Принцев на всех не хватит - Наталья Лукьянова

– Конечно.

– Вот и наш ни с того ни с сего решил заделаться современным и продвинутым руководителем. То ли какой умник нашептал ему в уши эти странные мотивы, то ли сам догадался, только теперь плакали наши выходные. Представляешь, какая подстава? Пять дней в неделю пашешь, как проклятая, а потом еще и в законный выходной тебя окружают те же лица, которые тебе за неделю надоели до чертиков. И нет никакой возможности отказаться. Удовольствие все должны получать только вместе в приказном порядке. – Татьяна распалилась не на шутку. Ее возмущение было готово перерасти в истерику. – В эту субботу все дружными рядами едем за город. Будем укреплять здоровье на природе, купаясь в Истринском водохранилище. Вот где мозги у человека?

– А что, идея очень даже ничего.

– Нет, вы только посмотрите на эту блаженную. Такое впечатление, что тебе повредили в Питере не ногу, а голову. Ты давно была на этом славном водохранилище?

– Не вспомню, пожалуй. А чем тебе не нравится этот водоем? Всем нравится, а тебе нет. Там, помнится, много артистов и прочих баловней судьбы коттеджи себе дачные выстроили. Не жалуются вроде.

– Ты темная, газет не читаешь, телевизор не смотришь. Да там, кроме рыбы, зараженной солитером, больше нет никаких достопримечательностей. Классный отдых. Играть в волейбол с поддатыми коллегами и купаться в водоеме, в котором кишмя кишит больная рыба. Еще принимать участие в конкурсах и викторинах. Всю жизнь об этом мечтала, особенно радует бег в мешках. Да мы после такого отдыха так укрепим этот корпоративный дух, что уже в понедельник покусаем друг друга за все выдающиеся части тела.

– А весь этот банкет за чей счет? – Алине было смешно. Неужели подобная ерунда способна вывести человека из равновесия и вызвать такой шквал эмоций?

– Еще не хватало платить за издевательство над личностью из собственного кармана! За счет заведения, конечно, то бишь работодателя, будь он неладен.

– Не понимаю, чего биться в истерике. Посмотри на себя, ты даже про свой любимый шоколад забыла. Ничего не ешь, и чай скоро остынет. Новость, на мой взгляд, отличная. Управляющий заботится о нашем здоровье, организует для сотрудников активный отдых. Что в этом ужасного? Вот ты когда последний раз выезжала за город?

– Да плевать я хотела на этот загород. Я отработала добросовестно всю неделю – и имею право на выходные. И я хочу провести их не под диктовку управляющего или жизнерадостного массовика-затейника, а по собственному усмотрению. Насилия не терплю. У меня дел полно, а меня, как овцу, опять загоняют в стадо и везут на лужайку.

– Знаю я твои дела. Будешь носиться по магазинам два дня с выпученными глазами, накупишь всякой ерунды, а потом сама будешь мучиться от собственной глупости и окружающих донимать напрасными страданиями.

– Тебе хорошо рассуждать. Ты на больничном, и всеобщее безобразие тебе по барабану.

– Не драматизируй, умоляю, предстоящее событие того не стоит. А на больничном, скажу тебе по секрету, быть не очень здорово.

– Извини. – Татьяна сморозила глупость, но извинилась, хороший признак. Но остановиться была не в состоянии. – Может, у меня из-за этой поездки личная жизнь под угрозой. Только все началось налаживаться, – пожаловалась Татьяна и осеклась, спрятала глаза, словно брякнула что-то лишнее.

– Ну-ка, ну-ка, с этого момента попрошу поподробнее. Неужели опять Мурашов опомнился, в очередной раз воспылал с новой силой и пришел с повинной головой? Опять покаяния, страдания и новые обещания на старый лад? С ума сошла? Ты же мне слово давала.

– И вовсе нет.

– Тогда с какого перепугу глазки у тебя стали блудливыми, как у нашкодившей кошки, и бегают из стороны в сторону?

– Тебе кажется.

– Если бы я тебя знала не так хорошо, то, может быть, я бы тебе и поверила. Опять этот изверг решил из тебя крови попить? Проголодался, гад. А ты! Как ты могла! Когда ты научишься себя уважать? Сколько можно прощать этого поганца? Я тебя не понимаю, – возмутилась Алина. – Молчишь? Небось уже и квартирку присмотрела или уже успела снять? Господи, да когда же это кончится!

Татьяна не ответила и насупилась. Наступила неловкая и довольно продолжительная пауза. Недовольные друг другом подруги хмуро уставились в свои чашки, словно там было что-то жутко интересное. Алине стало совестно. Ну что она так взбеленилась, спрашивается. Никакие увещевания не способны образумить эту ненормальную. В первый раз, что ли? Ей сия история известна, как никому, давно и досконально. Скорее всего, эта тягомотина не закончится никогда, давно пора к этому привыкнуть. Жалко Татьяну. Хорошая девчонка, но не может с собой справиться – и точка. С одной стороны, происходящее находится за гранью логики и понимания. С другой – советы давать легко, проще простого. Не зря говорят: «Чужую беду рукой отведу». Наорала на подругу, теперь совесть мучает. Все правильно, она не сомневается в том, что права, но возникает одна маленькая неувязочка. Кто дал право, собственно, ей, Алине Тихомировой, советовать подруге, как себя вести, чувствовать и что делать.

– Какие еще новости? – Алина, терзаемая муками совести, первая нарушила молчание.

– Новостей полная корзина, – защебетала Домашнева, – и самая потрясающая среди всех про зануду Костикову. Сидишь? Смотри не свались со стула.

Алина улыбнулась, хорошо, что Татьяна девушка незлопамятная. Проглотила обиду – и вперед. Хорошая черта.

– Костикова вернулась из отпуска, – многозначительно произнесла Домашнева. – Ты помнишь, она по туристической ездила в Германию.

– Помню, и что рассказывает? – кивнула Алина.

С какой стати Татьяна рассказывает о Галине, да еще нагоняет тумана? Начало не предвещало ничего интересного. Костикова работает в экономическом отделе. Они, конечно, знакомы, но не особенно дружны и не расположены друг к другу. Человек Костикова довольно странный, со своими тараканами в голове. Алина ее не понимает. Что называется, не ее человек.

– Чудеса! – выпалила Домашнева.

– Так понравилась Германия? – удивленно подняла брови Алина.

– И Германия тоже понравилась, но не в этом дело. Не буду тебя мучить, давать три попытки угадать, что произошло. Все равно не догадаешься, даже если призовой фонд для сообразительных будет составлять миллион долларов США. Представляешь, наша грымза в панировочных сухарях умудрилась жутко влюбиться. Каков пассаж, а? – Домашнева победно засверкала глазищами, словно роман Костиковой состоялся исключительно благодаря ее личным заслугам.

– Надо же, кто бы мог подумать? – Новость была действительно из разряда очевидного, но очень маловероятного. Татьяна достигла желаемого эффекта. Огорошила, что называется, по полной программе. – В кого, если не секрет?