Ловушка для сентиментальной старушки - Ольга Квирквелия

Ловушка для сентиментальной старушки

Ольга Квирквелия

— НАЧАЛО

Бывают следователи по особо важным делам, а вот Павел Петрович Корнецкий был исследователем по особым делам. Не то, чтоб они были не важные, скорее даже не особые, а особенные. Да и сам Павел Петрович был во многом особенный.

Во-первых, несмотря на то, что все его называли «Павел Петрович», от роду ему было 30 с небольшим, да и с виду совсем не солидный — высокий худощавый очкарик, улыбчивый, но не очень общительный. (Вернее, очень общительный, правда, с компьютером, блокнотиком и ручкой.) Это, впрочем, объяснимо: Пашкой, Павлухой или носителем какого-либо прозвища становятся те, кто приходит в коллектив молодым и взрослеет в нем вместе со своими ровесниками. Павел Петрович же пришел в ГУВД со стороны, и на той стороне кто-то вполне возможно звал его Пашкой. Здесь же даже за глаза Корнецкого величали ПэПэ.

Вторая особенность ПэПэ была в том, что он абсолютно не умел стрелять, бегать, бороться, да что там — даже проводить обыск, вести слежку, составлять протокол, то есть не умел ничего того, что обязан уметь каждый милиционер, а тем более следователь.

Зато третья особенность все объясняет: ПэПэ не был милиционером, равно, как и не был следователем. Он числился внешним консультантом, прикрепленным к ГУВД для разработки новых методов ведения следствия. Дело в том, что, несмотря на свой юный для научного сотрудника возраст, он уже защитил кандидатскую диссертацию, написал полсотни статей и три книги на совершенно зубодробительную тему — практическое использование теории множеств, факторного анализа и методов распознавания образов и ряда других для анализа и оценки перспектив развития конфликтных ситуаций в разных областях деятельности. И вот именно практические результаты, полученные Корнецким, принесли ему определенную известность, хотя и не широко афишируемую, вплоть до самых верхов иерархической лестницы государственной структуры.

Пора было определяться с темой докторской диссертации, и ПэПэ, у которого было два страстных увлечения — его исследования и детективы (он их читал и смотрел в огромном количестве), решил их объединить и занялся сбором информации по расследованиям. Его прикрепили к одной из следовательских групп в качестве консультанта. И группу эту назвали ОПОП — отдел по особым преступлениям.

К его огорчению, особенных дел было совсем немного, чаще всего речь шла о пьяных драках и семейных разборках, примитивных кражах и ограблениях, в анализе которых милиционерам совсем не требовался факторный анализ. Корнецкий даже приуныл. Но однажды вскоре после полудня раздался звонок начальника отдела:

— Павел Петрович, у нас, кажется, есть кое-что для Вас. Машина у входа, выезжайте на место происшествия.

— ПОНЕДЕЛЬНИК. УТРО

Мария Александровна и Настя вытащили из лифта набитые сумки и подошли к двери своей квартиры. Мария Александровна, высокая подтянутая пожилая женщина, в мягких темных брюках, серой в клеточку рубашке и кроссовках, вытащила из сумки связку ключей на длинной цепочке, прикрепленной к ручке сумки, вставила один ключ в замочную скважину и замерла.

— Настя, верхний замок не заперт, — сказала она тихо.

Женщины напряглись, потом старшая осторожно вытащила ключ, и они отошли от двери. Анастасия, чем-то неуловимо похожая на свою спутницу, но более миниатюрная и порывистая, в светлых бриджах и спортивной майке, спустилась на один пролет и набрала номер участкового.

— Василий Степанович, это Анастасия Андреевна, Зеленодольская 1, квартира 23; мы с мамой вернулись с дачи, а верхний замок не заперт, — приглушенным голосом сказала она, когда участковый ответил на звонок. — Конечно, не забыли, Вы же знаете маму… Нет, не входили, лучше мы Вас подождем, мало ли что… Спасибо.

— Сейчас подойдет, давай пока здесь постоим, — обернулась она к матери.

— Только ближе к двери встанем, чтобы задержать, если кто выскочит, — Мария Александровна вытащила из сумки стеклянную бутылку оливкового масла и встала сбоку от двери.

— Мааам! Опять свои военные подвиги вспомнила?! — шепотом вскричала дочка.

— Не волнуйся, справимся.

— ТРУП ПЕРВЫЙ

Василий Степанович Полетаев, участковый лет 55-ти, с цепким взглядом, который несколько контрастировал с дружелюбной улыбкой, поспешил по указанному адресу. Он хорошо знал семью Красавиных и не сомневался, что Мария Александровна, дама чрезвычайно ответственная и пунктуальная, не забыла запереть дверь. К тому же Анастасия Андреевна была довольно известной журналисткой, а это, как известно, профессия повышенного риска — в том числе для сотрудников милиции: не дай Бог что, от прессы не открутишься. Лучше уж перебдеть…

Выйдя из лифта, участковый добродушно хмыкнул, увидев двух женщин с бутылками наперевес по бокам двери. Но оружие на всякий случай вытащил.

Мария Александровна отперла нижний замок, Василий Степанович тихонько отворил дверь, нащупал выключатель и включил в прихожей свет.

Четырехкомнатная квартира имела нестандартную планировку: налево вел к кухне маленький коридорчик с дверями в ванную и туалет, в длинный коридор прямо выходили четыре двери в комнаты — две слева и две справа — и одна маленькая дверца напротив входа вела в чуланчик.

— Дверь в гостиную, последняя слева, — мы никогда ее не закрываем, — прошептала Мария. Василий Степанович знаками велел женщинам оставаться на месте.

Заметив на полу коридора множество следов, причем явно не только женских, участковый, стараясь их не затоптать, вдоль стенки пробрался к гостиной и рывком распахнул дверь.

Заглянув в комнату, он как-то резко побелел и вновь закрыл дверь, потом заглянул в другие помещения, все так же стараясь не затоптать следы, и наконец вышел из квартиры. Вытер со лба пот, спрятал оружие, тяжело вздохнул.

— У вас есть, где подождать, пока следственная бригада подъедет? Может, у кого-нибудь из соседей?

— Мы в машине можем посидеть. А что случилось-то? — спросила Мария, сразу насторожившись.

— Труп у вас там посреди комнаты…

— ТРИ ВДОВЫ

Первыми в квартиру вошли специалисты по снятию отпечатков, прежде всего следов на полу. Корнецкий остался у машины Красавиных, где его ждал Василий Степанович. Участковый, уже поговоривший с женщинами, доложил ПэПэ:

— В квартире проживают Ольга Александровна Красавина, Мария Александровна Петунина, Анастасия Андреевна и Вера Петровна Молоховы.

— Ого! Прямо женский монастырь какой-то! — удивился медэксперт, тоже ожидавший, пока зафиксируют следы на полу. — Ольга и Мария — сестры, что ли?

— Нет, Ольга Красавина — самая старшая, сейчас с мая по октябрь живет на даче. Ее дочь Мария со своей дочерью Анастасией и с внучкой — правнучкой Ольги — Верой в пятницу ближе к вечеру уехали на