Левый фашизм (СИ) - Нигматулин Марат "Московский школьник"

Собственно, в дискуссиях о раннем фашизме нам непременно следует помнить о его глубоких левых, – синдикалистских, социалистических и, как ни странно, анархических корнях, уходящих довольно глубоко в историю. В настоящее время, пожалуй, ни один серьезный исследователь не решиться наличие этих корней отрицать во всяком случае относительно раннего фашизма, отказывая ему таким образом хотя бы в некоторой доле левизны [44]. Весьма левый характер поэтому носил и первый программный документ итальянского фашизма – «Manifesto dei Fasci italiani di combattimento», то есть «Манифест итальянского союза борьбы». Опубликован он был 6 июня 1919 года в газете «Народ Италии» [45].

Манифест этот включал в себя требования всеобщего избирательного права с 18 лет (в том числе и для женщин), восьмичасового рабочего дня, введения минимальной заработной платы, рабочего контроля на промышленных предприятиях, снижения пенсионного возраста с 65 до 55 лет, национализации всех военно-промышленных предприятий и учреждения прогрессивного налогообложения [46]. Вопреки распространённому заблуждению, требования данного манифеста не остались пустым звуком и уж тем более не были забыты фашистами после их прихода к власти. Напротив, многие выдвинутые в нем положения начали реализовываться сразу же после удачного завершения «похода на Рим». Окончательно же вновь утверждённые нормы социальной политики были утверждены в 1927 году, – именно тогда вступила в силу «Carta del Lavoro», составленная левыми фашистами Карло Костоманья и Эдмондо Россони [47]. Означенные документ сводил к единому знаменателю все ранее принятые законодательные акты относительно трудовых и социальных отношений, фактически представляя собой некую конституцию социальной политики. Отныне всякое предприятие провозглашалось т.н. «корпоративной» собственностью, равные права на которую имел теперь не только её былой хозяин, но также и его наемные работники. При этом, разумеется, устанавливалась обязательность и незыблемость коллективного трудового договора, в то время как договоры индивидуальные строжайше (под угрозой длительного тюремного заключения с полной конфискацией имущества в пользу государства) запрещались. Что касается предыдущих завоеваний фашистской социальной политики, вроде восьмичасового рабочего дня или выплачиваемых теперь исправно пенсий по инвалидности, – то они в означенном документе ещё раз подтверждались и окончательно закреплялись [48].

Надо ли говорить, что обнародование подобного документа сразу же увеличило популярность Фашистской Партии. Численность последней в тот период резко возросла: теперь туда массово вступали рабочие. Еще важнее, однако, оказалось то, что вслед за рабочими в Фашистскую Партию пошли даже те, кто до этого слыл непримиримыми борцами с фашизмом, – в первую очередь, конечно, многочисленные интеллигенты социалистической ориентации [49] [50]. Среди последних, кстати, был и Никола Бомбаччи [51].

В больших подробностях экономическую и социальную политику Фашистской Партии превосходно описал, ссылаясь на работу Ричарда Кольера [52], отечественный историк Александр Широкорад: «По указаниям Муссолини было построено 400 новых мостов, включая мост Либерта, длиной четыре с половиной километра, соединивший Венецию с материком; 8000 километров новых дорог, которые постоянно поддерживали в рабочем состоянии 6000 рабочих; гигантский акведук, принесший жизнь в засушливые районы Апулии. Он был человеком, задавшим темп двадцатому веку: поездка из Рима в Сиракузы длилась теперь пятнадцать часов вместо прежних тридцати. От Калабрии до швейцарской границы шестьсот телефонных станций обеспечивали устойчивую телефонную связь всей страны. Он покорил океан, отправив в плавание два огромных лайнера «Конте Росси» и «Рим». В августе 1933 года новый гигант «Император» пересек Атлантический океан за четыре с половиной дня. В июле того же года он стал хозяином неба, снарядив в исторический перелет Рим – Чикаго двадцать пять самолетов, ведомых министром авиации Итало Бальбо, которому вскоре было присвоено звание маршала авиации. Он объявил войну криминалитету и мафии <...> Муссолини назначил префектом Палермо Цезаря Мори, который начал беспощадную борьбу с мафией, преследуя ее представителей повсюду. Под его руководством было освобождено более миллиона голов крупного рогатого скота, угнанного бандитами, конфисковано 43 000 единиц огнестрельного оружия, арестовано 400 крупнейших мафиози, в числе которых был дон Вито Касцион Ферро, наводивший в течение тридцати лет страх на всю округу. Число убийств в Палермо резко сократилось с 278 до 25 в год. Дуче культивировал заброшенные земли, решив двухтысячелетнюю проблему, с которой пытались бороться еще Нерон и Юлий Цезарь. Так, например, южнее Рима находился заболоченный район, занимавший территорию 180 000 акров, в котором с мая по октябрь обитали только дикие утки и другие птицы и который был рассадником малярии. Муссолини дал графу Валентино Орсолини Ценчелли, эксперту в сельскохозяйственных вопросах, три года на решение этой проблемы. И граф выполнил свою задачу. <...> Итог работы Ценчелли составил 400 километров дренажных канав, 600 километров новых дорог и 500 фермерских поселений. Через два года там уже насчитывалось 3000 фермерских хозяйства и два новых города – Сабаудия и Понтиния <...> Кто, кроме Муссолини, обустроил 1700 летних лагерей для детей в горах и на море? Кто другой выделял ежегодно 1 600 000 фунтов стерлингов для дородовых клиник и 3 500 000 фунтов на пособия многосемейным? Кто дал итальянцам восьмичасовой рабочий день и кодифицировал страховые пособия для стариков, безработных и инвалидов? Только Муссолини, заявлявший на любых сборищах, что его целью является сильная Италия – «процветающая, великая и свободная». <...> В целях установления контроля за производственными мощностями страны он основал корпоративное государство путем создания двадцати двух торгово-промышленных корпораций, представлявших интересы как работодателей, так и рабочих и служащих. По введенному положению ни один предприниматель не имел права расширить или закрыть свой завод или фабрику без разрешения государства. <...> В течение восьми лет, начиная с 1925 года, Муссолини вел битву за сельскохозяйственную продукцию, увеличив производство пшеницы в два раза – до семи миллионов тонн. <...> Стараясь увеличить численность населения, он возвел семью на пьедестал. Начиная с 1927 года три миллиона холостяков Италии были обложены налогом, приносившим государству один миллион фунтов стерлингов в год. Тем самым дуче подталкивал их к алтарю. Семейные мужчины имели преимущества при устройстве на работу и получали льготы на проезд трамваем и оплату газа. Кампания эта приняла даже своеобразную цирковую окраску – был введен день матери и ребенка, а при рождении седьмого отпрыска женщины награждались специально отчеканенной медалью. Милиция получила распоряжение отдавать честь беременным женщинам.» [53].

Впрочем, фашистская социальная политика – тема до чрезвычайности обширная. Её освещение в полной мере заслуживает как минимум отдельной монографии, посвящённой сугубо означенной теме. Одна только «Dopolavoro» – это уже целая вселенная, а ведь фашистская социальная политика деятельностью одной только этой организации не ограничивалась. Мы же теперь не будем чрезмерно углубляться в подробности, но обратим лучше внимание на тех людей, без которых проведения в жизнь вышеописанных социальных реформ было бы невозможно. Хотя многие историки на протяжении долгого времени и старались не обращать существенного внимания на данный факт, – на протяжении всей довольно долгой истории Национальной Фашистской Партии внутри неё существовала и активно действовала особая левая фракция. Фракция эта была просоветская и настроенная на сотрудничество (вплоть до полного объединения) с итальянскими коммунистами [54] [55]. Представлена она была такими деятелями, как Джузеппе Боттаи [56] [57], который, собственно, всю фракцию до определённого времени и возглавлявлял [58], Эдмондо Россони [59], Карло Костоманья [60], Уго Спирито [61] и, – уже во времена Республики Сало, – Никола Бомбаччи [62]. Последний был, пожалуй, наиболее выдающейся фигурой во всяком случае из всех здесь названных, – а возможно, что и во всем итальянском фашизме.