Шайтан Иван (СИ) - Тен Эдуард

— Я вот тебе молочка принесла свежего, поешь с булкою, потихоньку, понемногу, а то как же, силы нужны для поправки.—

Мелкими глотками и маленькими кусочками сдобной булки позавтракал и потратив последние силы лег и мгновенно уснул. Проснулся от того, что кто-то взял мою руку прощупывая пульс

— Доктор пришел — и открыл глаза. Перед кроватью сидел пожилой мужчина в черном сюртуке белой рубашке и тонким галстуком, круглыми очками на переносице.

— Так с, проснулись молодой человек, как себя чувствуем, что болит — говорил он внимательно всматриваясь в лицо.

— Следите за кончиком моего пальца, — и принялся водить пальцем в стороны

— Так, так неплохо, скажу я вам—принимаясь за осмотр моей головы

— Швы спокойные, отечность со временем спадет. Что ж молодой человек, совсем даже хорошо, учитывая тяжесть травмы нанесенной вам. Головные боли возможны какое-то время, я вам оставлю капли по 5 капель на полстакана воды и порошки перед сном и покой, полный покой, голубушка, проследите. Организм молодой справиться с недугом, на все нужно время, да-с.. При возможности буду навешать больного, швы снимем через десять дней, а теперь вынужден откланяться, пациенты ждут. — Врач встал и пошел к выходу. Маменька быстро догнала врача и с благодарностью вручила ему бумажку, видимо деньги. Вернувшись присела на табурет и поглаживая мою руку сказала

— Все хорошо Петенька, доктор заверил меня, что скоро пойдешь на поправку. Боже мой сынок как же ты напугал нас — слезы навернулись от тяжелых воспоминаний.

— А что произошло маменька — спросил я

— Не уж то не помнишь, сынок? —

— Нет, не помню, только удар по голове и темнота —

— Так напали на тебя, тут не далеча. Стукнули по голове и затащили в подворотню, сняли полушубок, шапку и сапоги, бросили раздетого в снег, хорошо добрые люди заметили и принесли домой. Ироды проклятые, душегубы, чтоб вам пусто было, чтоб вы сгинули в гиену огненную, —разразилась гневной тирадой матушка.

— Ну их, к чертовой матери, прости меня Господи — маменька перекрестилась.

— Кормить тебя буду, Варвара крепкого бульону куриного сварила, вкусный с хлебцем свежим —.

Надо признаться выздоровление мое шло как-то уж очень быстро или организм Петра был такой крепкий или что-то случилось во время моего перемещения. Через 5 дней головные боли стали совсем слабыми, я уже мог вставать с кровати и передвигаться по комнате вполне уверенно, сам ходить по нужде в ночной горшок. Правда пока скрывал свою подвижность и быстрые темпы выздоровления, но это не могло не радовать. Пока была возможность я тщательно исследовал свое тело, результаты были печальными. Рост около 175, физически совершенно не развит, так рос себе тополек. Правда нужно отметить, что в следствии хорошего, полноценного питания тело сформировалось крепким и пропорциональным. Старт природой был дан не плохой, зубы все на месте, чувствовалось, что в организме идет полная перестройка и подросток превращается в юношу, ну и все возрастные неудобства полного полового созревания.

— А, что, все не так плохо, как говориться, твое тело в твоих руках, твори как хочешь и что хочешь.—

Следующим пунктом, это составить программу действий по вживанию в образ, в среду обитания, что бы не привлекать ненужного внимания к себе. Обозначить четкие рамки поведения, наработать нужные привычки, вплоть до мелочей. В прошлой жизни имелся большой опыт подобных навыков, последние тридцать лет служил в службе внешней разведки, а в подобных организациях как известно бывших не бывает. Так и стоял на посту до самого своего обширного инфаркта миокарда. Максимально нейтральное и неуверенное поведение. Судя по остаточным ощущениям, Петр был тихим, добрым, послушным мальчиком, очень любил маму и старшую сестру, которая практически вынянчила братика. Всегда избегал конфликтов и… проще сказать боялся их, вообще был трусоват по природе. Оказывается, я, учусь в 4 классе Александрийского института на не полном коште, полуинтернате. Этот институт был образован для детей сирот, оставшихся после смерти родителей или родителя умерших во время холеры, так и прозванный в народе холерным институтом. Делился на два потока. В первом учились дети мелких чиновников, обер офицеров и мелких дворян не имеющих средств для обучения детей. Во втором потоке учились солдатские дети, девочки отдельно от мальчиков. Сроки обучения были разные. В первом потоке учились 5 лет и программа обучения была практически такой же как в кадетском корпусе, поэтому после выпуска можно было поступить на самую низшую ступень государственной службы или пойти в приказчики с перспективой выбиться в купцы или промышленники. Была возможность поступить на военную службу, вольноопределяющимся в унтер-офицерском чине, а для получения офицерского чина нужно было сдать экзамены в кадетском корпусе. Ученики второго потока обучались 3 года получая азы грамотности, чтение, арифметика и закон божий, рисование, пение. Обязательно обучались какому то ремеслу, сапожника, пекаря итд, девочек обучали домоводству. Петр был середнячком и звезд с неба не хватал. Любимым предметом у него было рисование и надо признаться был способным учеником. Я нашел его папку с работами акварелью, городской пейзаж видимо была любимая тема. Очень добротная и качественная работа. Одна работа особенно понравилась, рисунок был прозрачным и воздушным, и все же во многом сырым на уровне кружка рисования. Я мог работать и маслом и акварелью, но больше всего любил рисовать простым карандашом в графическом стиле. Особенно мне удавались портреты. Мог буквально скелетным наброском выразить самую суть человека и так поразительно точно, что, люди, с которых я рисовал портреты, в немом изумлении рассматривали себя находя что-то совершенно неожиданное. Когда сильно уставал морально, то брал в руки карандаш и рисовал что-нибудь по памяти, бездумно, освобождаясь от всего. Многие знакомые, сослуживцы помещали мои рисунки под стекло рамки, так им нравились они. Ну, а чего, не жалко и человеку приятно. Матушка всеми правдами и не правдами смогла устроить своего сына в этот институт. Не смотря на имеющиеся права, это сделать было не просто. Дать образование своему чаду не всем по карману, тем более бесплатно и хоть не полный, но кошт государственный. На мои переживание по поводу пропуска занятий, маменька успокоила. Уже день тому назад отнесла в администрацию института развернутую справку от врача с подписью и печатью больницы в которой работал доктор. Получила на руки официальный документ, что Иванов Петр отчислен в бессрочный отпуск по причине болезни и по излечении от оной может восстановиться на обучение.

Уже две недели как я находился в новом теле, состояние мое улучшилось на столько, что я мог спокойно перемещаться по дому, выходить по нужде во двор. Новогодние праздники прошли как-то не заметно, не до них. Зато Москва гуляла широко и шумно. Я пока скрывал свое истинное состояние, но даже то, что демонстрировал, очень радовало маменьку. Жизнь шла своим чередом. Небольшой, двух этажный дом, в котором мы жили, достался от первого мужа. Он погиб от рук разбойников во время скупки мехов где-то на севере. Из всего имущества остался этот дом и маленькая лавка в тридцати минутах ходьбы от дома. Место было бойкое и матушке удавалось оставаться на плову и даже немного расширить торговлю, особенно когда выдала сестру замуж за Михаила Захаровича Краснова, хозяина оружейной мастерской, кузни и магазина. Семья у дочки сладилась и жили они в любви и согласии, родили двух деток, мальчика и девочку, которые очень любили дядю Петю, ну и зять помогал теще по мере возможности. В общем жили не богато, но и не бедствовали, грех жаловаться. Как-то я решил повнимательней разглядеть себя. Прошел в комнату мамы, там было более менее большое зеркало. Правильные черты лица, шатен, выразительные глаза серого цвета, в темноте зеленоватого оттенка. Губы средней полноты, юношеский пушок над верхней губой. Лицо как-то не понравилось мне. По отдельности все не плохо, но вместе, появляется выражение библейской грусти и обреченности, что ли, как в ликах святых на иконах.