Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примерно через 20 минут его приглушенные крики стали превращаться в различимые слова. Джон, который целыми днями не говорил никому ни слова, который за шесть месяцев не произнес ни одной законченной фразы, теперь сказал: «Да-а. Ух ты. Нет… ох…»
(Следующий диалог был записан на магнитофон)
АРНИ (добавляя фразу к его словам): Ух ты, да, невероятно!
ДЖОН (медленно, поначалу рассеянно): Да, ты… ты… знаешь…
АРНИ: Я… да.
ДЖОН: Ш-ш-ш… Да-а. Б… ба… бабабаллшооой, бо-о-ольшой к-к-орррррррабль.
АРНИ: Коррраааабль… Да-а. Он больше, чем я думал, этот корабль.
ДЖОН: Да-а, боооольшой корабль… идет… за Джоном!!!
АРНИ: Ух ты, ух ты… И ты на него сядешь?
ДЖОН (вопя изо всей силы): Нет, парень – только не я!! Я не сажусь на этот корабль.
АРНИ: А почему бы и не сесть?
ДЖОН (долгая пауза; кашляя и сипя): Этот корабль идет… в… отпуск! Я-то не иду. Мне завтра в восемь утра вставать и идти на работу!
АРНИ: Мне тоже. Мне тоже… Но сделай мне одолжение, большое одолжение (следуя направлению движения глаз Джона), подними свои глаза у себя в голове и хорошенько взгляни на корабль.
(Джон стал вглядываться и закатил глаза кверху)
АРНИ: Вглядись, а потом скажи мне, кто ведет корабль.
ДЖОН: Гмммм, кто… гмммм. (Глядя вверх; показываются белки его глаз.) Ох. Ух ты!! Ух ты… Там ангелы, на этом корабле, ведут его.
АРНИ: Ангелы?
Я был взволнован и подумал про себя, что это переживание нужно завершить, то есть ему надо войти в него еще глубже, чтобы оно смогло ему пригодиться.
АРНИ: Загляни в котельное отделение. Кто там?
ДЖОН (смотря вниз, опуская голову вниз): Гммммм. Ой, ух ты, гммм, там внизу… ангелы… тоже. Нет… Да. (Хотя он ограничен своим физическим состоянием, он начинает возбужденно кричать.) Эй… Э-э-э-й… Э-э-э-й… Ангелы ведут этот корабль!!
АРНИ: Ангелы! У-у-х-ты! Пожалуйста, сделай мне одолжение, сделаешь? Подойди поближе и выясни просто, сколько стоит попасть на этот корабль.
ДЖОН: Гммм… (оглядываясь по сторонам) гммм, да, да. Это… нет… да-а… это… ну… это нисколько не стоит. Но… ль.
АРНИ: Ну и что ты думаешь об этом? Это бесплатное путешествие.
ДЖОН: Интересно. Ну и ну!
АРНИ: А ты хоть раз был в отпуске?
ДЖОН: Не-а. Только не я.
АРНИ: Слушай, парень, у тебя никогда не было отпуска. Ты – рабочий человек. Тебе надо подумать о маленьком путешествии. Если тебе там не понравится, вернешься назад. Если тебе понравится, обдумай его. Если хочешь, отправляйся. Если захочешь, возвращайся, а нет – так плыви дальше. Ты теперь можешь принимать все решения сам. Если поедешь в отпуск и побудешь там – хорошо! Если останешься здесь – замечательно! Если поедешь, мне бы хотелось как-нибудь с тобой там встретиться.
ДЖОН: Да. Да. Отпуск, на Багамы, Ба… га… мы… Да. Гмммммм… никакой работы.
Джон затих, закрыл глаза и стал засыпать. Он перестал вскрикивать. Я вернулся к своему пациенту и примерно через полчаса снова навестил Джона, чтобы справиться о его состоянии. Около его койки стояла сиделка. Она сказала, что Джон только что скончался. Я был и огорчен, и счастлив одновременно. Старик решил уйти в отпуск. И хотя мне хотелось бы знать его получше, но, по крайней мере, я попытался помочь ему смягчить требования этики рабочего и отправиться в путешествие на Багамы. Ему требовался перерыв в работе. Он застрял на краю жизни, потому что его мучил вопрос: может он уйти в отпуск или нет. Он застрял еще и потому, что окружающие испытывали трудности в общении с воем и криками его коматозного состояния.
Для самого Джона его коматозное состояние, возможно, выражалось следующим утверждением: «У меня противоречие. Здесь нет никого, кто мог бы помочь мне разрешить его, поэтому я поступлю наилучшим образом, уйдя внутрь себя и наблюдая этот корабль. Поскольку я не привык работать с видениями, я могу только возбужденно кричать о том, что я вижу».
Сегодня, как никогда прежде, потребности умирающих удовлетворяются в хосписах, больницах и частных домах любовью и уходом, психологическим пониманием, молчаливой медитацией и молитвой. И все же самые глубинные чувства умирающих – например, конфликт Джона, касающийся отпуска, – оказываются вне нашего внимания. Все мы, связанные с умирающими, делаем все, что в наших силах, однако пока мы находимся на начальных этапах этой работы. Необходимо еще многое узнать об умирании, о чем мы можем судить по тому разочарованию, которое мы испытываем, осознавая свою неспособность установить связь с умирающим. Мы неверно предполагаем, что они недосягаемы для нас, что они покидают свои тела и что сочувствие, медитация и любовь – это все, что мы можем им предложить. Все это необходимо, но не достаточно.
Большинство умирающих нуждаются в помощи для того, чтобы в полной мере пережить важнейшие события, которые пытаются с ними произойти. Без такой поддержки измененные состояния приводят нас в замешательство и озадачивают. Мы неверно интерпретируем сигналы измененного состояния, принимая их за знаки боли, воздействия лекарств или болезни. В то время как умирающие, безмолвные и одинокие, ищут ответа на важнейшие жизненные вопросы, мы не понимаем их и воображаем, что они мирно отбывают в мир иной.
Переправа
Психотерапевтическая работа с пациентом на ранних стадиях тяжелого заболевания принципиально мало отличается от работы в другие периоды жизни. Однако тягостная близость смерти придает работе большую интенсивность. На ранних стадиях тяжелого заболевания задача пациента, как правило, заключается в избавлении от проблемы. Некоторые из тех, кто приходит ко мне, начинают интересоваться раскрытием переживаний, проявляющихся в симптомах болезни. Интеграция этих психологических факторов часто облегчает тяжесть симптомов. Таким образом, для начальной стадии работы характерен конфликт между сознательным поведением в настоящем и новыми аспектами личности, которые появляются в сновидениях и симптомах[4]. Я часто наблюдал, как люди, прежде неспособные на значительные изменения, в последние моменты жизни внезапно осуществляли квантовый скачок в направлении целостности.
А теперь давайте познакомимся с Питером и Сэнди и рассмотрим некоторые подробности работы с Питером в течение трех последних недель его жизни.
Питер
В конце года я был в отпуске, пытаясь укрыться от сутолоки городской жизни в Альпах. Телефонный звонок разорвал тишину темного альпийского вечера. Расстроенный голос на другом конце линии произнес: «Один из моих родственников умирает от лейкемии, и мы просим вас о помощи! Нам сказали, что ему осталось жить один или два дня».
Звонила свояченица Питера. Я ответил, что, если Питер действительно хочет жить и работать с нами и если это действительно то что нужно, природа поможет ему дождаться нас, пока мы не сможем встретиться с ним в больнице. Двумя неделями позже мы впервые встретились в одной из больниц Цюриха. Присутствовали Питер, его жена Сэнди и моя жена Эми. Эми согласилась помочь мне в работе над взаимоотношениями и взять на себя часть эмоциональной нагрузки, которую, как мы чувствовали, нам придется испытать.
Прежде чем мы вошли в палату, Сэнди рассказала нам, что Питер никогда не проявлял ни малейшего интереса к психологии. Он недолюбливал религию. И только после последнего, почти фатального обострения лейкемии он с некоторым интересом разговаривал о своих чувствах. Когда мы вошли, я был рад найти Питера в явно хорошем настроении, спокойно лежащим в кровати. Во время нашей беседы в ответ на мои реплики он иногда двигал ногами. Интеллигентный мужчина средних лет, интроверт, он был пепельного цвета и выглядел физически истощенным.
После того как церемония знакомства была завершена, я спросил Питера, хочется ли ему еще что-либо совершить в этой жизни. Я искал эту особую точку, эту растущую кромку, где мы все работаем. Мне было интересно, сумеет ли он распознать эту точку. Эта точка – край (см. Словарь), место, где мы застреваем, не в состоянии двигаться дальше. На краю своего развития мы поворачиваем назад и заболеваем, становимся бессознательными или сходим с ума. Это точка, которую мы не можем пройти, точка, где мы впадаем в депрессию и теряем надежду.
Питер не раздумывая ответил, что, если бы он смог, он бы привел в порядок свои взаимоотношения с Сэнди. Уже в течение некоторого времени между ними не было эмоциональной взаимосвязи. В конце вводного сеанса я предложил Сэнди и Питеру, чтобы одной из наших задач стала работа над их браком. Я рекомендовал, чтобы, несмотря на ослабленное физическое состояние Питера, мы все вместе занялись некоторым видом работы над взаимоотношениями. Я предложил, что, перед тем как мы снова встретимся вчетвером, я навещу Питера один, а Сэнди тем временем могла бы встретиться с Эми. Я чувствовал, что моя основная задача – сосредоточиться на его внутренних процессах и на его болезни; вторая задача – поработать с проблемами их взаимоотношений и понять, как они связаны, если вообще связаны, с его симптомами. Эми и я надеялись, что в результате работы с ними обоими вместе и по отдельности их индивидуальные изменения позволят им преобразиться как семейной паре.
- Самоосвобождающаяся игра - Вадим Демчог - Психология
- Воспоминания, сновидения, размышления - Карл Юнг - Психология
- Как научиться жить на полную мощность - Мэри Доббс - Психология
- Понедельник – день тяжелый. Книга-утешение для всех работающих - Йооп Сгрийверс - Психология
- Здоровый эгоизм. Как перестать угождать другим и полюбить себя - Эмма Таррелл - Менеджмент и кадры / Психология
- Эта книга сделает вас спокойным - Джо Асмар - Психология
- Снисходительность к себе - Александр Иванович Алтунин - Менеджмент и кадры / Психология / Науки: разное
- Психопатология обыденной жизни. О сновидении - Зигмунд Фрейд - Психология
- Оружие – слово. Оборона и нападение с помощью... - Александр Котлячков - Психология
- Императивы успешной карьеры. Для тех, кто амбициозен, и для всех остальных - Николай Старостин - Психология