изобретательности опытного портного, основательно потрудившегося над тем, чтобы придать элегантный вид этому обладателю довольно солидного брюшка.

Очевидно заметив это, Арчер поспешил прижать локти к бокам, стараясь втиснуть их между подлокотниками. Однако вскоре, убедившись в неудобстве столь стесненной позы, вынул локти и, помедлив самую малость, в конце концов все же нашел приемлемый для себя компромиссный вариант, устроившись в кресле немного боком, утвердив одну руку на деревянном подлокотнике, а другую опустив вниз и прижав к себе.

– Мистер Арчер, – обратился к нему Фритч, – я хотел бы попросить вас вспомнить обстоятельства нападения.

– Да, сэр.

– Вы можете точно описать присяжным, каковы были ваши действия в тот момент, когда преступник распахнул дверцу машины и направил вам в лицо пистолет?

– Да, сэр.

– Тогда, пожалуйста, расскажите суду и присяжным, что вы делали.

– Я только что закурил сигарету, – сказал Арчер. – Вернее, как раз ее прикуривал. Я нажал на электрический прикуриватель на приборном щитке и, как только он выскочил из гнезда, взял его в руку, поднес к сигарете. Именно в этот момент подсудимый распахнул дверцу и скомандовал: «Руки вверх!» Я поднял обе руки и при этом нечаянно выронил раскаленный прикуриватель.

– И что случилось с ним потом?

– Понятия не имею. Вероятно, он упал на сиденье и прожег ту круглую дыру в обивке, что видна на фотографии.

– Вы имеете в виду вещественное доказательство номер пять, – уточнил Фритч, вынимая из стопки лежащих перед ним фотографий снимок размером восемь на десять дюймов и передавая его свидетелю.

– Именно так, сэр.

– А потом у вас была возможность отыскать этот прикуриватель и вернуть его на место?

– Да, сэр. Перед самым прибытием полиции я нашел его на полу машины. Я поднял его и вставил в соответствующее гнездо на приборной панели.

– Благодарю вас, – кивнул Фритч, после чего обратился к судье Игану: – Я хотел внести ясность в этот момент, дабы избежать возможных недоразумений в дальнейшем.

– Приберегите ваши замечания и комментарии до изложения доводов сторон, – строго проговорил судья Иган, явно раздраженный поспешностью многословного объяснения, имевшего своей целью вытащить Марту Лавину из того тупика, в который ее загнал Мейсон во время пятничного перекрестного допроса.

Арчер встал, собираясь покинуть свидетельское место.

– Одну минуту, – остановил его Мейсон. – Мне тоже хотелось бы задать свидетелю несколько вопросов.

– Да-да, конечно, – великодушно согласился Фритч, всем своим видом показывая, что он готов оказать защите всяческое содействие.

– Весьма польщен вашим дозволением допросить свидетеля, – саркастически заметил Мейсон. – Это очень любезно с вашей стороны.

Фритч густо покраснел, а судья Иган стукнул по столу своим председательским молотком.

– Просьба к защите воздержаться от замечаний личного характера, – объявил он, но, судя по интонации, тоже был согласен с тем, что Фритч сам уже давно нарывался на грубость.

Мейсон обернулся к Арчеру:

– Вы обсуждали с кем-либо данные факты в минувшие выходные?

Уверенность, с которой Арчер ответил на этот вопрос, явно свидетельствовала, что он предвидел его заранее и тщательно отрепетировал ответ.

– Мистер Фритч попросил меня во всех подробностях рассказать о том, что случилось во время нападения, и я в точности описал ему все как было.

– Тогда почему же вы не рассказали об этом эпизоде в суде утром в пятницу, во время дачи свидетельских показаний?

– Меня о нем никто не спрашивал.

– В таком случае, возможно, мне удастся освежить вашу память, – сказал Мейсон. – Разве мистер Фритч не просил вас рассказать, что случилось, когда вы остановили машину у перекрестка?