Рейтинговые книги
Читем онлайн Коломяжский ипподром - Владимир Сашонко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 48

Короче говоря, англо-бурская война значительно отличалась от всех предыдущих и была первой войной XX века, которой уже в значительной мере присущи были характерные черты войн новейшего времени, войн нашего столетия.

Как известно, несмотря на героическое и стойкое сопротивление, буры потерпели поражение, их независимые республики перестали существовать и превратились в английские колонии.

Попов вернулся в Европу.

Путь в Россию по-прежнему был заказан, и он, чтобы не терять времени попусту, решил пополнить свое образование. Его привлекала политэкономия, и он стал посещать лекции сперва в Париже, затем в Цюрихе и Женеве.

Грянула русско-японская война – война за господство над важными в стратегическом и экономическом отношении районами, за перераспределение сфер влияния на Дальнем Востоке. По своему характеру это была война несправедливая с обеих сторон, первая крупная война эпохи империализма.

Как только до Попова дошла весть о нападении японцев на русскую тихоокеанскую эскадру и Порт-Артур, Николай Евграфович немедленно устремился на родину, чтобы принять участие в военных действиях. Он, конечно, знал, что его ожидает в России, однако полагал, что к человеку, рвущемуся на фронт, власти проявят снисхождение, в крайнем случае отложат репрессии до окончания войны.

Попов ошибся.

Как только он пересек границу, его арестовали и препроводили в тюрьму.

И тогда в дело вновь вмешались влиятельные друзья его отца, а также его собственные друзья и родственники. Апеллируя в различные инстанции, они делали упор на один аргумент: «Да, человек виновен перед законом, но он добровольно сдался на милость властей и просит об одном: предоставить ему возможность пролить кровь за родину. Можно ли не пойти навстречу такому желанию, не уважить его?»

Аргумент подействовал, и Попова выпустили из тюрьмы. Однако его просьба о зачислении в армию исполнена не была по причине его «неблагонадежности», и ему дозволили лишь отправиться в Маньчжурию в качестве военного корреспондента. Именно такое предложение поступило Попову из Петербурга от Алексея Алексеевича Суворина, издателя газеты «Русь».

Общероссийская ежедневная газета «Русь» начала выходить в столице в 1903 году[2], перед самым началом русско-японской войны. Суворин-младший, в отличие от своего отца, А. С. Суворина, издателя газеты «Новое время», стоял на буржуазно-либеральных позициях и стремился придать соответствующий оттенок новой, широко, масштабно задуманной газете.

Редакция «Руси» решила послать в Маньчжурию большую группу военных корреспондентов, чтобы освещать события одновременно с разных участков фронта.

Вот тут-то А. А. Суворин и предложил Попову отправиться на Дальний Восток с корреспондентским билетом газеты «Русь». Через общих знакомых он знал о его военном опыте в Южной Африке, о широких познаниях и образованности, о физической выносливости.

Попов начал собираться в дорогу. Собирался по-деловому, с дальним, как говорится, прицелом, имея в виду некоторые обстоятельства чисто военного характера. С одобрения А. А. Суворина он решил использовать связи с деловыми кругами Москвы, Иваново-Вознесенска и других городов России, для того чтобы появиться в ставке генерала Куропаткина не только с мандатом военного корреспондента, но и еще кое с чем, что остро необходимо было русским воинам, сражавшимся на сопках Маньчжурии.

В середине июня Попов приехал в Харбин.

К тому времени японцы, выиграв сражение на реке Ялу и успешно атаковав Цзиньчжоускую позицию на Ляодунском полуострове, запиравшую пути к Порт-Артуру, двинули свои главные силы в северном направлении вдоль Южно-Маньчжурской железной дороги. Они готовились к операции против главных сил русской армии. На всех участках фронта наступило временное и, конечно, относительное затишье – затишье перед бурей.

Но это дало возможность Попову на два-три дня задержаться в Харбине, чтобы побывать в тыловых учреждениях русской армии и познакомиться с их деятельностью.

Из Харбина через Мукден Попов выехал на станцию Дашичао, у основания Ляодунского полуострова, где в то время находилась ставка главнокомандующего Маньчжурской армии генерала Куропаткина.

Одновременно с ним прибыл туда и багаж, который вез с собой Николай Евграфович, – багаж весьма ценный и нужный, о сохранности которого он постоянно беспокоился в пути.

Попов немедленно доложил о своем прибытии одному из адъютантов Куропаткина, и ему был назначен прием в тот же вечер.

На заходе солнца все, кто ожидал приема, собрались возле салон-вагона главнокомандующего. Среди высокопоставленных лиц были один солдат и один казак, которым предстояло получить из рук главнокомандующего Георгиевские кресты за проявленные ими храбрость и мужество.

Николай Евграфович оказался в группе представителей иностранных армий и негромко, но оживленно беседовал с ними. Итальянец, австриец, француз, немец и англичанин проявили к нему живой интерес, когда узнали, кто он. Его участие в англо-бурской войне было своего рода визитной карточкой и создавало ему достаточно высокий авторитет. А его телеграмма Куропаткину, направленная еще из Москвы и опубликованная газетами, произвела фурор. Подумать только: какой-то безвестный писака, штафирка, адресовался непосредственно к самому главнокомандующему, да еще по сугубо военному вопросу...

Да, такого Россия не видывала.

И вот главнокомандующий вышел из вагона и – снова сенсация! – первым делом обратился к Попову. Крепко пожав ему руку, он поблагодарил Николая Евграфовича за привезенные им образцы защитной краски для солдатских рубашек-гимнастерок.

– Вы сделали то, что имеет в настоящий момент первостепенное значение для войск, – сказал Куропаткин. – И от лица всей Маньчжурской армии я горячо благодарю вас, господин Попов, за вашу заботу о ней и за ваши хлопоты.

Теперь самое время сказать подробнее, о чем идет речь.

Японскую войну русские войска встретили в не менее архаичной форме, чем англичане войну с бурами. Летние солдатские гимнастерки и офицерские кители были ослепительно белого цвета. Они хорошо выглядели на парадах и смотрах, но не на войне: лучшую мишень для противника трудно было бы придумать.

Трезвомыслящие командиры начали настаивать на изменении цвета гимнастерок и кителей в Маньчжурской армии. Но как это выполнить практически?

Вот тут-то и подал свой голос Попов, собиравшийся на Дальний Восток в действующую армию. Он сам был горячим сторонником «хаки». И направил Куропаткину из Москвы телеграмму, в которой обещал обеспечить Маньчжурскую армию всем необходимым для перекраски солдатских рубашек на месте.

Обещание Николая Евграфовича не было фанфаронством. Используя солидные связи Евграфа Александровича, да и свои собственные, в купеческо-промышленных кругах, он вступил в (переговоры с крупными московскими предпринимателями братьями Леонтьевыми и Писаревым и сумел, хотя и не сразу пожертвовать на всю Маньчжурскую армию ими же выработанную краску цвета хаки. Лишь после этого, прихватив с собой образцы, он отправился в путь.

И вот теперь, представившись главнокомандующему лично, он сообщил, что необходимое количество краски подготовлено к отправке в действующую армию и что Леонтьевы и Писарев ждут только сигнала.

– Мой штаб внимательно ознакомится со всем этим, – сказал Куропаткин, – и в ближайшее время окончательно сформулирует свое мнение, о чем непременно вас уведомит.

После беседы с Поповым главнокомандующий поздоровался с другими лицами, приглашенными на прием, вручил Георгиевские кресты и, заложив руки за спину, стал молча ходить взад и вперед по дорожке. Все также почтительно молчали, чтобы не нарушить его размышлений, и внимательно следили за генералом.

Николай Евграфович впервые видел генерал-адъютанта Алексея Николаевича Куропаткина – не на фотографии, а живого, совсем рядом, в окружении высокопоставленных особ, – и он произвел на него сильное впечатление. Конечно же, не победами над японцами – таковых, увы, еще не было, – а своим боевым прошлым, обеспечившим ему достаточно высокий авторитет не только среди военных и рисовавшим образ полководца талантливого, сильного, храброго.

А. Н. Куропаткин приобрел боевой опыт на полях Туркестана, Бухары и Коканда, участвуя в завоевании Средней Азии. После окончания академии Генерального штаба принимал участие в походе французских войск в Сахару. Во время русско-турецкой войны был начальником штаба у Скобелева и разделил с ним его славу – славу героя Шипки и Плевны, освободителя Болгарии от многовекового османского ига. Ореол этой славы еще не был омрачен горечью тяжелых поражений, ожидавших Маньчжурскую армию.

Стемнело... Только яркая полоса зашедшего солнца на горизонте бросала свой отблеск на легкие облачка, розовевшие на фоне темно-синего неба.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 48
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Коломяжский ипподром - Владимир Сашонко бесплатно.
Похожие на Коломяжский ипподром - Владимир Сашонко книги

Оставить комментарий