Птенцы «Фламинго» - Инна Тронина

Вспомнила и словно проснулась, выпрямилась, тронула вуаль кончиками пальцев. Через стеклянную стену опять осмотрела холл, где вскоре должен был появиться Вениамин Георгиевич Хуторов, с которым они познакомились в клубе. Свела их Вероника Кирьянова, прелестная одноногая блондинка с классическими, как у греческой статуи, чертами лица и низким волнующим голосом.

Вероника пострадала, когда неведомые злодеи взорвали лимузин Хуторова, и тот пристроил несчастную на тёпленькое местечко. Вероника путанила и раньше, поэтому не сочла себя оскорблённой. Наоборот, считала, что Венечка поступил благородно. Мог бы сразу бросить — проститутка ведь, не человек! А у неё на иждивении мать и сын, и помощи ждать неоткуда.

Тем роковым вечером Вероника случайно оказалась в машине Хуторова. Респектабельный господин снял её в ресторане «Сыр» на ночь. И когда парочка подъезжала к дому Хуторова в Хамовниках, прямо у шлагбаума грянул взрыв. Что-то киллеры не додумали; ведь сам объект покушения не пострадал, зато погиб шофёр и лишилась ноги «ночная бабочка».

С тех пор Хуторов буквально не отходил от горемычной Вероники, дал денег на лечение, устроил её сына в престижную школу. Данька Кирьянов вообще был мальчиком целеустремлённым, энергичным. Он занимался рукопашным боем, плаванием, футболом, хореографией, да к тому же играл на гитаре. Вероника души в нём не чаяла, возлагала на него большие надежды и уверяла, что в свои десять лет Данька с «компом» — на «ты» и за ручку. Чтобы укрепить здоровье своего солнышка, Рона, когда бывала дома, кроме всего прочего, запекала ему яблоки с мёдом и орехами, делала свёклу с черносливом, сбивала энергетические коктейли, готовила сырное фондю в глиняной посуде.

Сегодня Вероника собиралась появиться в клубе вечером, чтобы в воскресенье встретиться с Вениамином. Он, как всегда, планировал навестить своего «птенчика». Тех, кто работал тут постоянно, так и называли — «Птенцы «Фламинго». Аня, быстро привыкшая к новым знакомым, тоже по праву считала себя «птенчиком». Только больше никто её так не называл — по окончании съёмок у Дои Аня не собиралась оставаться в клубе, понимая, что работать, как прежде, уже не сможет.

Аня ждала Хуторова, потому что Вероника сегодня никак не могла сюда приехать. Вчерашним вечером, когда рухнула крыша аква-парка «Трансвааль», её жизнь ещё раз круто и трагически повернулась. Сначала Веронике позвонили из детской больницы и сообщили, что Даниил лежит в реанимации, и состояние его критическое.

В «Склиф» угодила его бабушка, мать Вероники, которая субботним вечером, как всегда, повела мальчонку поплавать. Они проживали в Ясенево, на той же Голубинской улице, и аква-парк размещался прямо под их окнами. Обычно Даниил посещал бассейн днём или ранним вечером, но ребята из класса праздновали «Валентинов день», и потому поход в «Трансвааль» немного отложили…

Не успела Вероника свыкнуться с мыслью о том, что мать и сын ранены, как из больницы позвонили ещё раз. И сказали, что Данечки больше нет. Вероника, как безумная, твердила, что аква-парек взорвали террористы. Ане казалось, что она действительно помешалась — рвалась куда-то, кричала, прыгала на одной ноге по холлу клуба. А потом сорвалась и уехала на своём автомобиле с ручным управлением, слёзно попросив Аню дождаться Хуторова и всё ему объяснить. Сама дозвониться до друга Вероника не смогла — тот наглухо отрубил свой мобильник.

Вот почему Аня сегодня, не переставая, думала о Маше, инстинктивно стараясь заслонить её от беды. Чем провинился несчастный Данька Кирьянов? Какое проклятье пало на тех, кто погиб и пострадал в «Трансваале», в одних плавках морозным февральским вечером бегал по снегу, стеклу, щебню, торчащей арматуре? Их горячие голые тела буквально дымились и тут же покрывались тонкой корочкой льда.

Как это, оказывается, страшно — просто жить! Причём жить обеспеченно, ездить на иномарках, ходить во всякие там «Трансваали» и «Норд-Осты»! Глупо тратить свои дни и ночи на разную чепуху вроде фитнесс-клубов, любовных драм, заграничных туров, карьерных гонок, потому что всё это может закончиться в один момент. И будешь издыхать под обломками рухнувшего купола или отравленный газом, на ступенях Дворца культуры. Но не погаснут наверху вечные, яркие звёзды, которым неведомы мелкие человеческие страсти…

Как жаль, что Машкина судьба скрыта во мраке будущего, и наверняка её никто не предскажет! Только бы у дочки всё сложилось иначе, чем у её непутёвой мамаши! И лучше бы им не встречаться. Никогда.

Снова оглядев холл, Аня убедилась, что Хуторов ещё не пожаловал в клуб. Аня и сама попыталась связаться с ним по «трубе» — вновь безуспешно. Вероника говорила, что Венечка, вероятно, поехал в область; он хочет, в дополнение к своим бульмастифам, завести ещё чёрных карликовых свиней. Хуторов вполне мог загоститься у заводчика, отключить «трубу» или оставить её в машине.

Мало ли почему никак не выйти на загруженного человека, который не привык считаться с другими! Он ведь понятия не имеет о том, что сын Вероники оказался злосчастным вечером в «Трансваале». И потому не предполагает, что свидание отменяется. Знает, что сегодня они должны встретиться в клубе, и до тех пор не хочет разговаривать. Или не может, что тоже вполне вероятно.

По холлу расхаживали девицы в меховом белье. В этом сезоне клуб практиковал именно такой стиль. Аня очень жалела, что ей приходится сниматься в окровавленной дерюге, а не в трусиках из меха росомахи и в бюстгальтере из соболя. Но по каким-то причинам Дои-сан не желал одевать Аню в дорогое, оригинальное безумно сексуальное бельё. Считал, наверное, что в застенке такая роскошь неуместна. А подружка Звягина Беатрис восседала на розовом шёлковом диване в бикини из норки, и обрубок её руки украшала цепочка белого золота.

Потом Беатрис встала, отправилась к себе в комнату, и тут же за ней последовал официант с тележкой. Под потолком качались гирлянды из красных сердечек — от крошечных до гигантских. На каждом было написано «Я тебя люблю!». В ход шли все языки мира, включая арабский, японский и венгерский. Тут же торговали милыми мелочами, связанными с Валентиновым днём, хотя он был вчера. Открытки, игрушки, брелочки, бутылки в виде сердец с винами и ликёрами, бижутерия, шарфики, посуда, подсвечники — всё притягивало взоры и радовало души.

Окна в клубе были завешаны шторами, сотканными из золотистых сердечек. В ресторане на столиках горели сердца-свечки, на постелях пламенели сердца-подушки. Пили парочки тоже не из обычных бокалов, а из кружек-половинок, вместе составляющих то же влюблённое сердце.

Посетители веселились от души, хотя многие знали о Вероникиной беде. Но так было здесь заведено — чужие страдания в любом случае оставались чужими. Сама Вероника тоже вряд ли стала бы лить слёзы по ребёнку какой-нибудь другой «пташечки».

— Дождись Вениамина и расскажи ему всё, Анечка, миленькая, пожалуйста! А я не могу говорить… Я не знаю даже, как вернусь домой, как поеду в больницу и увижу Даньку. А чем теперь кончится с мамой?..

Вероника Кирьянова попросила почему-то именно Аню Бобровскую всё рассказать Хуторову. Наверное, считала временным, пришлым человеком, который вскоре навсегда исчезнет из клуба и не станет разводить сплетни.

Аня отвернулась от стеклянной стены, мысленно ругая Хуторова за нежелание лично объясняться с Вероникой. Как бы та ни хвалила своего «папика», как бы ни восхищалась его благородством и добротой, за человека Хуторов её не считал. Раз он наметил провести воскресный вечер с Вероникой в клубе «Фламинго», значит, так оно и будет. И никакие обстоятельства не в силах этому помешать.

Второй день подряд клуб справлял День всех влюблённых, который Аня теперь ненавидела. Главным образом, потому, что этот праздник был дорог Звягину. Он не торопился жениться на Ане, но каждый год дарил сердечки в виде торгов и муфточек, слал на «трубу» глупейшие эсэмэски и печатал пространные поздравления во всевозможных газетах, публиковавших эту лабуду накануне четырнадцатого февраля. Последнее такое послание Звягин отправил через газету из Швейцарии, где выполнял задание по устранению перебежчика.

Но Аня уже не читала эти колонки, как раньше. Она жила только мыслями о фитнесс-клубе с тайской обслугой, откуда, будь её воля, не вылезала бы круглые сутки. А Володька, оказывается, ждал ответа. И, не дождавшись, пожелал разобраться, в чём дело. Он всегда любил быстро «решать вопросы»…

Сегодня Аня много думала о Звягине, и потому ничуть не удивилась, увидев его перед собой. Володя стоял под ближайшей к ней пальмой и смотрел через прозрачную стену в холл. В тот самый, где через минуту должен был появиться Хуторов. Аню Звягин не видел — её надёжно скрывали лианы, плющи и прочие висячие растения. А звуки, если они и были, заглушались плеском фонтана и чириканьем неугомонных птичек в клетках. Тихо шевелили хвостами разноцветные рыбы, и водная рябь пробегала по стенам, по потолку, по листьям и цветам, делая всё происходящее похожим на сон.