Барышня и хулиган - Татьяна Полякова

— Извините, — вежливо заговорил Мишка. — Девушке плохо стало.

— Жара, — кивнул дедок, поглядывая на меня из-за Мишкиного плеча. Шальнов вернул ведро на законное место, выплеснув воду на лужайку, и помог деду наполнить его ведра, продолжая разговор.

— Хозяина машины сегодня не видели? — кивнул он на «Опель».

— Нет, не показывался.

— А когда он приехал?

— Должно быть, в понедельник, ночью. Во вторник утром я за водой пошел, гляжу, стоит.

— И что, со вторника его никто не видел?

— Не знаю. Нет вроде. Соседка интересовалась, говорит, дверь заперта и в доме вроде никого, в окно постучала, тихо. Может, уехал в город… на автобусе, машина сломаться могла. Хотя не похоже, что уехал, двор не заперт, отсюда видно.

— Не очень любопытные люди в вашей деревне, — заметил Мишка, я к этому моменту настолько пришла в себя, что поднялась с земли и приблизилась к беседующим, на ходу здороваясь.

— А кому любопытничать-то? Дачники завтра к вечеру приедут, а так во всей деревне нас пять человек, топчется каждый возле своего огорода, а в такую-то жару и вовсе лишний раз не выйдешь.

— А он сюда часто наведывался? — радуясь словоохотливости деда, продолжил расспрашивать Мишка.

— Нет. Приедет с дружками, напьются до бесчувствия, но чтоб часто, такого не было. Вовке дом от бабки достался, бабка умерла года три назад, вот дом и ветшает потихоньку.

— Вовке? — опешила я и, должно быть, по этой причине потеряла бдительность, Мишка посмотрел на меня неодобрительно и поспешил вмешаться:

— Разве это его «Опель»?

— А мне откуда знать? Он на чем только не приезжал… Наверное, его, чей же еще, у Максимовых машины нет, выходит, Вовка приехал, а может, из дружков кто, поди разберись… Вы огородом пройдите, двор открыт, загляните в дом, может, пьяный спит. — С этими словами дед подхватил ведра и уже собрался покинуть наше общество, но на тропинке показалась женщина в ситцевом халате с пустым ведром, и дед решил дождаться ее.

— Здорово, Николаич, — сказала она, с интересом поглядывая на нас.

— Здорово. С утра за грибами сбегала?

— А чего ж на боку лежать?

— Дело хорошее, и я бы сходил, да ноги не гнутся… Вот, молодые люди Вовку спрашивают.

— А чего его спрашивать? Машина стоит, а он в доме дрыхнет или на речке. Вовка у нас буржуй, не жизнь, а сплошной отдых.

— А вы не знаете, он один приехал? — спросила я.

— С девицей, — охотно ответила женщина. — Девицу, правда, не видела, а его мельком, я от соседки сверху шла, а он возле машины искал чего-то. Девица из дома крикнула «Ты скоро?», а Вовка промолчал, я с ним поздоровалась, но он не ответил.

— А вы его хорошо разглядели?

— Нет. — Она вдруг испугалась и посмотрела на старичка.

— Может, это не Вовка был? Может, ты в темноте ошиблась?

— Уж тогда и не знаю, — растерялась женщина. — Парень стоял у машины, я так и решила — Вовка, кто же еще?

— А когда вы его видели? — вмешался Мишка.

— Ну… стемнело уже… часов в двенадцать. Мы у соседки кино смотрели по первой программе, еще на крыльце постояли… да, часов в двенадцать.

— А ты не путаешь? — перебил ее старик. — Я в четыре утра выходил, машину слышал, свернула в их прогон.

— Значит, уезжали куда-то. Машина здесь была, и парень стоял рядом, только уж теперь не скажу, Вовка или кто другой. А может, Вовка в доме был? А чего вы спрашиваете? — вдруг озарило ее. — В доме-то есть кто?

— Мы стучали, никто не ответил.

— Значит, на речке… А минут двадцать кто-то как шальной сюда на машине подлетал. Не вы?

— Нет, но машину видели. Ладно, если встретите Вовку, скажите, чтобы Славке позвонил. — С этими словами Мишка взял меня за руку и повел по дорожке, заметно ускоряя шаг, когда последний дом остался позади, мы почти бежали.

— А если они сейчас в дом заглянут, обнаружат этого Вовку и решат, что мы его убили? — спросила я испуганно, когда мы наконец достигли машины.

— Со стороны ментов было бы очень глупо вообразить такое, — ответил Мишка. — Парень скончался довольно давно, и зовут его не Вовка, а Слава Лосев. В кармане у парня паспорт, и личность его мною была идентифицирована.

— Ничего не понимаю, — нахмурилась я. Мы выехали на дорогу, и я испытала что-то похожее на облегчение: хотя Мишка и утверждал, что в смерти парня, в настоящее время облепленного мухами, нас не обвинят, но проверять милицейскую догадливость мне все-таки не хотелось.

— На самом деле все просто, — хмыкнул Мишка. — Лось приехал на дачу приятеля с намерением отсидеться, не зря его дружки искали, и здесь скоропостижно скончался.

— Сердечный приступ? — догадалась я.

— Ага, — обрадовался Мишка. — Приступ с ним приключился после того, как ему сначала здорово двинули по башке, а потом еще придушили для верности. Форточку закрыть не потрудились, и все деревенские мухи слетелись к нему на посиделки.

— Так его убили? — чувствуя, что уже вовсе ничего не могу понять, спросила я.

— Конечно.

— Но кому это понадобилось?

— У парня было полно недоброжелателей.

Кто-то сильно осерчал из-за давнего долга и… хотя я очень сомневаюсь.

— Ради бога, перестань говорить загадками, — взмолилась я. — У меня и так голова болит.

— У меня, между прочим, тоже. Лось приезжает сюда с девицей, девица исчезает, а Лось скоропостижно отдает концы, предположительно после того, как часа в четыре утра кто-то заглянул на эту самую дачу. Бьюсь об заклад, девицей была наша с тобой родня — Катрин.

— Господи, но если она была с этим Лосем, а кто-то приехал и убил его… Катька в опасности…

— Вряд ли, — утешил Шальнов. — Скорее всего она-то и шепнула ребятишкам, где Лося искать.

— Ты с ума сошел…

— Я тебе уже говорил: твоя сестрица на редкость сволочная баба.

— Допустим, но зачем ей это?

— Вне всякого сомнения, по очень простой причине: она хотела избавиться от любовника, то есть от этого самого Лося. И если я ничего не путаю, произошло это в ту самую ночь, когда ты в пьяном виде радовалась жизни в Катькином клубе. — И тут я подпрыгнула от озарившей меня догадки.

— Хочешь сказать, ей нужно было алиби?

— Конечно, моя дорогая. Оттого она и придумала этот трюк с переодеванием. Ты была в ночном клубе, это могут подтвердить несколько десятков человек… Одно не ясно: на кой черт так много суеты, чтоб отделаться от парня вроде Лося. Он из мелких бандюшат, к тому же картежник, должен половине города, его б и так не сегодня-завтра укокошили или просто покалечили. Чем он мог насолить Катьке?

Что-то похожее на догадку мелькнуло в моей многострадальной головушке, мелькнуло и… но озарение, к несчастью, задержалось. Поразмышляв еще немного, я с Мишкиными доводами не согласилась.

— По твоей версии, Лося убили где-то под утро…

— Я не патологоанатом.

— Ясно, но шум машины слышали в четыре. Вряд ли Катька сама убила парня, если она вообще была здесь. Значит, погиб он под утро…

— И не мог укокошить сторожа в клубе сегодня ночью, — грустно закончил Мишка, а я вздохнула.

— Не мог, если учесть, что уже был мертв. Я ничего не понимаю, а ты?

— Не очень, если честно. Я был уверен: Лось убил Палыча из-за того, что здорово ему задолжал, но убить его он не мог, потому что к этому моменту уже несколько часов как скончался.

— Выходит, эти убийства никак друг с другом не связаны?

— Может, соседи что напутали? И на дачу он приехал не в понедельник, а во вторник…

— Но парня в клубе он точно не убивал?

— Точно, — вздохнул Мишка. — Уверен, моя бывшая супруга могла бы прояснить ситуацию, но вряд ли захочет это сделать, оттого и не торопится осчастливить нас своим появлением.

— Мишка, мне кажется, я видела этот «Опель» возле вашей квартиры, — уже когда мы въезжали

В город, сказала я. — Не берусь утверждать, что тот самый, но, когда я только приехала и вошла в квартиру, он стоял ближе к парку, мне еще жутковато стало, точно за мной следит кто.

— Похоже на правду, сестрица хотела удостовериться, что ты заступила на боевой пост и можно начинать операцию.

— Какую операцию? Ты вот говоришь, я Катькино алиби, но она-то как раз не просила меня торчать в клубе всю ночь. Она не знала, что я выиграю деньги, что познакомлюсь с Ильей, что поеду вместе с ним, в конце концов. Какое же это алиби? Ну, была я в клубе в десять вечера, так до четырех утра на дачу можно пять раз съездить и назад вернуться, любой милиционер на это сразу же обратит внимание. О черт, — выругалась я и даже поежилась от неожиданно пришедшей мне в голову мысли. — У него ботинки были мокрые, — пролепетала я.

— У кого? — выпучил глаза Мишка.

— У Ильи Дружинина, мужа этой противной Эммы. А в ту ночь шел дождь, точнее, под утро шел. Когда мы возвращались из клуба, дождя вовсе не было, а утром я его провожала и обратила внимание на то, что ботинки у него сырые.

Мишка приткнул машину к тротуару, повернулся ко мне, поднял палец, точно собирался им погрозить, и очень серьезно сказал: