Сломанный капкан - Женя Озёрная

со студентами своей энергией. В каждом человеке, который встречался ему на пути, Полев видел того, кто может так же, как и он, наслаждаться жизнью и без меры любить что-то своё, — и это было приятнее всего. Он и на зачёте не изменил себе — искусствоведам первого курса предстояло выступить с речью о чём-то, чем они увлечены, и увлечь этим своих однокурсников.

Профессор открыл аудиторию, приостановился сбоку от двери и слегка подался вперёд, протянув ко входу раскрытую ладонь.

— Коллеги, прошу!

И студенты — кто-то с нетерпением, а кто-то нерешительно — стали по очереди шагать в аудиторию.

— Юль, скажешь потом, как оно? Только честно, умоляю, — попросила Мира.

— Да когда ж я тебе неправду говорила…

В самый последний момент Мира боковым зрением увидела, как Артём, уже будучи вдалеке, оглянулся напоследок и скрылся в коридоре.

3

— Ты куда это, Тёмыч? — в глазах Лёши мелькнуло замешательство. — Мы зачёт идём ставить или нет?

— Сейчас, погоди.

Артём украдкой оглянулся, поудобнее натянул ремень сумки на плечо и двинулся в сторону кафедр гумфака. Он шёл, совершенно не стесняясь того, что звук его шагов наполняет уже опустевшие коридоры трескучим эхом, подходил к каждой табличке и прищуривался.

«И где эта его Юля учится? Кафедра русского языка… Кафедра теории и истории литературы… Кафедра мировой истории и истории России… Кафедра общей и социальной педагогики… Кафедра философии… О, точно, вот! Кафедра искусствоведения».

Артём тряхнул головой и сделал шаг влево от двери. На стенде чего только не висело.

«Лаборант в главном корпусе, звонить по телефону…»

«Приглашаем принять участие в XII научной межвузовской конферен…»

«30 апреля студенты кафедры искусствоведения посетили…»

«Вниманию искусствоведов 1-го курса!..»

— Так-так…

«Полуавтоматы по искусству Древнего Востока получают…»

Артём упрямо бежал взглядом по списку студентов до тех пор, пока внутри не вспыхнуло редкое, но такое желанное для него чувство — будто бы он выбил страйк в боулинге.

— Молодой человек, вас что интересует? — Из-за приоткрытой двери кафедры выглянула девушка и осторожно посмотрела на Артёма.

«Ох уж эти лаборантки. То, что меня интересует, я уже нашёл, спасибо».

Артём сфотографировал список, круто развернулся и пошёл в сторону спортзала. Девушка осталась стоять в дверном проёме — и, уходя, он чувствовал на себе её взгляд, но его нисколько это не волновало. Теперь можно было идти за зачётом — украдкой вспоминая кое о чём приятном, припасённом напоследок.

* * *

Завалившиеся в аудиторию искусствоведы первого курса сгрудились возле первой парты среднего ряда. Полев встал перед ними и протянул им шляпу, где были перемешаны номерки, каждый из которых гласил, каким по очереди будет выступать тот, кто его вытянул. Самые смелые сразу начали тянуть к шляпе руки — среди таких была и Юлька, которая вытащила номер два. Мысли Миры же сплелись в один тревожный узел. Брать ли сейчас, когда выбор ещё большой, или дождаться, пока выбора не останется, чтобы не было обидно? В какой момент будет пора?

Не дожидаясь, пока мысли окончательно её дезориентируют, Мира усилием воли разорвала узел и будто бы не своей рукой потянулась за номерком, а потом сразу же вперилась в него взглядом.

Четырнадцать.

Что ж, придётся сначала посмотреть на других и накопить порядочно волнения перед тем, как выйти к доске самой. Полев ободрительно кивнул, и Мира, обратив напоследок внимание на добрые морщинки у его глаз, пошла к уже занятой Юлькой третьей парте, чтобы уступить место у шляпы другим.

— Да с какого первый? — раздался возглас, и это значило, что к шляпе наконец прорвалась Таня Рыжова, пожалуй, одна из самых заметных на первом курсе. Мира вовсе не удивилась тому, что номер, который вытянула Рыжова, ей не понравился: она могла протестовать против чего угодно и делала это, наверное, по привычке. Остальные же — кто-то не обращая внимание на Рыжову, кто-то хихикая над ней — продолжали брать номера и садились за парты.

Мира снова уткнулась в планшетку, чтобы улучить последние минуты, когда её внимание не занимает выступающий у доски, и гул аудитории снова померк. Прийти в себя удалось только тогда, когда Полев, заглянув в шляпу, объявил:

— Последний номерок, коллеги. Кто не пришёл на зачёт?

Студенты начали смотреть друг на друга и оглядываться по сторонам, но никак не могли понять, кого же всё-таки сегодня нет, пока в аудиторию не вошла Таша Московцева.

Это был первый раз, когда все заметили, как она пришла. Обычно её не замечали вовсе — потому что вряд ли кто-нибудь из искусствоведов первого курса мог отчётливо вспомнить, как звучит её голос. Обычно Таша проскальзывала в аудиторию под конец перерыва, когда все были увлечены своими делами или разговорами друг с другом; ни с кем не здоровалась, не делилась новостями и ничего не спрашивала, а на парах отвечала только в случае, если того открыто требовали преподаватели. Да и само её имя ассоциировалось у Миры с тишиной.

Сейчас Таша оказалась в центре внимания и потому выглядела озадаченной. Полев кивнул, достал из шляпы номерок и вручил ей. Теперь зачётные выступления можно было начинать.

* * *

Рыжова вывалилась к доске прежде, чем кто-либо успел вспомнить о том, что первой выступает она. Мира уткнулась в планшетку и продолжила снова и снова перечитывать свою речь, хотя затвердила её уже до такого состояния, что та стала терять всякий смысл. Это было обидно. Теперь ещё и в уши врывался зычный голос Рыжовой — она говорила о том, как любит ходить в походы.

Мира тоже это любила, только стеснялась называть походами то, что устраивала сама себе почти каждую неделю. Когда в запасе была хотя бы половина дня, она открывала в телефоне карту города, закрывала глаза и тыкала пальцем в случайную точку — а потом удобно одевалась и обувалась, собирала в рюкзак запас еды и воды и всеми силами добиралась на место.

В той самой точке начиналась её игра. Мира выключала телефон, запихивала его в