Калейдоскоп миров (сборник) - Дмитрий Королевский

– Лучше б я тогда остался голодным! – сокрушенно сказал парень. – Пригнувшись, я приблизился к другой решетке, и ощутил, что наступил на что-то мягкое, нагнулся, и стал ощупывать асфальт руками, и наткнулся на нечто колючее. Это была небритая рожа лежащего захмелевшего пирата. Он проснулся, ухватив меня за руку, и заорал хрипло: «Полундра, братцы…». Дальше шли трехэтажные маты. Так я попал к ним, они накормили меня, и предложили работу на своем крейсере, представившись исследователями, мол, будешь оборудование подтаскивать, убирать, разгружать. Однако через неделю я носился по крейсеру, подтаскивая оружие, убирая трупы и разгружая награбленное. Тут-то я и понял, а точнее, вспомнил смысл белой эмблемы у них на груди, но было уже поздно!

– Да-а-а-а! – протянул задумчиво Моррисон. – Невеселая у тебя история!

Рон хотел сказать еще что-то, но странный звериный крик, донесшийся до них из леса, остановил его. Секунду спустя к одному голосу прибавилось еще несколько, жутких, взбешенных.

– Кто это? – смотря на десантника, спросил парень, хватая плазмобластер.

– Кажется, я знаю! – с опозданием ответил Моррисон, вставая с кресла. – Надо закрыть двери!

– Но они не закрываются! – Рон встал тоже. – Они открылись автоматически при ударе о планету, и больше не закрываются, я пробовал!

– Черт! У тебя есть фонарь?

– Да, но я боялся его зажигать…

Рон протянул Хангу уже включенный фонарь, и десантник сразу же зашагал по коридору. Парень шел следом.

– Стоп! – поднял Моррисон руку. – А ты куда? – посмотрел он на парня.

– Я с тобой!

– Нет! Возвращайся и жди меня, это слишком опасно!

– Я пойду с тобой! – твердо сказал парень, в его, полных решимостью, глазах десантник прочитал обиду.

– Ах, да! – хлопнув себя по лбу ладонью, чуть не выкрикнул Моррисон. – Что я взялся оберегать тебя, как малого дитя, ты ж, как никак, целый год у пиратов на крейсере прослужил! Вот только оружием пользоваться не умеешь!

– Я научусь! – решительно произнес парень.

– Дай-ка мне твой плазмобластер.

Рон протянул Моррисону тяжелое, двуствольное оружие.

– Так, смотри, нажимаешь вот эту кнопку, загорается красная лампочка, потом целишься, и плавным нажатием кнопки-курка посылаешь сгусток плазмы во врага! Все просто, проще не бывает! На, бери свое оружие!

Моррисон вернул парню его плазмобластер и снял с плеча свой десантный лучемет

– Пошли!

Из леса снова донеслись голоса, напоминающие бабуиние, и их стало гораздо больше. Недавно познакомившиеся люди, стоявшие, как говорят, по разные стороны баррикад, шли вместе, нога в ногу, как старые друзья-вояки, прошедшие вместе сотню сражений, дравшиеся спина к спине.

Полковник первым вышел из разрушенного крейсера, осветил трап и то, что было потом, докуда хватило света, бьющего из мощного фонарика.

– Что там? – спросил Рон, выглядывая из-за плеча десантника.

– Пока ничего, – спокойно ответил Ханг и двинулся дальше.

Крики были уже совсем близко, трещали деревья, слышался топот.

– Они бегут сюда? – спросил неуверенно парень.

– Не думаю. Они что-то нашли там, на границе сгоревшего и нетронутого огнем леса.

– Так там же могилы! – взволнованно вскрикнул Рон.

– Могилы? – переспросил Ханг.

– Да, там я хоронил всех умерших пиратов!

– Пошли, надо возвращаться на крейсер, скоро у этих зверюг закончится мясо, и они доберутся до нас!

Времени на баррикадирование открытых дверей было совсем мало, звери наверняка доедали последнего пирата, вырытого из свежей могилы, и, конечно, чувствовали рядом присутствие еще кое-какой пищи. Обломки металлических труб, бронелисты, решетки, – все, что оторвалось, отлетело при взрыве и падении, все шло на заделку дверей. Но вот уже первые твари завыли у стен боевого космического корабля.

– Все! – приваливаясь спиной к стене, выдохнул Моррисон, освещая нагромождения металла и стоящего рядом Рона. – А вот и первые падальщики пожаловали! – пробурчал он, услышав бабуиние вопли. – Все ничего, но вот оружия у нас парень маловато!

– Оружия? – уточнил Рон. – Так у меня его навалом, от пиратов осталось!

– Так что ж ты раньше молчал?! – удивился Моррисон.

– А никто и не спрашивал! – развел руками парнишка.

– Беги, неси все, что можешь! – отдавая ему фонарь, сказал полковник.

Рон быстро вернулся, неся в руках и за спиной два бластера и лучемет, не штурмовой, не десантный, но, впрочем, не уступающий ему в огневой мощи. В тот же миг, сотрясая выстроенную ими баррикаду, ударило что-то тяжелое, желтошерстная когтистая лапа просунулась в щель, и тут же была срезана лучеметом полковника. Животное жутко завопило, и запечатанную дверь стали сотрясать новые удары, лапы и головы обезьяноподобных существ протискивались через возникавшие в нагромождении металла прорехи, однако тут же отлетали или исчезали от точной стрельбы двух человек. Первая волна существ была отбита, все стихло, но ненадолго, через минут десять, не успевшие подладить свое защитное сооружение люди услышали новые возгласы «обезьян». Твари набросились на закрытые двери с новой, еще большей силой. Люди едва успевали стрелять в просунувшиеся зубастые морды и лапы, что с невероятной силой гнули и вырывали металлические предметы из всей конструкции, и даже умудрялись швырять ими. И вот, настал момент, когда огромный лист бронеметалла упал, открыв огромную дыру, через которую внутрь крейсера хлынуло желтое полчище.

– Мы не удержим их, Ханг! – крикнул парень, отстраняясь к стене, без разбору паля по желтой массе из двух, раскалившихся до красна, стволов.

– Жечь, жечь тварей! – шипел Моррисон. – Жги, парень! Жги! Они теряют силу!

Полковник был прав, и вторая волна тварей потеряла силу, куча дымящихся желтых телец валялась на полу, на мосту-трапе, на земле, а новых «обезьян» не было слышно. Моррисон выглянул наружу.

– Скоро рассвет, – сказал он, залезая обратно и смотря на парня.

Рон стоял, держа в обеих руках опущенные вниз лучемет и плазмобластер, спокойно оглядывая трупики «обезьян»-людоедов, пиратская форма на нем была забрызгана кровью этих существ, лицо и руки перепачканы.

– Почему ты не снимешь эту форму? – неожиданно спросил Ханг.

В тот же миг в проеме наполовину заложенной двери мелькнула тень, полковник обернулся, и в тот же миг получил удар по руке. Лучемет улетел в сторону, он хотел было броситься за ним, но остановился, прямо на него смотрели черные дула лучеметов, три из них принадлежали ворвавшимся пиратам, а четвертый…

– Потому что я пират! – ехидно улыбаясь, ответил Рон. – П-и-р-а-т! – проговорил он по буквам, сбоку его лучемета загорелась красная лампочка. – Вперед! – скомандовал парень, указывая на дверь, и повернулся к черным фигурам с черепом и костями на груди. – Черт! Почему так долго? Я уж думал, вы не прилетите! Не обижайтесь, ребята, но вынужден буду доложить о вас самому Капитану Ворону! Ох, и осерчает наш главнейший, узнав, как халатно относятся его подчиненные к жизни его названного сына.

Горгонианский синдром

Добро и зло. Темное и светлое. В каждом из нас есть и то и другое. И только от нас самих зависит, какую сторону принять. Протянешь ли ты руку помощи падающему в пропасть, или раздробишь каблуком побелевшие от нестерпимой натуги, удерживающие тело пальцы. Упадешь ли в пламя геенны огненной, или воспаришь ангелом ввысь? Человек волен изменить все, и не надо пенять на сложившиеся обстоятельства. Но так ли это?

* * *

Приземление было жестким, еще обутые в армейские ботинки ноги больно ударились о каменистую поверхность планеты. Я сделал кувырок, чувствуя, как ставшая малой одежда затрещала по швам. Взгляд помутнел, и я с трудом различил быстро исчезающий во мраке ночи «десантолет», доставивший меня на планету. Жгучая боль волной растеклась по телу, я застонал, извиваясь на острых камнях, что не могли уже принести мне вреда, кожа на моем теле стала толще в десять раз, а местами ее покрывала прочная черная чешуя. Ботинки – последнее, что осталось на мне из всей амуниции, – сопротивлялись дольше всех. Однако и они не устояли, с треском разлетелись в стороны, разрываемые удлиняющимися на глазах стопами ног, что уже мало чем напоминали человеческие. В голове зашумело от внезапно нахлынувших, новых, ранее не осязаемых запахов, подступила тошнота, я едва сдержал приступ рвоты. Сыворотка, вызвавшая во мне мутацию, окончательно вступив в свои права, заканчивала работу и настраивала организм на новый лад. Ну вот, кажется, и все, я с облегчением вздохнул, с шумом втягивая воздух незнакомой, чужой планеты через покрытое слизью отверстие, заменяющее мне нос. Если расчеты верны, то в запасе у меня есть три часа. Этого времени хватит, по крайней мере, так решили они, по чьей воле я здесь. Нет, конечно, не все так однозначно, у меня даже был выбор. Медленно сгнить на рудниках одной из планет-каторг, либо этот, в результате которого я здесь.