Стихотворения (1809-1816) - Джордж Байрон

1812 г.

Перевод О. Чюминой

Строки к плачущей леди

Плачь, дочь несчастных королей,Бог покарал твою страну!И если бы слезой своейМогла ты смыть отца вину!Плачь! Добродетельной мольбеВнимает страждущий народ —За каждую слезу тебеОн утешенье воздает!

Март 1812 г.

Перевод А. Арго

Адрес, читанный на открытии театра Дрюри-Лейн в субботу 10 октября 1812 года

В ночь скорбную узнали мы со страхом,Что драмы храм пожаром истреблен;В единый час он пеплом стал и прахом,Пал храм Шекспира, свергнут Аполлон.

Вы, кто стоял пред грозною картиной,Которая своею красотойКак будто издевалась над руиной, —Вы видели сквозь красный дым густой,Как высилась горящая громадаМеж пламени, весь мрак с небес гоня,Как дивный столп Израилева стада;Вы видели, как этот столп огняИграл своим кровавым отраженьемВ волнах дрожащих Темзы, а вокругТолпились в страхе тысячи, с волненьемДрожа за кров свой, если пламя вдругВзвивалось вверх и небеса пылалиОт этих молний, как от грозовых,Пока пожар свирепый не затих,Пока зола и пепел не застлалиТо место, где храм Муз был, и однаЛишь от него осталася стена!

Скажите же об этом храме новом,Сменившем тот великолепный храм,Красою бывший нашим островам:Найдет ли вновь Шекспир под этим кровомВесь свой почет, как прежде, много раз,Достойный вместе и его, и вас?

Да будет так! В том имени есть чары,Чья власть сильней, чем время и пожары!Они велят, чтоб сцена ожила:Да будет Драма, где она была!И зданье это, пышно и громадно,Здесь вознеслось. Скажите ж: как отрадно!

О, пусть храм новый славою своейНапомнит нам всю славу прежних дней!Пусть будем мы гордиться именами,Еще славней, чем были в прежнем храме!Здесь наша Сиддонс дивною игрой

Сердца людей, волнуя, потрясала;Здесь Гаррик, Дрюри наш герой,Пожал, как Росций при восторгах зала,Последние из лавров: здесь он васБлагодарил в слезах в последний раз.Но дайте же венцы и новым силам,Не отдавайте их одним могилам,Где лишь бесплодно вянут их цветы!Их требует, как требовал и прежде,Наш Дрюри: дайте ж вновь расцвесть надежде,Ожить служенью Муз и красоты!Венец Менандру новому вручите,Не мертвецов одних лишь праздно чтите!

Прекрасен был дней славных ореол,Оставивший нам гордые преданья,Когда еще наш Гаррик не ушелИ Бринсли нам дарил свои созданья!Мы, новые, гордимся славой их, —Те так же предков славили своих;И, если Память вызвала пред намиКак Банко, тени царственные в ряд,И в зеркало мы смотрим с именамиБессмертными, какие в нем царят, —Помедлите ж с упреком младшим братьям,Подумайте, как трудно подражать им!

Друзья театра! Вы пред кем должныИспрашивать похвал иль снисхожденьяИ пьесы, и актеры! ОдобреньяИль казни властью, вы облечены,Лишь вы одни! И если путь ко славеПорой сводился к суетной забавеИ нам краснеть случалось от стыдаЗа то, что вы терпели иногда,И если сцена, падая, не смелаДурному вкусу положить предела, —То пожелаем, чтоб такой упрекНикто отныне бросить нам не могНе без причин пятнавший нашу славу,Чтоб тот укор теперь умолк по праву!О, если рок вам суд над Драмой дал, —Не нужно нам обманчивых похвал,И пусть актер вновь гордым быть сумеетИ разум снова сценой завладеет!Пролог окончен; Драма свой почет —Обычая так повелела сила —

От своего герольда получила;Теперь он вам привет от сердца шлет;Хотелось бы поэту, чтоб и вамиОн принят был с открытыми сердцами.Вот занавес взвивается за мной;Достоин будь же, Дрюри наш родной,И прежних дней, и своего народа!Британцы — наши судьи, вождь — Природа;Себя мы льстим надеждой угодить,А вам желаем долго здесь судить.

1812 г.

Перевод Н. Холодковского

Забыть тебя! Забыть тебя!

Забыть тебя! Забыть тебя!Пусть в огненном потоке летПозор преследует тебя,Томит раскаяния бред!

И мне и мужу своемуТы будешь памятна вдвойне:Была ты неверна ему,И демоном была ты мне.

Перевод В. Иванова

К Времени

О Время! Все несется мимо,Все мчится на крылах твоих:Мелькают весны, медлят зимы,Гоня к могиле всех живых.

Меня ты наделило, Время,Судьбой нелегкою — а все жГораздо легче жизни бремя,Когда один его несешь!

Я тяжкой доли не пугаюсьС тех пор, как обрели покойВсе те, чье сердце, надрываясь,Делило б горести со мной.

Да будет мир и радость с ними!А ты рази меня и бей!Что дашь ты мне и что отнимешь?Лишь годы, полные скорбей!

Удел мучительный смягчаетТвоей жестокой власти гнет:Одни счастливцы замечают,Как твой стремителен полет!

Пусть быстротечности сознаньеНад нами тучею висит:Оно темнит весны сиянье,Но скорби ночь не омрачит!

Как ни темно и скорбно былоВокруг меня — мой ум и взорЛаскало дальнее светило,Стихии тьмы наперекор.

Но луч погас — и Время сталоПустым мельканьем дней и лет:Я только роль твержу устало,В которой смысла больше нет!

Но заключительную сценуИ ты не в силах изменить:Лишь тех, кто нам придет на смену,Ты будешь мучить и казнить!

И, не страшась жестокой кары,С усмешкой гнев предвижу твой,Когда обрушишь ты ударыНа хладный камень гробовой!

Перевод Т. Гнедич

Сонет к Дженевре

Ты так бледна и так мила в печали,Что, если вдруг веселье воспалитРумянцем розы белые ланит,Я грубый цвет их вынесу едва ли.

Еще молю, чтоб очи не сверкали,Не то мой дерзкий взор познает стыдИ, обессилев, робость обнажит,Как после бури — трепетные дали.

Хотя ресницы душу скрыли тенью,Ты блещешь грустной нежностью своей,Как серафим, несущий утешенье,Но сам далекий от земных скорбей;И я склоняюсь ниц в благоговеньеИ оттого люблю еще сильней.

17 декабря 1813 г.

Перевод А. Сергеева

Подражание португальскому

В кипенье нежности сердечнойТы «жизнью» друга назвала:Привет бесценный, если б вечноЖивая молодость цвела!К могиле все летит стрелою;И ты, меня лаская вновь,Зови не «жизнью», а "душою",Бессмертной, как моя любовь!

Перевод И. Козлова

На посещение принцем-регентом королевского склепа

Клятвопреступники нашли здесь отдых вечный:Безглавый Карл и Генрих бессердечный.В их мрачном склепе меж надгробных плитКороль некоронованный стоит,Кровавый деспот, правящий державой,Властитель бессердечный и безглавый.

Подобно Карлу, верен он стране,Подобно Генриху — своей жене.Напрасна смерть! Бессилен суд небес!Двойной тиран в Британии воскрес.Два изверга извергнуты из гроба —И в регенте соединились оба!

Перевод С. Маршака

Ода к Наполеону Бонапарту

Взвесим прах Ганнибала: много ль окажется фунтов в грозном вожде?

Ювенал

Император Непот был признан сенатом, италийцами и жителями Галлии; его громко славили за нравственные добродетели и за военные дарования; те, кому его правление обещало какие-либо выгоды, пророчески возвещали восстановление всеобщего благополучия… Позорным отречением продлил он свою жизнь лет на пять, которые провел в неопределенном положении полуимператора, полуизгнанника, пока наконец…