Принцев на всех не хватит - Наталья Лукьянова

Глава 8

Прошло целых восемь дней. Нога вела себя вполне прилично. Алина закрыла наконец больничный и вышла на работу. Теперь приходилось ездить в банк на автобусе, так как нога еще постанывала и была не готова к длительным прогулкам. При виде знакомого перекрестка в первый день Алина неожиданно для себя чуть взгрустнула. Невольно сквозь стекло автобуса она попыталась найти среди прохожих знакомую фигуру Талисмана, но увы. Попытка не увенчалась успехом. Работы, впрочем, как всегда, накопилось невпроворот, что не давало расслабляться и хандрить. Жизнь потихонечку налаживалась, и это замечательно.

Наконец наступила долгожданная пятница, день, который Алина ждала с нетерпением и нешуточным волнением. Ждала – это слово не может передать всего, что накопилось за дни разлуки с любимым: радостного смятения, легкой тревоги, ожидания чуда, боязни, предчувствия настоящего счастья. А вдруг чары пропадут и не случится волшебства, которое произошло в Питере? Тихомирова нервничала страшно. Все валилось из рук, все раздражало. Больше всего на свете она хотела увидеть Виталия и в то же время чуточку побаивалась этой встречи. Для любой девушки замужество не простое слово. Слишком много с ним связано переживаний и хлопот. А в ее ситуации, когда все происходит скоропостижно и непостижимо, грех не волноваться. Квартира блестит, холодильник забит продуктами на всякий случай. Меню для романтического ужина стало настоящим испытанием. Одна мысль о том, что они останутся одни в квартире, сводила ее с ума. Ведь, кроме объятий, признаний и поцелуев, между ними ничего не было. Еще надо привести себя в порядок. Она обязана выглядеть блестяще, это не обсуждается. Как назло, все получалось не так, как хочется. Или она слишком требовательна к себе? Не важно, сейчас не время разбираться в чувствах и испытывать сомнения. Волосы, словно враги, не хотели укладываться, маникюр идеальным не получался. Мандраж бил с такой силой, что хотелось закричать во всю силу голосовых связок. А заодно выбросить имеющуюся косметику в мусоропровод. Состояние смятения и легкой паники не давало соображать как следует. Ужас! Скоро ехать на вокзал, а она выглядит ужасно. И переполох в душе царит нешуточный. Вдобавок напрягает страшно, что приходится скрывать происходящее от родителей. Алина привыкла делиться с мамой своими проблемами. Та ее понимала, как никто. А нынче приходилось звонить родителям и все время изображать из себя актрису невнятного жанра. Скрывать и врать – это точно не ее амплуа. Она не обманывает родителей, и этот факт ее несколько успокаивает. Но в то же время она не говорит всей правды, и ей от этого ох как непросто. Чувство вины перед родителями присутствует, и с этим ничего не поделать. Раньше времени не хочется устраивать переполох. Алина сама приняла решение пока ничего не говорить маме и отцу. У них лето, дачная пора, пусть отдыхают и наслаждаются долгожданным сезоном. Она их знает, попробуй сообщи им радостную новость, наверняка переполошатся, примчатся в город. Никому от этого лучше не станет.

Остаются считаные часы до встречи, сердечко выпрыгивает из груди от волнения. В душе полная неразбериха, в голове – сумбур. Время остановилось, оно стало плотным, вязким, будильник словно забыл о своем прямом предназначении, цифры на нем менялись так медленно, что хотелось плакать от отчаяния. От беспокойства, которое уже зашкаливало, трудно было дышать, и, самое главное, она не знала, что делать и как себя вести. Все, пора выходить. Алина поняла, что она несется по улице как сумасшедшая. Нет, это не годится, при таком темпе она примчится на вокзал задолго до прибытия поезда. И снова придется ждать. Она заставила себя сбавить темп, но легче от этого не стало.

Метро в своей бесконечной суете давило и угнетало, равнодушные чужие взгляды, грохот поездов, толпы народа в переходах, попрошайки и бомжи, сквозняк, безжалостно разрушающий прическу. До обморока остается пара шагов. Какое счастье, что ей не приходится ездить на работу на метро. Это не испытание, это хуже средневековой пытки. Наконец нужная станция. Походкой робота Алина вышла к Ленинградскому вокзалу, миновала зал, как во сне, вышла на платформу. Воздуха не хватает. В городе жара, и вечер не приносит ни малейшего облегчения. Странный конец июня, горячий и недобрый. Вот так сходят с ума от любви, она теперь это точно знает. Двадцать минут до прибытия поезда. Что такое двадцать минут, когда от ожидания сводит скулы, прерывается дыхание и меркнут все краски мира? Настоящая вечность. Кругом, как в метро, снуют чужие, озабоченные личными проблемами люди. Встречаются, прощаются, тащат чемоданы и сумки, выпивают, жуют вокзальные чебуреки, курят, целуются. Для всех жизнь продолжается, только для нее стрелки часов замерли и остановились, кажется, навсегда.

А потом – взрыв, водопадное долгожданное счастье. Виталий первым из пассажиров выскочил из дверей вагона. Красивый, молодой, блестящий офицер в форме лейтенанта Военно-морского флота с кортиком на ремне, улыбающийся, самый желанный и лучший на свете. Схватил в охапку и сжал так, что все перестало иметь значение. Заплеванный перрон превратился в лучшее место на земле. Моменты острых приступов счастья сродни огромным потрясениям. Не зря люди иногда плачут в такие минуты. У Алины кружилась голова и подкашивались ноги. Сил после всех приготовлений и переживаний просто не осталось. Виталий не захотел ехать на метро и взял такси. Они сидели на заднем сиденье, обнявшись, и целовались всю дорогу до дома, как сумасшедшие. К черту прическу, какое это имеет значение! Переживала, глупая, из-за сущей ерунды. Это такие мелочи по сравнению с тем, что они рядом и будут теперь вместе всегда.

Все, что произошло потом, было ни на что непохоже. Как только они вошли в квартиру, Алина, немного тушуясь от волнения, предложила Виталию умыться с дороги, но он неожиданно расхохотался, как будто услышал страшную глупость. Алина смутилась, но Виталий не дал ей ни секундочки времени на страдания. Отсмеявшись, он стал вдруг очень серьезным, еще крепче обнял девушку и поцеловал.

Мир, с его сложностями, радостями, заботами, остался там, за дверью. Алина только успела прошептать между поцелуями что-то насчет ужина, но не договорила фразу до конца. Виталий не дал ей сделать этого. Они оба не разговаривали. Слова были лишними в эту волшебную и счастливейшую пору. Они упивались друг другом бесконечно, и Алине иногда казалось, что еще чуть-чуть – и она не выдержит этого невероятного накала и умрет от счастья. От этой мысли не было грустно, наоборот, она казалась вполне естественной. Очнулись и пришли в себя влюбленные около пяти часов утра.