Ангел в яблоневом саду - Анна Данилова

Итак. Я переоделась и приехала в Идолгу. Несколько раз прошлась по улице, где стоял дом Надьки, и всякий раз, проходя мимо, старалась не смотреть на него. В тот день было жарко, улица была пустая, ни одного человека. Но я знала, чувствовала, что за мной кто-нибудь да наблюдает. Так всегда бывает – думаешь, что тебя никто не видит, а потом окажется, что видела вся деревня. Окна домов – это глаза жителей. Ну и пусть смотрят, думала я, в который уже раз приближаясь к дому Надежды и почему-то не чувствуя своих ног, тела. Словно то была не я, а кто-то другой. Сложное это чувство. Возможно, виной тому была эта дурацкая шляпа, очки. Но все равно, раз я пришла, я должна была хотя бы увидеть ее. Конечно, было бы неплохо подойти и поговорить с ней, но я все-таки не артистка. Думаю, номер с дежурным вопросом «Вы дом не продаете?» не прокатил бы. Расхохоталась бы мне в лицо, смахнула бы с моей головы шляпу и очки… Нашла бы много едких и оскорбительных слов, чтобы только уничтожить меня, показать, насколько она выше всех этих дешевых уловок брошенной женщины.

Поэтому меня трясло, когда я притаилась под пыльным кустом сирени, откуда через металлическую сетку ограды могла наблюдать за двором Нади.

Был полдень, все вокруг было залито теплым оранжевым светом. Цветник у моей соперницы был богаче моего, ухоженный. Таких пышных роз у меня никогда не было. Они под лучами солнца словно светились изнутри. Пахло яблоками. И еще чем-то съедобным. Я знала, что сегодня здесь моего Бориса не будет, он уехал в командировку в Москву, а это значит, что хотя бы в этом плане я могу быть спокойна и меня тут, возле ворот, он не увидит. Большое окно у крыльца было распахнуто, и слабо шевелилась кружевная занавеска, скрывающая от меня, как я предполагала, кухню. Где-то в глубине дома работал телевизор, я слышала знакомые интонации диктора.

Под яблоней стоял стол, покрытый пестрой клеенкой, на нем – электрический самовар, поднос с чашками. Не знаю, как долго я стояла, но усталости не чувствовала. И вот наконец я была вознаграждена за свое терпение: распахнулась дверь, и на крыльце показалась Надька. В открытом желтом платье, вся в кудряшках, словно только что накрутила. В руках – большое блюдо c едой, издали напоминающей картофельные оладьи. Легко так, вприпрыжку спустилась со ступенек и чуть ли не бегом бросилась куда-то в сторону. Мне даже пришлось подняться на цыпочки, чтобы хорошенько рассмотреть, куда же она полетела с этими оладьями. Я была, признаться, очень удивлена, когда увидела, что она стучится в дверь своей времянки. Спустя несколько секунд, как если бы она дождалась ответа, Надя открыла дверь и скрылась внутри домика.

Меня сразу же затошнило. У меня всегда так бывает, когда чувствую, что происходит что-то противоестественное, то, чего мой мозг не в состоянии воспринять, расшифровать. Что происходит? Почему она стучится в собственную времянку? Кого она там кормит?

Ответ пришел быстрее электронной почты, стоило мне только вспомнить мой последний разговор с Борисом. Он звонил из Москвы и сказал, что задержится еще на пару-тройку дней. Так вот, значит, куда он завернул после Москвы.

Я достала телефон и набрала номер мужа. Сначала трубку долго не брали, а когда взяли, я услышала голос Бориса. Такой жирный голос, какой бывает, когда жуешь. Он говорил со мной с набитым ртом:

– Да, Сонечка? Что случилось? Ты чего мне звонишь? У меня же роуминг…

– Извини, набрала тебя по инерции… У тебя все хорошо? – спросила я его онемевшими губами.

– Да, мы тут с другом обедаем, заказали окрошку…

– Ладно, извини. Пока…

– Пока. Я скоро приеду. Может, завтра…

Окрошку он, значит, ест. А у самого рот набит оладьями!!!

Не знаю, может, другая на моем месте не выдержала бы, устроила скандал, ворвалась бы в эту времянку и разнесла бы там все в пух и прах! Но я не смогла. Я побоялась, что после этого Борис уж точно бросит меня. С детьми и фермой. И что я тогда буду делать? Искать себе нового мужа? Чтобы потом пахать, как пашет, скажем, Валя Шинкарева, соседка Надьки. Ее, правда, муж не бросал, он погиб, и Валя осталась одна вкалывать на ферме. Героическая женщина.

У меня же сразу все развалится. Работники сядут мне на шею. Ондатры мои умрут. Все дело пропадет…

А так… Я замужняя жена. У меня есть муж, который, как ни крути, везет на себе все хозяйство, зарабатывает деньги, воспитывает детей. Но как, как закрыть глаза на его измены, обман? Превратиться в тварь бессловесную?

А что, если войти туда, увидеть все (все!) и молча повернуться и уйти? Может, тогда он почувствует свою вину, придет домой и покается? Повинится и пообещает прекратить свои отношения с Надькой? Или… Как узнать его реакцию?

Прожив с Борисом какое-то время, я знаю, что, в общем-то, он ответственный человек, и вот так взять и бросить семью, ферму вряд ли сможет. А потому, что бы я ни сделала, как бы ни поступила, скорее всего, ничего не изменится. Вернется домой и будет спокойно себе жить дальше. Может быть, даже и слова не скажет, как будто ничего не произошло.

Я постояла еще некоторое время, подождала неизвестно чего да и вернулась домой. Сорвала с себя маскарадные тряпки, швырнула шляпу и разрыдалась. А что мне еще оставалось?

Мои руки судорожно сжимали невидимую тонкую шею ненавистной мне женщины. Я знала, что еще вернусь туда, в Идолгу, обязательно вернусь.

И я вернулась…

18. Людмила

Я вспомнила имя этой певицы. Острое, как лезвие: Zaz.

Изабе́ль Жеффруа́ – француженка, молоденькая, симпатичная, голос с хрипотцой. Когда слушаешь ее, то кажется, что у нее внутри горла сплошная рана, которая саднит. Что она поет круглые сутки, без остановки, и что от горла уже ничего не осталось.

Веселые такие, беззаботные песенки. Думаю, Сергей всегда хотел жить вот так же весело, легко, и чтобы его окружало все красивое – солнце, молоденькие девушки, и чтобы все пахло сладкими фруктами и цветами. И все могло бы быть именно так, если бы не я. Ведь это же я во всем виновата. Этот солярий, ожоги, мое опоздание длиною в целую жизнь… Приди я вовремя, ничего бы не случилось. Но я не пришла, не пришла! И теперь из-за меня Сергей мается где-то, прячется и приходит в ужас всякий раз, когда представляет себя в тюрьме. Не надо хорошо знать этого человека, чтобы, раз увидев его, понять, что в тюрьме он долго не протянет. Он красивый, холеный, изнеженный комфортом, избалованный хорошей едой и одеждой. Мужики в тюрьме будут бить его до тех пор, пока не забьют до смерти.

Кража или разбой, побег, а теперь вот еще на него хотят повесить двойное убийство!!! Как же, убийцу вычислили. Он просто в очередной раз оказался не в то время не в том месте. Это точно. Сережа не способен на убийство.

Вспоминаю свою реакцию, когда мне сообщили о том, что его подозревают в убийстве двух женщин из Идолги. Вернее, отсутствие этой реакции. Мне тогда словно сон приснился, что пришла адвокатша и рассказала весь этот бред. Предположим, он действительно скрывался в этой деревне, прятался у этих женщин. Но зачем ему их убивать?! Это не такой человек!

Да, в нем нет мужественности. Но мне этого и не надо. Может, кому-то подавай мачо, а по мне так лучше спокойный, уравновешенный и неконфликтный мужчина, который хорошо разбирается в психологии женщины, знает, как доставить ей удовольствие.

Если бы не эта история, я, быть может, развелась бы с Герой и вышла замуж за Сережу. И, уверена, мы жили бы с ним счастливо. Может, у меня и не было бы столько денег, сколько сейчас, но на жизнь бы нам хватало. И, главное, я была бы счастлива как женщина. Меня бы окружали вниманием и заботой. Сергей очень предусмотрительный, все замечает, каждую мелочь, старается угодить, предупредить…

Я тоскую по нему. Очень тоскую. Вот только не знаю, где его искать. На его место в «Туберозу» взяли молодую женщину, которая вообще ничего не смыслит в духах. Как ни зайду в магазин, она постоянно болтает с кем-то по телефону, на покупателей вообще не обращает внимания. Я бы на месте хозяина выгнала ее. Но, может, это какая-нибудь родственница или знакомая. Ведь люди берут на такие места более-менее проверенных людей, чтобы не воровали. Это главное.

Я подозреваю, что за моей квартирой ведется наблюдение. Я в Сережином деле прохожу как свидетельница под меткой «любовница», а Сережу ищут, и они просто не могут не следить за мной. Думаю, они следят и за его квартирой тоже, и за соседкиной. Мне уже доложили, что с этой девчонки, соседки его, тоже глаз не сводят. Все надеются, что она приведет их к нему, в какое-то тайное место. Но я так полагаю, что она не дура, чтобы не понимать этого.

Я же в основном сижу дома. Квартиру привела в порядок, все черные тряпки с зеркал убрала, окна помыла, сижу, слушаю Zaz, вспоминаю, как мы с Сережей на машине катались за городом, какие пикники Сережа мне устраивал, как нам с ним было хорошо, легко. С Герой я никогда не чувствовала себя так. Он давил на меня только уже тем, что жил в одном городе со мной. Не то что раздражал, просто я чувствовала над собой контроль. И только когда мы с Сережей вырывались за город, я знала, что свободна, что уж здесь-то точно не встречу его. Хотя, даже если бы и встретила, не думаю, что он устроил бы мне сцену. Ему было вообще не до меня.