Перстень Парацельса - Артур Василевский

На первый взгляд – нищета и убожество. Однако Бранделиус знал, что маги Тайного Города часто прибедняются для маскировки, а если какой-нибудь нужный, но привыкший к роскоши клиент вдруг почувствует отвращение к «дыре», его настроение можно без хлопот выправить при помощи магии.

Сам «отпрыск Постигающих Истину» оказался полным, курносым мужиком с большими голубыми глазами, толстыми пальцами и роскошной гривой светлых волос до плеч, перехваченных разноцветной верёвочкой. Одеждой он напоминал помесь ведьмака с хиппи: расшитая крупными цветами рубаха, кожаные штаны, плетёные мокасины и жилет с карманами. На запястьях – браслеты и фенечки, на пальцах – серебряные перстни, на шее – три или четыре амулета.

– Кстати, а почему шаман? – всё-таки не удержался Бранделиус.

– Я в школе народными танцами занимался: хороводы, ритмичные пляски и всё такое прочее. Вот и прикипел душой. – Белорус зевнул. – Хорошие были времена… Запалишь, бывало, благовоний…

– Из Уголовного кодекса, небось?

– И такие тоже, бывало, запаливал, – не стал спорить Меркель. – Но тут главное – не попадаться.

– Согласен.

– Опять же: мне весело, клиенту приятно… А учитывая, что в итоге он получает именно то, за чем пришёл, то лучше уж пусть его внимание будет рассеяно с помощью… Э-э… – Судя по всему, Меркель задумался, не слишком ли он разоткровенничался. – В общем, как-то так.

Бранделиус почувствовал, что собеседника охватили сомнения, и перевёл разговор на другую тему:

– Ты только шаманишь?

– Почему? – искренне удивился Авдотий. – У нас многопрофильная фирма. Я – представитель тысячелетней мудрости Востока, таинств Сибири и Чукотки. А мой компаньон – гений европейского магнетизма, обладающий глубочайшими познаниями в египетской магии и запрещённых ритуалах иллюминатов. Этот итальянский алхимик…

– Это он сопит в соседней комнате? – довольно бесцеремонно перебил белоруса Бранделиус.

– Ага.

– Позови.

– Мустафа, можно тебя на минуточку?

Дверь приоткрылась, и к собеседникам вышел такой же невысокий, как Меркель, но не полный, а скорее плотный, спортивного вида парень, во внешности которого так сильно смешались Восток и Запад, что его можно было принять и за итальянца, и за башкира.

– Джафаров. – Мустафа крепко пожал Бранделиусу руку и тут же отступил, оказавшись за спиной шамана.

– Ты и правда разбираешься в алхимии?

– Да, – с серьёзным видом кивнул Джафаров. – А что?

– Мне потребуется помощь в изготовлении нескольких составов, – объяснил Бранделиус.

– Насколько сложных?

– Третий уровень. Возможно, четвёртый.

– Рецептура есть?

– Разумеется.

– Тогда без проблем.

– Правда?

– Я был первым учеником выпуска школы Золотого Озера, – с законной гордостью сообщил Мустафа. – Среди челов, конечно.

– В таком случае я спокоен.

– Именно.

Меркель и Джафаров были не единственными осевшими в Уфе магами Тайного Города, но самыми энергичными из них, развившими по-настоящему бурную деятельность. При этом помимо работы по профессии, то есть «оказания услуг челам в пределах разрешённого уровня магического воздействия», шаман и иллюминат занимались контрабандой магической энергии и незначительных артефактов, с которой и получали основной доход.

– Как бизнес?

– Лучше не спрашивайте, – вздохнул Авдотий, умело изобразив на лице последствия тяжёлого финансового кризиса.

– Слышал, вы неплохо навариваетесь на контрабанде?

– Хотите войти в долю?

– Хочу узнать, много ли здесь людей с магическими способностями.

То, что обычные люди считают волшебством, в действительности есть умение работать с магической энергией, а уровень этого умения определяется врождёнными способностями. Именно с теми, кто способен чувствовать непонятные, но волнующие потоки силы, и работали контрабандисты: являлись под видом ангелов или демонов и за огромные деньги перепродавали магическую энергию, которую те тратили, как правило, на удовлетворение своего эго, демонстрируя родственникам и знакомым слабенькие по меркам Тайного Города, но необъяснимые с точки зрения науки фокусы. Со всеми своими контрагентами контрабандисты проводили тщательный инструктаж, и если возникали проблемы, то попросту прекращали общение, оставляя несчастных мучиться в результате отключения от силы…

– Вам нужны маги?

– Нераскрывшиеся, – подтвердил Бранделиус.

– Зачем?

– Хочу поставить пару экспериментов.

– Почему здесь? – прищурился Меркель.

– Не люблю Москву.

– Москву или Тайный Город? – уточнил Мустафа.

– Врачи посоветовали мне климат Южного Урала, – произнёс Бранделиус таким тоном, что стало ясно: развивать тему своих отношений с Великими Домами он не собирается. – Но мне нужна энергия.

– Много?

– Прилично.

– Что-то ещё?

– Кое-какие алхимические снадобья.

– Мы можем оформить заказ в Торговой Гильдии на что угодно, – медленно произнёс Авдотий, глядя гостю в глаза. – Но чья фамилия будет в нём стоять?

– Твоя.

– В таком случае – двойная цена.

– Грабёж! – возмутился Бранделиус.

– Стандартная плата за риск, – пожал плечами белорус.

А стоящий за его спиной иллюминат тоненько рассмеялся.

– Хотя бы пятьдесят процентов!

– Это не хотя бы, а даром. – Меркель пожевал губами. – Семьдесят пять.

– Ладно, – после короткой паузы махнул рукой Бранделиус. – Запиши, что мне нужно…

А ещё через пятнадцать минут, когда оставивший заявку, но почему-то не очень довольный гость ушёл и колдуны убедились, что он действительно удалился, Мустафа громко произнёс:

– Он мне не понравился.

Авдотий покосился на компаньона, улыбнулся и кивнул:

– Мне тоже.

– И что будем делать?

– Он явно затевает что-то незаконное или слишком интересное, – медленно, продолжая раздумывать над происходящим, изрёк Меркель. – То есть в результате его эксперимента получится или то, что не понравится Великим Домам, или то, на что Великие Дома с удовольствием наложат лапу.

– Понимаю тебя, – прищурился иллюминат Джафаров. – Предлагаешь подождать?

– Но не сидеть сложа руки, – уточнил белорус. – Мы должны выяснить, что именно затеял Бранделиус, а уж потом доложить о нём Великим Домам.

Меркель был ярым приверженцем американского выражения: «Ничего личного – только бизнес», и Мустафа его полностью поддерживал.

* * *

– Что-то произошло? – мягко спросила Даша, и Виктор ощутил, как пальчики её согревшихся ножек легонько шевельнулись. – Милый мой, неужели ты думал, что я ничего не замечу? Неужели ты плохо меня знаешь?

Дарья Касьянова недаром после института пошла в науку: обладательница исследовательского склада ума, она могла не только увидеть проблему, оценить её, отыскать её истоки, но и вцепиться в неё мёртвой хваткой и не отстать, пока не будет получен результат, пока задача не окажется решённой. Сейчас такой проблемой для Даши стал любимый мужчина: девушка поняла, что Виктора что-то тревожит, сначала обиделась на его попытку это скрыть, но поступила мудро, решив действовать мягкостью, а не напором.

Виктор виновато усмехнулся.

– Ну… как бы это тебе сказать…

– Говори как есть.

– Вот в том-то и дело, что не знаю, как тут есть. – Он взлохматил волосы и, если бы курил, обязательно потянулся бы за сигаретой. Но табачный дым Громов не переносил с детства. – Мы с тобой всё толковали о чуде… пусть не прямо, так косвенно… ну, и вот…

То, что произошло вчера, в обычном человеческом понимании вполне тянуло на звание чуда. Причём возникло оно не на пустом месте, а как раз там, где его искали. Пусть иронически, пусть легкомысленно, пусть почти не ждали и не особенно верили в него… но ходили-бродили близ его границ, зная, что ворота на замке.

А они взяли и распахнулись.

Ещё в романтической юности Виктор обнаружил в родном городе три точки, где его чутьё улавливало особенно близкое дыхание… чего-то необычного, невероятного, неизвестного, но не чужого, просто неизвестного… И самой яркой из трёх была наиболее северная, находящаяся в Черниковке – сравнительно молодом районе Уфы, примыкающем к нефтехимзаводам и оттого числящемся в непрестижных. Но, на взгляд Громова, западная часть Черниковки, распланированная и построенная после войны в стиле «сталинский ампир», была чудо как хороша: улицы, веером расходящиеся от центральной площади, сформировали там обширные дворы, вместившие в себя множество зелени и за прошедшие годы превратившиеся в самые настоящие парки, по которым любил бродить Виктор – без цели и не замечая времени, любуясь городом, который в его фантазиях превращался в целый мир. Однажды Громов набрёл на берёзовую рощу, поднявшуюся среди далеко отстоящих один от другого домов, и вот там его «накрыло».

Вот уж где аура так аура! Вот где дыхание чуда оказалось осязаемым до мурашек по спине. Вот где в привычный мир врывалась необычная сила: загадочная, но при этом тёплая, манящая, обещающая невиданные возможности…