Восход звезды - Кэтрин Ласки

Существо повернулось к мальчику и сделало странное движение губами.

Тихо видел, что оно напугано. Напугано и покинуто. В клубящемся тумане зверь казался предрассветным призраком. «А я-то думал, что это я призрак», – мысленно заметил мальчик. Существо в самом деле выглядело так, словно сбилось с пути в отанг и заблудилось между мирами.

Туман, подсвеченный жутко-мертвенным светом луны, постепенно становился всё гуще. Тихо казалось, что он находится нигде и в то же время везде, в каком-то месте, подвешенном между воздухом и водой, между облаками и землей. Сильный порыв ветра пронесся по кронам деревьев, набросив на луну плотное покрывало туч, и наступила полная тьма.

Когда небо снова расчистилось и глаза мальчика смогли что-то видеть, животное исчезло. «Мне это приснилось», – моргая, подумал Тихо. Должно быть, просто пришел похититель снов и забрал его видение. Так бывает. Сильный ветер, вот как сейчас, может разорвать даже самую прочную паутину. Увиденное существо никак не могло быть реальностью. «Такие создания существуют только в снах».

Глава третья

Свет во тьме, тьма на свету

Пощипывая траву на склоне, Эстрелла думала об Эсперо. Рядом паслись еще семь лошадей, но она все равно чувствовала себя одинокой с тех самых пор, как они уже почти четыре дня назад спаслись из пылающего каньона. Это чувство не ослабевало, а наоборот, усиливалось. Как будто в ее мире, в ее собственном теле образовалась дыра. Образ Эсперо преследовал Эстреллу в снах. В каньоне жеребец все время был рядом. На короткое время он оказался впереди, и она увидела, как его хвост занялся и вспыхнул, как факел, а потом сгорел дотла.

– Хвост! – заржала кобылка. – Твой хвост!

– Плевать на хвост! Беги! – ответил он и закашлялся. Все они кашляли от едкого дыма.

Однако ничто не могло остановить могучего жеребца – он несся галопом во всю мочь. Следующим, что она помнила, был глухой стук – Эсперо споткнулся. Очень скоро после этого под копытами у кобылки вдруг оказалась вода, и она увидела ручей, вытекающий, как ей сначала показалось, прямо из отвесной стены. Эстрелла поняла, что это – путь к спасению. И в тот момент ей померещилась впереди, в ущелье, маленькая конская фигурка. Она обернулась и мотнула головой, как будто говоря: «Сюда, сюда!» Эстрелла рванулась вперед, за ней последовали остальные, и она заметила, что с ними нет Эсперо, только когда они выбрались из каньона. Куда он мог так внезапно деться? Может быть, сломал ногу? Или его поглотило бушующее пламя?

После того как за спиной у лошадей остался охваченный пожаром каньон, табун прошел всего несколько лиг. Иногда, когда налетал порыв ветра, Эстрелле казалось, что она чувствует знакомый запах Эсперо. Но ей никто не верил. А может быть, действительно не было никакого запаха, просто ее нюх пострадал от дыма и пепла. Она больше не могла доверять собственному носу. Кобылка металась из крайности в крайность, не зная, что делать, как будто какие-то силы тянули ее в разные стороны. Порой казалось, что до нее доносится запах свежей травы, что это Первая Лошадь зовет ее куда-то, – но все слишком сильно перепуталось в голове Эстреллы.

С каждым днем она все больше и больше тосковала по Эсперо. Он был самым крупным конем в табуне, и ей нравилось слушать стук сердца в его мощной груди, когда они мчались бок о бок. Она любила запах пота, выступавшего на его спине. Ей хотелось снова стоять под звездами и слушать, как он говорит о мудрости бесконечных лугов – тех захватывающих тайнах, которых не может знать ни один человек.

Эстрелла понимала: табун ждет, что она станет вожаком и поведет их к свежей траве, которая нужна, чтобы пережить зиму. Она чувствовала, что на нее направлены все взгляды, особенно Корасон и Анжелы – эти двое пристальнее остальных наблюдали за ней. Старым кобылам труднее всего было отказаться от многолетних привычек, они больше других привязались к бывшим хозяевам.

Эстрелла так и не смогла понять, как можно испытывать чувство верности тем самым испанцам, которые заставляли их ходить в уздечке, засовывали им в рот жесткие мундштуки и погоняли их кнутами.

Она услышала стук копыт и узнала по шагам Корасон – темно-гнедую кобылу с разбросанными там и сям по шкуре белыми пятнами. Однако сейчас эти пятна не так ярко выделялись – шкуру покрывал слой пепла от пожара.

– Милая, – начала Корасон, – мы знаем, что ты его оплакиваешь.

Эстрелла вскинула голову.

– Не говори так. Он не погиб. Просто заблудился. – И отошла в сторону, не обращая внимания на удивленные взгляды.

Анжела посмотрела вслед Эстрелле и прошептала на ухо Корасон:

– Не очень-то вежливо она с тобой разговаривала.

– Оставь ее, Анжела. Ей просто нужно время.

– Но как раз времени у нас почти не осталось! Ты же видишь, какими холодными стали ночи. Скоро зима. Нужно найти хорошие пастбища.

– Зимой хорошие пастбища все равно окажутся под снегом. Когда мы ослабеем от голода и будем идти еле-еле, нас настигнет зима, или звери, или люди… да какая разница кто.

Бобтейл, вороной жеребец, рысью приблизился к ним.

– И что же нам теперь делать? Идти на юг? Возвращаться? К испанцам, к людям Чицен?

Корасон передернулась. Когда-то они тосковали по хозяевам, но теперь, увидев, на что способны эти люди, ведомые жаждой наживы и власти, в новом мире, лошади уже не хотели возвращаться под их власть.

Все трое вновь повернули головы к Эстрелле. Им хотелось, чтобы она вновь стала такой, как прежде, – не по годам умной и умеющей находить путь по звездам; молодой кобылкой, которая сорвалась в сумасшедший галоп, как только ее копыта коснулись земли, и которая напомнила им, что такое свобода.

* * *

К вечеру начался дождь. Лошади нашли укрытие у пруда под тополями, но, даже стоя бок о бок, они почти не разговаривали и старались не смотреть друг на друга. Напряжение в табуне давило на каждого сильнее, чем когда-то седло.

Когда дождь наконец прекратился и на поверхности пруда задрожали отражения первых вечерних звезд, Эстрелла подошла к воде и стала разглядывать их, думая о том, куда же делась Звездная Лошадка.

Она всегда появлялась в самые тяжелые моменты. Когда люди поймали их в Городе Богов и попытались укротить Эстреллу, спутав ноги и засунув мундштук в рот, она боролась, и образ маленькой лошадки все это время был с ней. А потом Звездная Лошадка снова появилась – на этот раз как резная фигурка, скачущая по каменной стене ущелья, – и вывела их из огня.

Эстрелле очень не хватало ее сейчас, как не хватало Эсперо. Две путеводные звезды в ее жизни погасли – видимо, навсегда. Она чувствовала, как образ маленькой лошадки постепенно стирается из памяти.

«Скоро у меня ничего не останется! Как же я смогу вести табун? Куда?»

Скоро наступит зима. Им нужна сочная трава – чтобы накапливать жир к холодам. Здешняя трава – редкая и сухая: сколько ни жуй, все равно останешься голодным. Эстрелла слышала, как Корасон и Анжела называли ее ведьминой травой, потому что та обладала коварным свойством: вначале, поев этой травы, чувствуешь, что сыт, но это ощущение очень быстро сменяется гложущим чувством голода. И чем больше жуешь, тем голоднее становишься.

Иногда внезапно меняющий направление ветер доносил намек на знакомый запах Эсперо, но тут же исчезал, как будто хотел лишь разбередить воспоминания маленькой кобылки о старом жеребце. Этот запах был похож на ту причудливую игру света, которая создает в пустыне призрачные картины, кажущиеся настоящими, пока не начнешь к ним приближаться. Чаще всего это иллюзорная водная гладь или остроконечные башни, как будто выстроенные из камня, только слегка дрожащие в воздухе.

Перед Эстреллой расстилалась степь без конца и края. Вдали, на горизонте, кобылка едва различала горную цепь. Она обернулась и посмотрела на табун.

В этом бесконечном просторе они казались песчинками, затерянными, словно искорки звезд в бескрайней ночи.

* * *

Корасон тихонько заржала.

– Она никуда не пойдет, пока… пока…

– Пока не найдет Эсперо, – произнесла Анжела. – Просто скажи это, Корасон. Ты же знаешь, почему она не может уйти.

Корасон вздохнула.

– Нельзя горевать до бесконечности. Нам давно пора в путь.

Лошади перепали и исхудали. В головах у них не осталось никаких мыслей, кроме как о траве. А зима подступала все ближе.

– Может быть, стоит позволить людям нас поймать. Они, наверное, построили теплые конюшни, – задумчиво проговорила Корасон.

И тут Анжела ее по-настоящему удивила. Резко повернув голову, она прямо взглянула на старую подругу.

– Нет, Корасон, я ни за что и никогда не вернусь в мир людей. Пусть это звучит глупо, но мы сейчас не просто свободные.

– О чем ты?

– Свобода – не только отсутствие людей, подков, седел, уздечек и мундштуков, аллюров и шагов, которые прилипли к нашим копытам, как паутина. Это нечто гораздо большее.