Левая Политика. Между выборами и забастовками - Анна Очкина

Повторяю, сами по себе итоги парламентских выборов значат уже немного для общественного мнения, как бы они не отражались на жизни страны. Стоит ли делать их сейчас объектом анализа? В нашей сверхдинамичной жизни даже более скандальные и неожиданные новости недолго привлекают внимание. И что даст анализ тенденций, которые уже реализовались? Но эти итоги и те события, на фоне которых они возникли, позволяют нам понять, что же действительно стоит за тем, что принято сейчас называть «поддержкой большинством общества курса президента». Иллюзий по поводу этой самой поддержки много и справа, и слева. Причём отметим, что немало (парадокс!) иллюзий аргументированных и добросовестно обоснованных, которые сами начинают выступать аргументами в дальнейших дискуссиях. Ситуация истерии власти и давления на избирателей во время последних думских выборов вызвала недоумение даже у совершенно лояльных, утвердившихся в нынешней жизни людей. Подконтрольные власти СМИ сдержанно, но всё же сообщили о давлении на избирателей. Издания оппозиции самого разного направления муссировали случаи нарушений и подтасовок, а также занимались арифметикой (вполне обоснованной), доказывая, что доля взрослого населения России, поддержавшего Путина, меньше, чем на президентских выборах 2004 года. Всё это много раз верно, но… С российской социологией происходят последнее время интересные вещи. Напряжённость и изменчивость нашей жизни заставляет социологов постоянно «держать руку на пульсе», оперативно анализировать актуальные проблемы, но жизнь всё же так динамична, что выстраивается своеобразная «очередь» из таких проблем и острых вопросов, требующих немедленного теоретического осмысления. Этот исследовательский марафон не позволяет рассмотреть каждую проблему внимательно и методологически аккуратно, затрудняет координацию разноплановых исследований. В результате предварительные выводы, часто несколько неряшливые, быстро отливаются в бесспорные клише, которые используют в следующих выводах. С анализом результатов выборов, боюсь, произойдёт нечто похожее. Поэтому, на мой взгляд, необходим детальный анализ мотивов и оценок самого предмета дискуссий — избирателей, чтобы обнаружить, что же на самом деле произошло в декабре 2007 года, как эта ситуация созрела и чем чревата.

1. Просьба, в которой нельзя отказать

Выборы в Государственную Думу Российской Федерации состоялись 2 декабря прошедшего 2007 года. Триумфальное шествие Единой России по отнюдь не единой стране получило количественное выражение: Единая Россия набрала более 64 % голосов избирателей при весьма высокой явке. Большинство аналитиков мейнстрима тут же закричало, что это беспрецедентный кредит доверия президенту. Задыхаясь от волнения (очень похожего на настоящее), Глеб Павловский сказал: «Эта явка объясняется просто: ОН попросил, и люди пришли. Это очень по-русски. Оказывается, мы ещё способны на выражения таких национальных чувств». Очень трогательно. Однако на фоне того неожиданно грубого даже для наших видавших виды граждан давления на избирателя, которое можно было наблюдать в ходе этой избирательной кампании, подобное заявление звучит двусмысленно. Вот уж действительно: попросил так попросил, не откажешь.

В качестве результатов включённого (втянутого, я бы сказала) наблюдения, кратко опишу атмосферу, окружающую выборы в Государственную Думу РФ и Законодательное собрание Пензенской области у нас в городе. Отмечу особенно яркие детали. Во-первых, 2 декабря (воскресенье) в нашем университете был объявлен рабочим днём. Учебным днём стала и суббота, 1 декабря, для тех студентов, у которых это день самоподготовки, то есть не учебный. Иногородние студенты, проживающие в общежитии, должны были голосовать в общежитии же под бдительным оком специального куратора. Те иногородние, которые в общежитии не живут, писали специальные заявления с просьбой (вот, Глеб Олегович, это действительно по-русски — заставлять человека в такой ситуации писать просьбу) разрешить им голосовать в Пензе. Они должны были голосовать в специально выделенном избирательном участке и тоже под присмотром куратора. Те, кто не написал заявление, вынуждены были взять открепительный талон и показать его в деканате. По распоряжению администрации все должны были проголосовать до 11 утра. Прав был Салтыков-Щедрин насчёт «административного восторга»! Уж если принуждать — так по возможности грубо, уж если регулировать, то только так — до абсурда детально. Естественно, на участке создалась очередь, студенты не успевали к 11:30 на внеочередные учебные занятия. Началась давка. Между тем регулярно, каждый час в деканат звонили и спрашивали, сколько студентов проголосовало. В результате часть студентов не пришла на занятия, оставшись голосовать, часть отпросилась с последних пар. Некоторые, надо думать, воспользовались суматохой, чтобы освободиться от всего. Самое забавное, что именно среди студентов больше всего тех, кто искренне стремился выразить свою волю на избирательном участке. По молодости они очень этим гордились, особенно студенты младших курсов, которые должны были голосовать первый раз. Вот за что я благодарна администрации города и области, так это за то, что теперь ограниченность буржуазной демократии мне будет объяснить студентам намного легче. У них теперь есть собственный социальный опыт.

Наряду с административным кнутом был применён и пряник, причём изготовленный весьма изобретательно. Одновременно с федеральными и региональными выборами было затеяно голосование родителей за школы и дошкольные учреждения. Родителям в детских садах и детям в школах вручали специальные жетоны по числу голосующих членов семьи. В день выборов этот жетон нужно было опустить в специальную урну на избирательном участке, обеспечивая школе или садику рейтинг. Школа и детский садик, набравшие наибольшее число голосов, по утверждению администрации, получат по миллиону рублей. Дети тут же превратились в добровольных агитаторов за участие в выборах. Многих родителей (сама видела) детишки за руки приводили к избирательным участкам. Вот так, скромненько и со вкусом, нас всех «попросили».

Таких милых подробностей на прошедших думских выборах было немало. Но я обещала анализ. Оговорюсь, что здесь сразу возникает соблазн поверхностного «очевидного» вывода. Для сторонников власти естественно не заметить эпизодов, аналогичных описанным мной, или объяснить их «перегибами на местах» (не в первый раз!). Апеллировать можно к тому, что результаты не противоречат предварительным опросам, и к тому, что голосование всё же тайное и контролировать сам процесс голосования невозможно. Для оппозиции естественно пенять власти за фальсификацию выборов, давление на избирателей и на этом основании не признавать итоги истинными. К сожалению, эти якобы очевидные, а на самом деле просто поспешные выводы постепенно становятся аргументами, их скоропалительность компенсируется очевидностью, и большинство аналитиков на этом и останавливаются. А зря.

2. И всё-таки, что ж это было…

Попробуем разобраться, какую роль в обеспечении явки играло давление на избирателей, насколько добровольным было волеизъявление наших граждан, что двигало ими 2 декабря? Не мешало бы прояснить три момента. Во-первых, необходимо выявить противоречивость мотивов явки, так как бесспорный факт давления на избирателей может помешать в будущем проанализировать мотивы сознательной явки на эти выборы. Во-вторых, нужно понять мотивы голосования за «Единую Россию», которые, на мой взгляд, несколько поверхностно объясняются не только официальной, но и левой прессой. И, в-третьих, стоит, как мне представляется, порассуждать на тему «За что мы всё же любим Путина?» И, главное, как? Замечу, опять-таки в скобках, что адекватное решение первых двух вопросов может заставить нас переформулировать третий. Но об этом ниже.

Итак, почему же люди шли на выборы? Я буду опираться на два блока доказательств. Первый — интервью, которые я проводила с людьми непосредственно перед и после выборов. Второй — данные моих исследований в Пензе на протяжении апреля-октября 2007 года. В интервью мои респонденты говорили в основном о сознательном желании идти на выборы. Причём у 30 % респондентов были весьма логичные аргументы против бойкота выборов. Очень распространён такой аргумент: необходимо показать власти наличие в стране несогласия. Замечу, что эти респонденты прямо заявляли о том, что не будут голосовать за «Единую Россию», или что не голосовали за неё. В основном альтернативой выступала КПРФ, хотя большая часть оказалась её вынужденными сторонниками, так как остальные партии, мол, «ещё хуже». Кроме того, респонденты утверждали, что голосование за КПРФ наиболее адекватно их намерению показать власти своё несогласие и недовольство. Вот так в электоральном поведении проявило себя существование КПРФ в роли «официальной оппозиции». В других случаях выбиралась виртуальная альтернатива — «Гражданская сила», Демократическая партия, даже Аграрная партия. Оставшиеся 70 % были менее конкретны, говорили о гражданском долге, о недопустимости доверить свой выбор другим и т. д. О том, за кого они голосовали или собираются голосовать, рассуждали менее охотно. Могу только предполагать, основываясь уже и на предыдущих своих исследованиях, что среди этих моих собеседников большинство голосовали за «Единую Россию». Тех, кто открыто заявил о том, что собирается на выборы исключительно под давлением, среди 134 человек оказалось около 10 %.