Хроники несчастных - Дмитрий Галабир

тебя. Я думаю, мы можем обойтись и без этого, правда?

С виду Джусаев вроде безобидный, но нервировать его почему-то не хочется. Только от него и зависит наше будущее, только он и способен найти отца и вернуть его нам. В его руках власть и все нужные рычаги. Следует более уважительно к этому относиться.

– Я постараюсь найти его, – уверяет меня Джусаев напоследок. – Даю слово.

* * *

Остаток дня я провела на нервах. Металась по дому, выходила наружу – смотрела, не идет ли отец, не едет ли майор. Ходила по дому из комнаты в комнату, ворочалась на кровати, ёрзала за столом на кухне. Всё, чем бы я не занималась, обращалось в нервозные и монотонные действия.

К вечеру приехала баба Валя.

Услышав посторонние звуки снаружи, я встрепенулась, думала, что это Джусаев приехал или отец вернулся, но когда увидела её лошадь в поле, тут же поникла.

Баба Валя проверила мамину ногу, поменяла повязку, а я рассказала ей про встречу с майором. Выслушав меня, она заключила, что я всё сделала правильно и отец непременно будет найден и спасён.

Отцовский телефон зазвонил часов в восемь.

Номер высветился незнакомый, но сомнений в том, что это Джусаев, у меня не возникло.

– Алло? Да? Я слушаю! – в надежде на мгновенное чудо ору я в трубку.

Откашлявшись, он представляется и спрашивает, кто у аппарата.

– Это я – Аасма! – выпаливаю. – Ну что там?

Что-то набухает у меня в груди и животе, ноги становятся ватными. Выскакиваю во двор, сама себя не контролируя.

Баба Валя с мамой, увидев, что я говорю по телефону, настороженно прислушиваются к разговору.

– Мать где? – спрашивает Джусаев.

– Не знаю, – обманываю я. – Есть новости? Вы уже нашли моего отца?

– Нет, – вздыхает он.

– Но…

– Значит, так. – отрезает Джусаев. – Мы тут прикинули всё, посовещались с городом. Дело, выходит, и вправду серьезное.

– И что?

– Связался с Каркарой, – он выдерживает паузу. – Их ребята помогут.

– Каркара? Что это?

– Ближайшая погранзастава, – поясняет Джусаев. – Их начальник обещал выделить нам солдатиков для поисков. Немного, но всё таки. Начнем завтра на рассвете.

– Поздно. Почему не приступить сегодня?

Баба Валя поднялась, пошла ко мне. Мать тоже хочет подойти поближе, но с одной здоровой ногой ей это трудно дается.

– Слушай, – голос у Джусаева становится строже. – Я все понимаю, но…

Ничего ты не понимаешь, валенок.

– …это не так-то просто – организовать поиски в горах да еще и с участием военных. Придется подождать.

– Вам ведь все-равно, живым вы его найдете или мертвым, верно? – озлобленно спрашиваю я.

Джусаев собирался что-то сказать сходу, но промедлил, не нашел слов.

Мать напрягает лицо, замирает на месте. Баба Валя стоит рядом и с нетерпением ждёт, когда мы договорим.

– Надежда умирает последней, – говорит, наконец, майор. – Если он, действительно, опытный охотник и крепкий мужик, то еще жив. Возможно, заблудился или повредил ногу… Случаи бывают разные. Если так, то уже завтра он будет дома.

* * *

Когда баба Валя уехала, мать внезапно решила, что солдат, которых к нам пришлют, нужно накормить, а также дать им еды в дорогу, поэтому встал вопрос о том, кто зарежет барана.

Ну как кто? Я, конечно! Мать с этим точно не справится.

Раньше, конечно, это всегда делал папа. Вспоминаю, как он зачем-то засовывал трепыхающемуся под ним барашку в рот пальцы, крепко прижимая того ногой к земле, как резал ему глотку, потрошил, смолил горелкой голову. Зачем он это делал? И как ему не больно совать пальцы барану в рот? У него же там зубы и он их сильно сжимает?

Так, ладно. Нужно сосредоточиться. Собраться с духом и силами.

Аасма сможет. У неё все получится. Главное, сделать всё также, как оно и хранится в моей памяти. А зачем это всё делается и для чего, мне знать необязательно. Но пальцы ему в рот я уж точно засовывать не буду. Обойдемся без этого.

Для отлова я взяла в сарае специальную палку с крючковатым наконечником. Нужно поддеть ей заднюю ногу скотины и потянуть на себя, а потом повалить на землю и связать.

На словах ничего сложного, но на деле всё оказалось не так просто.

Металась по загону как сумасшедшая, бросаясь на баранов с этой палкой, пылищи подняла… Хитрые они и не такие уж глупые – проворно разбегались в разные стороны, скакали как ошпаренные, даже под ноги ныряли… Если кого и получалось ухватить слегка, то он тут же выскакивал и сбегал.

Немало мне задачу усложнил и Абур – то мешался под ногами, то сновал среди овец, еще больше их распугивая. Мне показалось, что он уже отошел от пропажи отца или это просто не волновало его так сильно и я его наругала. Не сдержалась. С бараном ничего не получается, так тут он еще мешается! Никакой от него пользы – это баба Валя точно говорит и не зря его отец хотел отдать.

Поджав хвост и опустив морду, затрусил к заборчику, виновато на меня поглядывая. Испугался.

Правильно, пусть идёт и не мешается. Может, я и была к нему излишне строга, но ничего – никуда не денется.

Без Абура дело пошло быстрее и вскоре мне удалось зацепить одного. Потащила на себя изо всех сил, не давая ему возможности выдернуть ногу. В последний момент, когда он был уже совсем близко, дернула сильнее, и баран повалился набок.

Бросилась на него как орёл на суслика. Поджала коленом, чтобы не поднялся, не убежал и, взяв веревку, попыталась связать его задние ноги.

Это тоже оказалось нелегкой задачей. Если бы я заранее приготовила петлю, справилась бы быстрее – он всё дергался, орал как ненормальный и пытался вырваться.

С ногами – и задними и передними я всё-таки управилась с горем пополам. Осталось сделать самое главное.

Приготовила всё необходимое – нож, тазик, тряпки и встала перед ним, понимая, что меня охватывает волнение.

Правда ли у меня получится?

Не узнаю, пока не попробую.

Одной рукой хватаю нож, второй – барашка за морду. Оттягиваю её назад, напрягая и открывая ему горло, вдыхаю поглубже и, еще крепче сжимая тушку под собой коленом, вонзаю в него нож.

На траву мимо тазика широкой полоской брызгает кровь.

Баран задергался пуще прежнего, чуть ли не встал на дыбы. Дышит шумно и часто – ноздри раздулись, глаза вылупились.

Я на несколько секунд впадаю в замешательство – не знаю, поправить тазик или резать дальше.

Останавливаюсь на втором.

Просунув нож глубже, веду им