Кровь на клинке - Трофимов Ерофей

– Нет, – решительно мотнул охотник головой. – Тут спокойной жизни не будет. Потому и ищу место, где можно будет снова корни пустить.

– Вот у меня в имении и пускай.

– А какой дом построить можно?

– Да какой поставишь, такой и будет, – отмахнулся Шатун. – Это сам решай.

– А другим, кто придет, так же скажешь? – не унимался охотник.

– Конечно. Зачем мне халупы, в которых люди от тесноты задыхаться и болеть станут? Уж чего-чего, а земли мне нарезали вдоволь. И лес имеется, и ручей есть, и от города недалеко.

– Смотреть надо, – задумался Рубен. – Если земля под хлеб хорошая, приедем. Сколько распахать разрешишь?

– Сколько сможешь, – пожал Шатун плечами. – Это сами решайте. Вам лучше знать, сколько нужно, чтобы и семье до следующего урожая дожить спокойно, и чтобы продать чего было. Говорю же, я кроме службы, и не знаю ничего толком, – смутился он, непроизвольно поглаживая лежавшую на коленях винтовку.

– С братом говорить надо, – снова задумался Рубен. – Я охотник, князь. Дома не сижу. Только весной, когда огород сажать надо, дома бываю. Осень, зима, я всегда на охоте.

– Ежели сговоримся, станешь у меня лесником, – усмехнулся Шатун. – Будешь всей охотой в округе заведовать.

– Обратно поедешь, князь, мы с братом с тобой пойдем. Сами все смотреть будем, – решительно заявил охотник. – Он хлеб сеять будет, я лес смотреть. Так правильно будет.

– Сам решай, – снова пожал Руслан плечами.

Спорить и что-то доказывать он не собирался, но и отказываться тоже не стоило. Так или иначе, но имение должно приносить доход. А без крестьян или нанятых работников это просто невозможно. Выкупать где-то крестьян и везти их к себе ему было просто некогда, а казаки всегда жили своими станицами, за которыми и были закреплены пахотные земли, которые они и обрабатывали.

Казаки нажарили из серны шашлыка, и разговор увял сам собой, когда над лагерем разнесся восхитительный аромат свежатины. Напившись после ужина чаю, Руслан растянулся на кошме и, подложив под голову седло, прикрыл глаза. Если минирование дорог пройдет спокойно, значит, Роман был прав и на той стороне на звуки стычек никто не обратил внимания. А это значит, что у них есть шанс уйти отсюда безнаказанно.

По сути, свою задачу его команда выполнила. Им приказали навести в этих местах хоть какой-то порядок, и они это сделали. В общей сложности полторы сотни турок было уничтожено. К тому же еще и наблюдателя от британцев прихватили. Оставалось решить, докладывать ли начальству о захвате этого гуся? Ведь если брать местные правила, то Руслан должен был после допроса отвезти его в город и передать в контрразведку.

Что с ним было бы дальше, можно даже не гадать. Очень скоро из британского посольства приехал бы какой-нибудь чин, с грозными бумагами, и арестованного с реверансами передали ему. А самому Руслану, за мордобой и жесткое обращение с офицером иностранной державы и дворянином, высказали бы серьезное недовольство, вплоть до изгнания из армии с позором. И такое бывало. Потому и не стал Шатун церемониться с этой британской сволочью. Как говорится, нет человека – нет проблемы.

Хотя назвать эту мразь человеком – оскорбить весь род людской. Ведь с турками он ехал не просто так, а наблюдать, как османы станут уничтожать местное население. Впрочем, ожидать от этих джентльменов иного было бы глупо. Снобы и конченые мерзавцы, считающие себя центром мироздания, а всех остальных грязными аборигенами, не достойными даже им сапоги целовать.

Еще раз мысленно пробежавшись по своим выкладкам, Руслан понял, что сообщать об уничтожении британца нужно аккуратно, и с этой мыслью, незаметно для себя, спокойно уснул.

* * *

В Эривань они въезжали не спеша, как и подобает победителям. Глядя на проезжающих по улицам казаков, обыватели бросали все свои дела и, замерев, провожали их долгими удивленными взглядами. Судя по удивленным физиономиям городовых, их явно уже похоронили, так что возвращение отряда стало для местных чиновников неожиданностью. И не сказать, что приятной.

Серьезно обрадовался только начальник отдела контрразведки. Руслан еще не успел слезть с седла, как у ворот поместья князя Голоянца появился посыльный от него. Выслушав послание, Шатун пообещал прибыть в штаб, как только приведет себя в порядок, и принялся раздавать указания. Сам князь отъехал по делам, так что встречал их мажордом. Громко командуя слугами, он отдавал распоряжения с видом главнокомандующего, сверкая глазами и довольно улыбаясь.

Табун пригнанных коней и куча оружия ясно сказали ему, что отряд не водку в трактире пил, а серьезно воевал. Дождавшись, когда Руслан закончит свой разговор с посыльным, и подойдя, осторожно спросил:

– Случилось что-то, дорогой?

– Нет, Вардан Георгиевич. Все в порядке. Дела службы, – вежливо отозвался парень. – Вы присмотрите, чтобы мои люди помылись и поели, а я сейчас умоюсь и в штаб поеду. Нужно начальству доложить.

– Конечно, дорогой. Иди. Вон, мальчик тебе поможет, воду принесет и подаст, что скажешь, – закивал мажордом, жестом подзывая очередного подростка.

У Руслана уже начало складываться впечатление, что в доме прислуживали только дальние родственники самого князя и его многочисленной челяди. Уж очень они все были похожи между собой. Потом, напомнив самому себе, где находится, Шатун только хмыкнул про себя, мысленно проворчав: «Нашел чему удивляться. Тут же испокон веку кланами жили».

Отдав походную одежду Мишке, Шатун быстро умылся, сменив исподнее, оделся в чистое. Ехать в штаб с докладом прямо с дороги, пропыленным и пропахшим конским потом, было допустимо только на фронте. Здесь же нужно было держать марку. Пока он возился, конюхи успели выводить и отереть Беса, так что встретил его жеребец, сверкая вороными боками. Усевшись в седло, Руслан поправил папаху и, убедившись, что ничего не забыл, тряхнул поводом.

Бес взял с места размашистой рысью, и вскоре кавалькада из трех всадников выехала на центральную площадь. Подъехав к крыльцу, Руслан перебросил повод одному из казаков и, легко взбежав по ступеням, прошел в здание. Попадавшиеся навстречу офицеры вежливо здоровались, чем вызывали у парня серьезное удивление. Похоже, слухи тут разносились быстрее пуль. Войдя в знакомый кабинет, Руслан небрежно откозырял и, незаметно оглядывая присутствующих, негромко доложил:

– Господин майор, штабс-капитан Ростовцев для доклада о рейде прибыл.

– Господь с вами, Руслан Владимирович, – отмахнулся майор, не обращая внимания на чуть заметно скривившуюся физиономию сидевшего в кабинете подполковника. – Знакомьтесь. Заместитель начальника штаба, подполковник Митрохин, Иван Степанович. Специально оставил все дела, чтобы лично услышать, как у вас все прошло. Присаживайтесь, князь.

– Рад знакомству, ваше высокопревосходительство. Благодарю, – ответил Шатун, опускаясь на предложенный стул.

Достав из сумки свою карту, которую рисовал по мере передвижения вдоль границы, Шатун подвинул поближе лежавшую на столе карту и, начав рассказ, попутно наносил на штабную карту свои пометки. Внимательно выслушав его, подполковник задумчиво осмотрел художества парня и, мрачно вздохнув, проворчал:

– Из пяти троп, что вы указали, мы точно знали только о трех. Выходит, вы все эти проходы уничтожили?

– Какие-то уничтожили, а какие-то просто завалили. Но расчистить их будет совсем не просто, – повторил Руслан уже сказанное.

– Значит, вы предлагаете оседлать эти две дороги? – вмешался майор.

– Иного выхода я не вижу, – пожал Руслан плечами.

– Идея прекрасная, но вся беда в том, что у нас просто нет нужного количества солдат, – скривился подполковник. – К тому же, как мне доложили, у вас имеется какое-то легкое и очень маневренное орудие. Это так?

– Так точно. Есть. Но вся беда в том, что оружие это не принято комиссией ГАУ и не может быть использовано в регулярных войсках.

– Как же тогда вы им пользуетесь? – не понял подполковник.