Журнал «Вокруг Света» №09 за 1987 год - Вокруг Света

Выехали затемно, чтобы встретить восход солнца уже у цели. Дробный стук копыт звучал ватно, приглушенно — вся долина была до краев заполнена облаками. На ночь они прижимаются к лесистым склонам и словно дремлют, а поутру воспаряют, согретые теплыми лучами рассветного светила.

Тропа становилась все круче. То и дело лошади с шумом продирались сквозь заросли колючего кустарника. Мы двигались почти ощупью и неожиданно очутились посреди бурлящего горного потока. Лошади переправились по брюхо в воде, с трудом балансируя на скользких голышах, устилавших дно. Во все стороны летели брызги; заливавшая сапоги вода казалась ледяной. И снова вверх, и снова вброд...

Синий предрассветный полумрак сменился молочной белизной утреннего тумана. Проводник в предупреждающем жесте поднял руку. Лошади встали. Под звонкую и чистую мелодию птичьего хора облака медленно взмыли в небо. Взору открылась панорама изумрудных хребтов, подернутых серебристой паутиной десятков водопадов. Чуть впереди плоскогорье было прорезано узким каньоном, прошитым пенной нитью бурлящей реки. А вокруг, вызывая безотчетное смятение своим равнодушным величием, в золотом сиянии восходящего солнца высились многометровые силуэты каменных истуканов. Плато Идолов. Молчаливые хранители вековых тайн, они словно вросли в каменистую почву, застыли во времени, давно забыв тепло создавших их рук.

Таким открылся мне археологический парк Сан-Агустин. Он лежит на юге Колумбии, неподалеку от экватора. Его территория — площадью свыше 500 квадратных километров — включает несколько хребтов Центральной Кордильеры колумбийских Анд, образующих каньон верхнего течения реки Магдалены — главной водной артерии страны. Этот край, до сих пор малообжитый, на протяжении веков был для индейцев доколумбовой эпохи местом ритуальных погребений. И поныне высятся здесь каменные изваяния, служившие тысячи лет назад надмогильными памятниками и атрибутами религиозных культов.

Время замерло не только для статуй-истуканов. Оцепенение царит и среди местных жителей. Район Сан-Агустина никак не назовешь процветающим. Глинобитные лачуги с подслеповатыми окошками выстроились вдоль единственной улицы поселка. После нескольких часов верховой езды неимоверно хотелось пить, и я уговорил проводника постучаться в покосившуюся щелястую дверь одной из хибарок. Нам открыла испуганная индеанка в видавшем виды пончо. Просьба принести воды ошарашила ее совершенно: «Сеньоры хотят нашей воды?» Изумление стало мне понятным, когда в мятой кружке, пережившей, судя по всему, не одно поколение хозяев, женщина принесла ржавого цвета жидкость, отдающую совсем не свойственным чистой воде ароматом. Жажда прошла сама собой.

Край этот, впрочем, известен не только археологическими реликвиями Сан-Агустина. По недавним подсчетам 14 800 гектаров колумбийской территории занято плантациями кустарника коки. Он выращивается и здесь, на склонах горных хребтов в верхнем течении Магдалены. Без малого 15 тысяч гектаров — цифра может показаться не очень внушительной. Особенно если ее сравнить с 32 тысячами гектаров посадок в Боливии или с полями коки в Перу, простирающимися на 88 тысячах гектаров. Однако не надо забывать: в практикуемом наркомафией «международном разделении труда» Колумбии отводится прежде всего роль центра переработки полуфабриката в сверхчистый наркотик и экспортной базы готовой продукции. С точки зрения глобальных интересов южноамериканских кокаиновых баронов, выращивание коки в Колумбии — побочный промысел. Но ведь каждый из этих 15 тысяч гектаров может дать несколько тонн листа. Теперь можно прикинуть денежные суммы, которые стоят за этим. Из тонны листьев коки получают 3,5 килограмма кокаина, а стоимость килограмма сверхчистого наркотика может достигать нескольких миллионов долларов.

Плантации коки и лаборатории по производству наркотика расположены близ маленьких хуторов высоко в Андах, в местах диких и безлюдных. Мои просьбы побывать в одном из гнезд наркомафии неизменно встречали решительный отказ. Дело в том, что осуществление подобного «визита вежливости» сопряжено с серьезным риском. Кокаиновые бароны очень строго охраняют свои секреты. Даже рядом с выкорчеванными полицией посевами и разгромленными лабораториями преступники зачастую устраивают засады.

Да что там плантации! В районах, где гнездятся кокерос — люди, выращивающие коку,— даже передвижение по обычным шоссейным дорогам сопряжено с определенной опасностью. Наш маленький караван, занятый исключительно осмотром археологических богатств района, постоянно сопровождали три машины — «джип» с полицейскими, еще один «джип» с охраной из Административного управления безопасности да вдобавок грузовик со взводом солдат. В нескольких местах вдоль шоссе стояли армейские патрули — с интервалом в 30-40 метров.

Все это вызывало недоумение, и я поинтересовался у сопровождавшего нашу группу видного колумбийского политика Гильермо Пласаса Альсида, не чрезмерны ли столь масштабные меры безопасности.

— Нет, не чрезмерны,— категорически отрезал он и пояснил: — Они осведомлены о вашем приезде и вашем маршруте. Кто знает, что может взбрести им в голову.

В течение всех дней поездки по Сан-Агустину мы ощущали себя мишенью кокерос. Что же говорить о напряжении, в котором постоянно находятся люди, бросившие вызов наркомафии? Ощущение тревоги отнюдь не убавлялось присутствием вооруженной охраны. Скорее наоборот. Меня не покидала тревожная мысль: а вдруг кого-то из охраны удалось подкупить? Вот он, автоматный ствол, у самого моего бока...

Факты преступных контактов представителей полиции и тем более колумбийских военных с торговцами наркотиками редко предаются огласке. Но те, что в силу разных причин все же всплывают на поверхность, потрясают воображение.

Вот одна из сенсаций такого рода. По приказу командующего 8-й бригадой генерала Майчела рота особого назначения колумбийской армии во главе с капитаном Альваро Пересом Риверой — 5 офицеров и 43 сержанта (рядовых в этих частях нет) — на протяжении 26 дней обеспечивала охрану тайного аэродрома наркомафии. Более того, личный состав собственноручно помогал преступникам грузить в самолеты без опознавательных знаков химикаты, оружие и... мешки с кокаином.

Вместе с вооруженными бандитами и офицером армейской разведки они эскортировали груз до другого тайного аэродрома, где вновь обеспечивали боевое охранение до полного развертывания лаборатории по производству наркотика.

Основные плантации коки в Колумбии расположены на высокогорном плато в 150 километрах от столицы в районе поселка Пауна. О царящих здесь нравах даже писать жутковато.

Пятнадцать человек, одетых в полицейскую форму и вооруженных штатными армейскими автоматами и карабинами, в четыре часа утра захватили отдаленный хутор Топито.

 

Находившихся в ту ночь на хуторе пятнадцать жителей разбудили ударами прикладов в двери. Их заставили выйти из хибар и лечь ничком на землю, после чего без дальнейших разговоров расстреляли. Об этом кошмаре рассказала девятилетняя девочка, которая уцелела благодаря матери, закрывшей ее от пуль своим телом. В ходе расследования выяснилось, что на хуторе действовала лаборатория по изготовлению кокаиновой пасты, а неподалеку находилось поле с 30 тысячами кустов коки. Мнимые блюстители порядка принадлежали к конкурирующей банде наркомафии.

Специальные отряды полиции и армии провели несколько рейдов, в результате которых было уничтожено: у деревни Буэнависта — 620 тысяч кустов коки, на хуторе Агуасаль — 130 тысяч, близ хутора Ибакани — 3 миллиона 700 тысяч...

Кокерос не замедлили предпринять ответные действия. Сначала на безлюдном шоссе неизвестные перехватили машину, в которой ехал председатель муниципального совета Пауны Пабло Буитраго Паэс, и застрелили его вместе с телохранителями. Затем преступники безнаказанно расправились с членом того же муниципального совета Сильвино Карантоном и членом палаты представителей конгресса, уроженцем Пауны Пабло Гомесом.

И, наконец, в самой Пауне был хладнокровно застрелен в упор другой депутат палаты представителей Эдгар Пулидо Солано. Ни один из убийц не был арестован или хотя бы опознан.

«Разрешите представиться, Пабло Эскобар...»

В сообщениях о преступлениях наркомафии чаще других упоминается Медельин, административный центр крупного департамента Антиокия. Здесь расположен штаб «медельинского картеля» — главного объединения кокаиновых баронов, контролирующего основной объем операций с наркотиком. Состав «совета директоров» медельинского картеля широко известен. В него входят Карлос Родригес Гача по кличке Мексиканец, крупнейший колумбийский скотопромышленник Хорхе Луис Очоа, сколотивший состояние на разведении быков для корриды, Карлос Энрике Ледер Ривас, убежденный неонацист, и Пабло Эскобар Гавирия, «супермозг», придумавший и создавший разветвленную сеть по распространению кокаина в США. За каждым из четырех «крестных отцов» — тысячи объединенных и организованных ими преступников. У каждого — своя задача, свое поле деятельности.