Рунная магия - Джоанн Харрис

Если бы он попал в цель, то драка закончилась бы здесь и сейчас. Но Ян волновался, и дубинка пошла вкось, ударив Одноглазого по плечу и толкнув в кучку полицейских.

За этим последовала беспорядочная потасовка, оружие молотило во все стороны. Мэтт Ло призывал к порядку, а чужак с Тюр в руке бил и колол ею так же ловко, как если бы она была настоящим коротким мечом, а не просто чарами, ничем не удерживаемыми на месте, кроме его собственной воли.

Одноглазый, в отличие от Локи, всегда умел обращаться с оружием. Но все равно он чувствовал, как его чары слабеют. Чтобы использовать мысль-меч, требуется очень много сил, его время утекало. Ян снова бросился на него, очень сильно ударил по правой руке, в результате выпад Одина, который должен был пронзить Яна, попал в Мэтта Ло, в самую его середину.

Одноглазый ударил снова, на этот раз проткнув Яну ребра — чистый выпад. Одноглазому еще хватило времени подумать: «Ты убил его, идиот», прежде чем Тюр затрепетала и умерла в его руке.

Тогда полицейские двинулись к нему, семь мужчин с дубинками, единым фронтом, как жнецы в поле.

Удар в живот заставил Одноглазого согнуться пополам. Другой — в голову — растянуться на западной дороге. И пока сыпались удары — слишком много, чтобы сосчитать, и уж тем более чтобы рассеять скрюченными в форме Юр и Наудр пальцами, — Одноглазый успел подумать еще кое-что: «Вот как бывает, когда помогаешь людям», прежде чем последний сокрушительный удар опустился на его затылок и боль и темнота поглотили его.

Между тем Локи обнаружил, что его задача не так проста, как он надеялся. Прошло много лет с тех пор, как он ходил к Спящим этим путем, и, когда он добрался до гор, уже стемнело. В звездном свете подножие гор было блеклым и безликим. Вставала убывающая луна, маленькие облачка время от времени проносились перед ней, украшая небесное серебро.

Локи опустился на скальную балку, которая торчала над широкой каменистой осыпью. Здесь он вернул свое обличье и отдохнул — превращение в ястреба отняло больше сил, чем он рассчитывал.

Над ним высились Спящие, скованные льдом и неприступные, внизу была щебенка и голые скалы. Еще ниже, в предгорьях, узкие тропинки вдоль и поперек пересекали покрытые низким кустарником земли, где рос тёрн и боярышник.

Дикие кошки устраивали логова и время от времени нападали на бурых козочек, которые вольготно паслись на вереске. На склонах предгорий стояло несколько хижин — в основном, козопасов, — но, по мере того как земля обнажалась, даже эти скудные следы людей исчезали.

Локи стоял и смотрел на Спящих. Вход был примерно в двух сотнях футов выше: глубокая, узкая расселина, погребенная в снегу. Однажды он проходил через нее, но предпочел бы любую другую, если бы у него был выбор.

Но выбора не было. Он стоял, дрожа, на скальной балке и быстро обдумывал свое положение. Самое неприятное в его способе менять облик — то, что с собой не возьмешь ничего, кроме кожи: никакого оружия, никакой пищи и, что более важно, никакой одежды. Резкий холод уже принялся за него, еще немного — и он его прикончит.

Локи подумал, не принять ли пламенное обличье, но почти сразу отказался от этой мысли. На границе вечных снегов нечему гореть, кроме того, огонь на горе привлечет слишком много нежелательного внимания.

Конечно, он всегда может взлететь к расселине, избавив себя от долгого, утомительного подъема к ледникам. Однако Локи сознавал, что личина ястреба делает его уязвимым, поскольку ястреб не может произносить заклинаний и когтями изображать руны. Локи не прельщала возможность вслепую — не говоря уж о том, что голым, — взлететь на Спящих и напороться на засаду, если та его ждет.

Что ж, в любом случае действовать надо быстро. На голой скале он слишком заметен, его цвета видны за мили. С таким же успехом он мог бы нацарапать «ЗДЕСЬ БЫЛ ЛОКИ» на склоне горы.

Так что он вновь принял птичий облик и подлетел к ближайшей хижине козопаса. Она оказалась заброшена, но Локи сумел отыскать немного одежды — на самом деле сущие лохмотья, но сойдет — и шкур, чтобы обвязать ноги. Шкуры пахли козами и служили неважной заменой сапогам, которые он оставил позади. Зато нашелся тулуп, грубый, но теплый, который может спасти его от мороза.

Облачившись, Локи начал карабкаться. Медленно, зато безопасно. За последние пятьсот лет он научился ценить безопасность больше, чем когда-либо.

Локи карабкался почти час, когда встретил кошку. Взошла луна, срезав мерзлые пики и отбросив четкие тени от каждого камня, каждой балки. Он пересек границу снегов. Под ногами хрустела корка ледника, которая издалека выглядела кружевной, но при более близком знакомстве оказалась смешением снега, камней и древнего льда.

Локи устал. Мороз терзал его. Шкуры и лохмотья, которые он позаимствовал в хижине козопаса, неплохо послужили ему на нижних склонах, но почти не спасали от злого холода ледника. Он сунул руки под мышки, чтобы согреть, но они все равно отчаянно болели, лицо горело, обернутые шкурами ноги давно потеряли всякую чувствительность. Он, точно пьяный, шатаясь, брел по снежной корке, изо всех сил пряча следы.

Локи снова захотелось перейти в пламенное обличье, но мороз был слишком лютым. Если он превратится в огонь, то лишь быстрее сожжет свои чары и станет беспомощным.

Ему нужен отдых. Ему нужно тепло. Локи упал не меньше пяти раз, и с каждым разом вставать было все труднее. Наконец он рухнул, не смог встать и понял, что выбора больше нет: уж лучше рискнуть быть замеченным, чем насмерть замерзнуть.

Он бросил Сол, но неуклюже и вздрогнул от боли в отмороженных пальцах. О превращении в ястреба придется забыть. Его силы истощились, он израсходовал последние заговоры. Руна вспыхнула, но тепла почти не дала.

Локи выругался и попробовал снова. На этот раз тепло было более концентрированным, мерцающим шариком размером с небольшое яблоко, который сиял на фоне тусклого снега. Он поднес огненный шар поближе и мало-помалу ощутил, как жизнь возвращается в его искалеченные руки. А вместе с ней и боль. Локи завизжал: его словно протыкали раскаленными иглами.

Возможно, именно крик привлек кошку, а может, и свет, в любом случае она появилась и оказалась большой — в пять раз больше обычной дикой кошки — и полосато-коричневой, как горный камень. Глаза ее были желтыми и голодными, в шершавых подушечках лап дремали острые, как сталь, когти.

Внизу, где пропитания было довольно, кошка, скорее всего, обошла бы Локи стороной. Но здесь, на леднике, добыча — редкость. Этот человек, беспомощный, упавший на колени в снег, казался подарком судьбы.

Кошка подошла ближе. Локи, который ощущал, как чувствительность возвращается к ступням, как уже вернулась к пальцам, попытался встать, но снова, ругаясь, упал.

Кошка подошла еще ближе, косясь на огненный шар в руках Локи и размышляя своим примитивным сознанием, не оружие ли это, которое навредит ей, если она прыгнет. Локи не видел ее и продолжал ругаться на Сол, что втыкала ножи в его пальцы.

Может, он и большой, думала кошка, но медленный, он устал и, что важнее, сидит на земле, где рост ему не поможет.

В общем, стоит рискнуть.

Кошка никогда еще не атаковала человека. Иначе бы она вцепилась ему в лицо и, скорее всего, убила бы единым укусом. Но она прыгнула Локи на спину, вцепилась в загривок и попыталась перевернуть кверху животом.

Локи действовал быстро. Неожиданно быстро для человека — хотя Локи был не совсем человеком, и кошка почувствовала это. Вместо того чтобы бороться, он рывком вскочил на ноги и, не обращая внимания на когти, которые впились в ребра, намеренно, с силой повалился на спину.

На мгновение кошка была оглушена. Ее челюсти разжались, и Локи вырвался на свободу, метнулся в сторону, упал на четвереньки и встал головой к голове с животным, в его горящих зеленых глазах отражались желтые глаза кошки, его зубы были оскалены.

Кошка завизжала, страшно, хрипло завизжала от ярости и разочарования. Она напряглась, готовая броситься, если он хоть чуть-чуть пошевелится. Между собой Кошки могли часами выдерживать подобные волевые схватки, но она знала, что силы человека истощатся намного раньше.

Локи тоже это знал. Оцепенелый от холода, он с трудом мог оценить ущерб, нанесенный кошачьими когтями, но чувствовал, как что-то теплое течет по его спине, и понимал, что может рухнуть в любой момент. Он должен действовать, и быстро.

Не отводя глаз от кошки, он протянул руку. В ней вспыхнула Сол, чуть потускневшая, но все еще горящая. Локи очень осторожно переменил позу. Теперь он сидел на корточках, вытянув вперед руну Сол. Кошка завизжала, готовая кинуться, и вздыбила шерсть.

Но Локи атаковал первым. С усилием он вскочил на ноги и в то же время, собрав остатки чар, бросил Сол — теперь раскаленную добела головню — в рычащую тварь.