Женская месть - Эльмира Нетесова

— Ну, вот и славно! — радовался Захарий.

— А когда от Толяна родишь? Общего! Уж этот семью мигом скрепит.

— Тут он сам решит. Я не против, дети в семье лишними не бывают. С Толяном сколько хочешь рожать можно. Но все от него зависит. Навязывать ему не смею. У нас еще имеется времечко в запасе. Пусть немного, но думаю, не опоздаем.

— Я бы тебя первым делом родить заставил.

— Э-э, нет, Илья! Детей отцам дарят бабы. Ты до такого не созрел и станешь ли отцом. Ни все мужики до этого вызревают. Для отцовства помимо мужичьего человечью душу иметь нужно, чтоб умела любить свою кровинку и заботиться больше, чем о самом себе. Что и говорить, мать выносит и родит, а растить отец обязан. Так раньше было. Детей на ноги отцы ставили. Это нынешние на то неспособны. Позабыли, за что дети мужиков отцами зовут и кормильцами. Да и нету теперь мужчин! Только мой, да Захарий, остальные сплошная шелупень, единые козлы да бараны, кобели и отморозки. Их за человеков держать грешно. Работать не хотят и не умеют, себя прокормить не могут. Куда им семью? — усмехнулась горько.

— Ну, это ты, Анька, загнула! По-твоему я не работаю, мне зря деньги платят? — посерьезнел Илья. И сказал жестко:

— Мы недавно охранника похоронили. Совсем молодого, всего тридцать лет ему было. Собою директора прикрыл. Не дал убить человека. Сберег его, а самого не стало. А дома жена с трехлетним сыном остались. Каково им было бы твое услышать. Ты варишься тут в своем соку, а вокруг кипит жизнь. В ней не все под радугой, случаются тучи. Хорошо, что они обошли твою семью. Но не всем везет…

— Думаешь, нам не доставалось в этой жизни? Еще как перепадало, давно ли отдышались от горя, да только недавно просохли слезы и землю, и небо над головами снова увидели. Или нам не приходилось хоронить и тоже при малых детях. Беда она никого не обходит. Нет судьбы без слез. Вон даже на луне синяки имеются. Уж кто их ей наставил, поди угадай. Но ведь они каждому видны. Так-то и бабы! Ни одна не прожила свое без горестей, каждая слезами умывалась ни раз. От того нашей доле никто не завидует. А кто виноват как не мужики? Сколько горя от вас терпим!

— Ну, это ты закинь! Мы тож не морковкой деланые! И баб ли не ведаем! Про себя базарь. За других не ручайся. Хватает всякого говна серед бабья! И я ни вчера в свет вывалился. Познал вам цену! На вашу долю такое дай, ни единая не одюжит! — вскипел Захарий и, осерчав, заговорил резко:

— Чего Ильюшку обосрала, навроде он самый поганый! За что заплевала мужика? Ежели баб имел, то не без их желания. Сами повод дали. Без того ничто не сладится. Силой никого не взял. Уважил похоть свою и ее! В чем виноват? Подумаешь, великое дело бабу поимел! Иль от того враз кобелем стал? А если б пренебрег ею, кем назвали б! Вот то- то и оно! Сами виноваты и молчите. С мужика какой спрос, если яблоко само в руки упало? И что? Сразу не отец? Не годен и не достоин того звания? Ну, это ты загнула круто! Мужик с рождения выше бабы! Его Бог создал. А бабу только из ребра Адама. Она никак не может стать выше мужика. И не каждая рожает детей от своих мужей. Вот в том их подлость и коварство, в том их грех. Или их тоже несчастными считать надо!

— Захарий, вы уже совсем о другом. Я никогда таких не защищаю. И честно говоря, не знакома с ними, не видела. Мне кажется, что ни одна не решится родить ребенка от любовника. Только сумасшедшая или круглая дура! Я говорю о нормальных бабах.

— Да где ты их увидела нынче! Вон ко мне приходят всякие. Каждая со своими заботами. Средь них и озабоченные случаются, какие на меня виды имеют. В наглую предлагаются, забывая, что все же они женщины! И не стоило бы им себя ронять. Что человеку в моем возрасте бабы уже не нужны телом. Конечно, от заботы я не отказался бы. Но кто, какая на это способна? Всякая кикимора ставит из себя Мерлин Монро. А раздень ее и ополосни под душем, вытащишь мартышку или бабу Ягу. Какая обозвав тебя Кащеем, потребует для себя принца или короля. И все вы такие! Без исключений! И ты по молодости не лучше была!

— Неправда!

— Ильюшка нормальный мужик, он себе еще какую девку отхватит. Всем на завидки! А вот такие же, как ты, в старых девах сидеть будут. Потому что доковырялись в ребятах по молодости. И ты, Илья, не слушай Анку. Не будь у ней Толяна она тебя подарком сочла б! Это нынче ходит, распушив хвост, осмелела, замужней сделалась, но не надо вчерашний день забывать. Его стоит помнить и не обижать несчастных еще не убежавших от тучи…

— Прости меня, Илья. Видно что-то не то ляпнула. Я вовсе не хотела тебя обидеть. Сказала о своем, наболевшем. Но у каждого оно свербит. И конечно, всяк считает свое самыми больным. Но у других оно не легче. Горе оно и есть горе. Его не отмеришь, чье больнее. От него всякую душу саднит до конца жизни. Не обижайся, Илья, прости глупую, — краснела женщина, поспешив уйти.

— Ты там привет от меня передай Толяну! — крикнул Илья вслед бабе. Та, звонко отозвалась:

— Спасибо! Скажу!

— Ну, так прозвени, чего ты хочешь, что сам придумал со своей Ладой? Тебе есть куда ее привести, если согласится пойти за тебя?

— Мне дали комнатуху. Одному в ней нормально. А вот вдвоем уже тесно, не развернуться. Сам понимаешь, нужна кровать пошире, понадобится шифоньер, стол и стул. Сегодня на раскладушке корчусь. Девку на нее не положишь. А тут потребуется что-то для посуды, какое-нибудь зеркало. Вот и думай, что делать? — сетовал человек.

— Так ты всерьез решил жениться? — изумился Захар.

— Дед, если сейчас не заведу семью, я уже никогда не женюсь. Время упущу, не захочу менять свои привычки и останусь в вечных холостяках. А ведь и мне тепла хочется и хоть немного заботы и ласки, чтоб дома ждали с работы и кто-то смотрел в окно, ожидая.

Захарий неприметно улыбнулся, головой качал, подумав, как похожи мужики в своих мечтах, простых и таких понятных.

— Попробую с шефом побазарить. Может, сыщет комнатенку попросторнее, где можно было бы вдвоем дышать. В эту, нынешнюю, даже в гости позвать совестно. Если девку посажу на стул, самому хоть помойное ведро седлай, деваться некуда. Стол не больше шахматной доски. За ним даже кофе вдвоем не попить. А и печки нет. На чем готовить, ума не приложу. Свою девку в столовую не уговорю. Это сразу понял. Снять квартиру дорого. Купить свою не по карману. Цены занебесные. Взять кредит страшно. Там такие проценты накручивают, ничему не порадуешься. Государство за свои услуги шкуру сдирает до самых пяток. Пользуется человечьей безвыходностью, по полной программе.

— А если тебе посмотреть квартиру не в новом доме, из тех, в каких люди живут. Ну, это, вторичное жилье. Оно дешевле!

— Дед, оно немного дешевле, но на ремонт сколько уйдет! Выйдет дороже новой. Я уже приценивался. Смысла нет. А на новую кишка тонка, пупок развяжется. Не собрал столько. А пока наберу, уже мне бабы не понадобятся, да и Лада старухой станет.

— А что если тебе дом купить, потом обменять его на квартиру. Мой знакомый так отчебучил. У него старуха померла. За домом смотреть нужны силы. Он не потянул и дал объявление. Поменял избу на двухкомнатную с удобствами и живет припеваючи. Одну комнату студентам сдает, какие-то деньги получает, а девки и в квартире прибирают, все довольны и счастливы.

— Долгий это путь!

— Зато надежный. Но надо спешить. Дома в цене растут, — предупредил Захар.

— Сначала с Ладой побазарю. Согласится ль за меня, а уж потом вместе подумаем про свой угол, может, она что-то дельное подскажет. Хотя, я уже все варианты обдумал и везде облом. Мне не повезет как Толяну. Дружбан молодец, все сразу заимел. Даже готовую детвору, ему теперь заботиться не о чем, знай, вкалывай. На это большого ума не надо.

— Но ведь детей растить надо, кормить каждый день. Слышал, Толик им все купил. Какие деньги вложил! Легко ли они дались? Он же света Божьего не видит. Весь в машинах. Покуда у меня жил, хоть иногда отдыхал. Теперь, как заведенный крутится. Про выходные не вспоминает. Если какой день выдается свободным, едет за углем, дровами, сеном. Оно и во дворе и по дому забот хватает. Не сидит сложа руки. Тебе его долю не потянуть. Толик у нас трехжильный. Он везде успевает. Трудно ему, пока мальчата подрастут, останутся ли у него силы. Так что не завидуй своему дружбану. Семейная телега ему выпала тяжелая, — посочувствовал человек.

Захар никак не мог поверить, что Илья всерьез увлекся девкой. Он никак не мог представить этого мужика женатым. Всегда щеголевато одетый, человек с иронией рассказывал о женщинах. Свои короткие любовные романы быстро забывал. Ни одну бабу не воспринимал всерьез и надолго. Быстро загорался, еще скорее охладевал к новой женщине, забывал имя. Он иногда ругал баб, но только в разговоре с Захарием. С другими не говорил о своих победах и поражениях. В свою комнату женщин не приводил, встречался с ними на стороне. Порвав отношения с какою-нибудь милашкой, не кидался очертя голову на поиски новой подружки. Илья даже знакомиться не спешил с другою женщиной, брал себе отпуск от них. И только когда уж слишком понравилась какая-то бабенка, человек загорался вновь.