Реальная угроза - Олег Авраменко

Я собирался еще немного поломаться, набивая себе цену, но сразу после слов отца у меня помимо воли вырвался невнятный, но однозначно утвердительный возглас.

– Ну-ка, повтори четче, сын, – попросил отец, с трудом сохраняя бесстрастное выражение лица. Но глаза его светились торжеством.

– Да, – тихо сказал я.

– Громче. Я плохо тебя слышу.

– Да! – воскликнул я. – Согласен, черт возьми! Теперь ты доволен?

– Вполне, – кивнул он.

Затем отец посмотрел на Яну, которая молча сидела за столом, уставившись взглядом в свою тарелку.

– А ты, дочка? Последуешь примеру Алекса?

– Нет, сэр, – ответила она, не поднимая взгляда. – Я воздержусь.

– Что ж, воля твоя, – разочарованно произнес отец и вновь повернулся ко мне: – Значит, решено. Уже сегодня я внесу тебя в списки личного состава с присвоением звания капитана. Ты получишь под командование корвет крейсерского типа.

От неожиданности Яна поперхнулась. Обедавшая с нами Лина, которая в присутствии моего отца всегда вела себя тише воды ниже травы, тоже не сдержалась и ахнула.

А я недоверчиво спросил:

– Это шутка?

– Нет, я говорю серьезно.

– Тогда это глупость. Я не обладаю ни опытом, ни необходимой квалификацией для командования кораблем. Я просто пилот. Допускаю, что хороший пилот. Но этого еще мало, чтобы стать капитаном.

– Тем не менее ты будешь капитаном. Или так, или никак. Это мое окончательное решение.

– Но почему?

– Потому что ты мой сын.

– Слабый аргумент, – возразил я. – Хромает на обе ноги. К твоему сведению, диктаторские сынки тоже начинают свою карьеру с младших офицерских чинов.

– Так то обычные диктаторские сынки, – парировал отец. – Люди знают их с детства. Знают, на что они годны. Когда такой сынок поступает на службу, его командир имеет четкое представление, как с ним обращаться. В одном случае он говорит себе: «Этому юнцу нужны только капитанские погоны. Пусть спокойно отбудет свой срок, не стану ему мешать. Чем реже я буду иметь с ним дело, тем лучше для нас обоих». А в другом случае командир знает, что парень действительно хочет служить, что его цель – научиться быть капитаном. Тогда он и обращается с ним соответственно. Но тебя мои командиры не знают, ты для них – темная лошадка. А учитывая твое отношение ко мне, которое ты, вольно или невольно, перенесешь и на свое новое начальство… Короче говоря, я окажу медвежью услугу тому шкиперу, на чей корабль отправлю тебя служить.

– А ты не боишься оказать медвежью услугу экипажу корабля, командиром которого я стану?

Отец подался вперед и буквально насквозь просверлил меня взглядом.

– Ты так неуверен в себе? Считаешь, что не справишься?

Я растерялся. Я не мог сказать ни «да», ни «нет». С одной стороны, я действительно испытывал неуверенность – но не в себе, не в своих способностях, а в своем опыте, квалификации, умении руководить людьми; в конце концов мне было всего двадцать три года. Вместе с тем я не сомневался, что когда-нибудь в будущем, не таком уж и отдаленном, смогу стать хорошим капитаном. Но не сейчас…

– Я… я не знаю.

– Ну, так проверим тебя, – ответил отец. – Получится – отлично, а нет – тогда я определю на твой корабль опытного старшего помощника, который будет помогать тебе справляться с капитанскими обязанностями.

«Нетушки! – подумал я. – Не допущу такого позора, лучше выпрыгну из шлюза в открытый космос…»

– Через неделю, – между тем продолжал отец, – бригада из девяти кораблей отправляется к одной из наших перевалочных баз в тысяче световых лет отсюда. В тот конец ты полетишь на корвете «Орион» в качестве пассажира со статусом преемника шкипера. За время полета познакомишься с судном, с экипажем. На перевалочной базе вас будет дожидаться партия новых кораблей, доставленных с Вавилона. Командир «Ориона», капитан Ольсен, получит крейсер, а ты станешь шкипером корвета и на обратном пути постараешься показать, на что способен. Все ясно?

– Да.

– Нужно говорить: «да, сэр», – поправил отец. – Пока мы просто беседуем, мы – родственники. Но когда речь заходит о служебных делах, я – твой верховный главнокомандующий. Вы уяснили, капитан?

– Да, сэр. Но… разрешите один вопрос.

– Разрешаю.

– Так ли обязательно сразу производить меня в капитанский чин? Ведь шкипер корвета, как правило, носит звание лейтенанта-командора.

– Это на Октавии, на Земле, на других планетах. Но Ютланд находится в особых условиях, у нас иная структура Военно-Космических Сил. На двух третях наших кораблей демонтированы вакуумные излучатели, они принадлежат к Группировке Планетарной Обороны, и там действует общепринятая градация званий. В Звездном же Флоте офицер чином младше капитана может командовать только катерами и шаттлами; а командиры кораблей четвертого класса и выше – капитаны, исключительно капитаны. Так что от этого звания тебе не отвертеться… Гм-м. Разве что попросишься на катер.

На катер я проситься не стал. Я вовремя сообразил, что в глазах отца это станет свидетельством моей капитуляции, признанием собственной несостоятельности. Для него мой минимум – корвет.

По завершении обеда, как только отец ушел, Лина тотчас бросилась ко мне.

– Сашенька, поздравляю! Я так рада за тебя!

– И тебя не смущает, что теперь я служу адмиралу Шнайдеру?

– Ты служишь планете, – серьезно ответила Лина. – А что касается твоего отца… Ты просил ничего не говорить о нем, но раз уже сам начал, то я скажу тебе, что он очень милый человек, совсем не такой, каким его изображают на Октавии.

– Он именно такой, не заблуждайся. Просто в определенных обстоятельствах и свирепый волк может показаться кроткой овечкой.

Лина покачала головой:

– Как ты можешь, Саша? Он все-таки твой отец.

– Хватит, – твердо сказал я. – Оставим это.

Яна поднялась из-за стола и небрежно взмахнула рукой, изображая салют.

– Мои поздравления, кэп.

Я поморщился:

– Пожалуйста, не иронизируй.

– Я не иронизирую. Это от души. Просто… – Она замолчала.

Я отстранился от Лины и подошел к сестре.

– Ты тоже хочешь, да?

– Хочу, – ответила она сухо. – Но не могу. Мы с тобой в разном положении, Алекс. Тебе не пришлось переступать через свою гордость – а только через упрямство. Но мне нужно многое простить ему – к чему я пока не готова. Кроме того, у меня есть долг перед родной планетой, а у тебя его нет. Октавия потеряла право требовать от тебя верности еще семнадцать лет назад, когда убила твою мать.

– Но ведь и тебе она не чужая. Я ее сын, а ты моя сестра, значит…

– Нет, Алекс. Это может служить предлогом, но не причиной. А я не стану спекулировать такими серьезными вещами. – Она хлопнула меня по плечу. – Еще раз поздравляю, братишка.

Яна развернулась и быстрым шагом покинула столовую. Лина, добрая душа, хотела было последовать за ней, но я удержал ее.

– Нет, детка. Сейчас Яне нужно побыть одной.

Мы не спеша поднялись на второй этаж. Лина сказала:

– Саша, я не стану уезжать к Элис. Сегодня вечером позвоню ей и скажу об этом. Через неделю ты надолго улетаешь, и я хочу провести оставшееся время с тобой.

Я тихо вздохнул. Элис по-прежнему упорствовала в своем нежелании иметь со мной дело, и Лина разрывалась между нами двоими, через каждые несколько дней переезжая от меня к ней и обратно. Все мои попытки поговорить с Элис заканчивались неудачей: когда я звонил ей, она сразу отключалась, дверь квартиры мне не открывала, а если я пробовал перехватить ее вне дома, она от меня убегала…

– Как же мне это надоело! – сказал я в сердцах. – Пора положить этому конец… Вот что мы сделаем, Линочка. Ты позвонишь Элис прямо сейчас и скажешь, что приедешь к ней не завтра утром, а сегодня вечером.

Она вопросительно посмотрела на меня:

– Ты что-то задумал?

– Кое-что задумал, – ответил я с мрачной решимостью.

8

Я вышел из лифта на этаже, где жила Элис, но в другом конце вестибюля. Держась вплотную к стене, я подкрался к ее квартире и остановился так, чтобы оставаться вне поля зрения дверного монитора. Затем набрал на телефоне номер, сигнализируя Лине, что уже на месте.

Через минуту Лина поднялась на лифте, подошла к двери, стараясь не коситься в мою сторону, и нажала кнопку звонка. Почти сразу дверь открылась, и голос Элис произнес:

– Привет, солнышко, заходи. За тобой Сашка, случайно, не увязался?

– Случайно увязался, – ответил я, проскользнув впереди Лины в квартиру. После чего быстро закрыл дверь и уже через переговорное устройство сказал: – Спасибо, Линочка, можешь возвращаться домой. Я скоро приеду – сам или с Элис.

Я отключил интерком и повернулся к Элис, которая неподвижно стояла на месте, еще не опомнившись от моего наглого вторжения. На ней был шелковый халат кремового цвета, схваченный вокруг талии тонким пояском, ее щеки все больше разгорались румянцем негодования, карие глаза метали гневные молнии – словом, выглядела она сногсшибательно.