Матильда - Людмила Кашникова

и прибежит.

Но кошка не прибежала. Мама и дочка долго сидели в беседке, укутавшись в плед и глядя по сторонам.

Папа время от времени посмеивался:

— Наверное, ей запах моего шашлыка не нравится. Что ж, Даша, доставай колбаски. Попробуем приманить на них.

Совсем стемнело. Мама сказала:

— Жаль, но кошку с кисточками на ушках и на лапках мы так и не увидели.

Но когда, замёрзшие и грустные, Мама с Дашей уже заходили в дом, во двор вбежала крупная пушистая кошка.

— Мама! Это она! — закричала девочка, сбегая по ступенькам. — Киса, киса, где же ты была? Папа, папа! Колбаски сработали!

Мама подошла к кошке и погладила. Та не сопротивлялась.

— Привет, милая. Ты и вправду красавица.

Кошка подняла на неё огромные изумрудные глаза и коротко муркнула.

— Пойдёшь ко мне? — спросила женщина и протянула руки.

Прижав пушистую красавицу к себе, Мама сказала: «Сначала мы тебя покормим». Кошка замурчала и начала аккуратно переминать лапками Мамин вязаный шарф. Вернулись в беседку. Через минуту кошка впилась зубами в сочное мясо. С первым куском она расправилась мгновенно, второй съела не торопясь, прижимая лапой и облизывая со всех сторон, а третий понюхала и смахнула под стол.

— Запасы делает, — сказал Папа.

— Мама, папа, мы не можем её здесь оставить! — воскликнула Даша. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, давайте возьмём её в номер! Она же замёрзнет!

— Я не против, — ответила Мама. — Но где мы возьмём всё, что нужно?

— Идите в номер, я принесу, — успокоил Папа.

Вскоре он пришёл с лотком, наполнителем и миской.

— А вот и Пушино приданое.

— Её зовут Пуша? — переспросила Мама.

— Её так назвали сотрудники базы. Кстати, где же Пуша?

Родители заглянули в комнату, где обосновалась Даша. Девочка забралась с ногами в кресло, большую часть которого заняла Пуша. Кошка лежала на боку, вытянув лапы, громко мурчала и довольно жмурилась. Даша гладила её по голове: «Я тебя расчешу, я подарю тебе свои резиночки, ты будешь самая красивая!»

— Вот это рысь! — восхищенно сказал Папа. — Даша, она же тебя совсем зажала!

— Нет, Папочка, — ответила Даша. — Она меня охраняет. Мы теперь всегда будем вместе.

V

Ночью она ходила из комнаты в комнату, запрыгивала на кровати, обнюхивала спящих людей. Они нравились ей. Хотелось устроиться в ногах у мужчины и проспать до утра или лечь рядом с женщиной, подставив голову под её мягкие пальцы. Но оставаться здесь нельзя.

Она прошла по кровати, остановилась у лица женщины и лизнула в щёку. Та открыла глаза и подскочила: «Что случилось? Ты что-то хочешь? Голодная? В туалет?» Через несколько минут они стояли на кухне у миски, и женщина негромко выговаривала: «Смотри, у тебя сосиски есть, вода есть. Лоток чистый. Что ты маешься?».

Она подошла к двери и села, выжидающе глядя на женщину.

«Гулять? Сейчас? Ну уж нет. Вспоминай, что ты домашняя кошка и иди на лоток».

Женщина ушла в комнату. Что же делать? Как выбраться? Она побродила по квартире, негромко и отрывисто всхлипывая, но никто не просыпался. Тогда она забарабанила лапами по входной двери. «Выпустите меня! Пожалуйста! Мне пора уходить!» Обычно после этого она оказывалась на улице. Вот и сейчас сработало. В коридоре появился заспанный мужчина. Но он не выгнал её, а показал на лоток, проворчав: «Вот твой туалет». Она отвернулась, уткнувшись носом в его ботинки.

«Ладно, жди, сейчас оденусь и выйдем».

Она удивлённо посмотрела на него. Куда это ты собрался? Просто открой дверь, ты же не собираешься сидеть со мной на стуле. А если в этот момент вернётся мама? Она может решить, что ты мой новый хозяин. Ну уж нет. Накормили-напоили — всё, прощайте!

Тем временем мужчина оделся и, взяв её на руки, сказал: «Ну, пойдём гулять».

Как только они оказались на лестнице, она укусила его за палец, спрыгнула и метнулась наверх — мужчина за ней. «Глупая, улица внизу!» Она добежала до последнего этажа и села у двери. Запах мамы становился уже еле различимым, истончался с каждым днём, но ещё был.

«Ты здесь жила? — спросил мужчина, остановившись в паре шагов. — Нет здесь твоих. Пойдём».

Он снова взял её на руки, и она больше не вырывалась. Оказавшись на улице, они дружно вдохнули морозный ночной воздух и посмотрели на бархатное небо. «Хорошо как! Ну иди по своим кошачьим делам, я подожду». Мужчина аккуратно опустил её на притоптанный снег перед подъездом. Она постояла немного, поджав переднюю лапу и принюхиваясь, потом сделала пару осторожных шагов — и вдруг прыгнула, скрывшись в темноте. Забежав за угол дома, выглянула: мужчина всё ещё стоял и ждал её. Она фыркнула и не спеша пошла в другую сторону.

Ночь была тихой и звёздной. Иногда с сосен падали комья снега — тогда она замирала, припав к земле и прижав уши. Подойдя вплотную к шершавому стволу, потёрлась щекой, потом, вытянувшись во весь рост, с удовольствием поточила когти. Может быть, не так плоха её новая жизнь? Делай что хочешь, иди куда хочешь. С местными котами она разберётся, они глупы и доверчивы. Будут ещё сами ей еду приносить. Она станет вольной лесной кошкой, сама себе хозяйка. И надеяться будет только на себя!

Легко взлетев почти до макушки спящей сосны-великана, усевшись на крепкой ветке и откусив несколько длинных иголок, она подумала: «Вот она, свобода! Не нужны вы мне, люди! Я теперь сама по себе!» Высота её не пугала — оказывается, она прекрасно лазала по деревьям. Перевернувшись головой вниз, добралась до земли, перебежала к сосне-соседке и снова взлетела вверх. Мороз играл с ней в догонялки, но она распушилась, превратившись в меховой шар с гордо поднятым хвостом. Вдоволь напрыгавшись по деревьям и сугробам, она вернулась на пластиковый стул. Покружившись несколько раз, улеглась. Засыпая, подумала о маме, но сердце больше не болело. «Сама по себе», — прошептала она и уснула.

VI

— Папа, как ты мог оставить Пушу на улице!

Даша зажала в кулаке ложку и грозно сдвинула брови.

— Позавтракаем и пойдём её искать, — успокоила дочку Мама.

Выскочив на улицу, на ходу завязывая весёлый шарф, Даша воскликнула: «Ух ты!» Белый ковер лежал ровным слоем, не потревоженный ничьими следами. Раскидистые сосновые лапы покрылись инеем и теперь переливались на солнце.

— Мама, Папа! А вдруг Пуша превратилась в сугроб?

Они шли по нерасчищенной аллее, держась за руки и увязая в снегу. Мама и Папа с трудом удерживали равновесие. Даша, наоборот, сама со смехом падала в