Варя. Я все вижу - CrazyOptimistka

что будем говорить.

Глава 20. Тогда

Говорят, что нет ничего хуже, чем испытать на себе предательство. И до сегодняшнего вечера я была всецело с этим согласна. Да что говорить, у меня было совершенно другое мышление и абсолютно иное понимание добра и зла. А теперь я поднималась на свой этаж и впервые в жизни не знала, что теперь делать. Но, что еще хуже, у меня не хватило сил рассказать папе о своих чудовищных предположениях. А вдруг я все-таки ошиблась? Ника же моя подруга и я не могла поверить в то, что она так поступила.

Не могла? Или не хотела?

Да кого я обманываю?

Не хотела я верить. Как тот пациент, которому предстоит ампутация конечности, а он все надеется, что завтра сможет бегать как ни в чем ни бывало на своих двоих.

— Смотри, маме известна почти вся правда. — Говорит мне папа у лифта.

— Кроме?

— Кроме того факта, что мы обсуждали дело.

— Думаешь, поверит в это?

— Будем говорить, что задержались из-за допроса на котором настояло мое руководство. Если начнет задавать вопросы, я выкручусь, а ты скажи, что устала.

— Ты понимаешь, что это отсрочка неизбежного ровно до утра?

— А вот когда утро наступит, тогда и будем действовать по ситуации и решать проблемы по мере их поступления. Вот же черт, телефон оставил в машине. Варь, ты поднимайся и подожди меня у двери, я быстро.

Папа выныривает из подъезда, а захожу в лифт и нажимаю кнопку своего этажа. Да вот только не ожидала я увидеть Нику на пороге квартиры, а она стояла и придерживала открытую дверь, будто чувствуя мое приближение.

— Привет, — на ее лице появляется улыбка. — А я увидела машину внизу и сразу помчалась открывать дверь. Ты чего так долго поднималась? И где дядя Сережа?

— А, он телефон забыл, сейчас придет. — Стараюсь не слишком подозрительно ее рассматривать.

— Чего застыла? Все в порядке? — Прищуривается Ника.

— Вполне. А ты чего здесь?

— Да я позвонила твоей маме узнать, как твои дела и она сказала, что тебя сегодня привезут домой. Ты не рада меня видеть?

— Да нет, — вымученно улыбаюсь, — рада. Устала просто, допрос знаешь ли, штука энергозатратная.

Протискиваюсь мимо нее и сразу же попадаю в объятия мамы. И мне сразу же становится так легко, что я зажмуриваюсь и стараюсь не разреветься. Все же я девочка, а не стальной камень и мне не хватало этого тепла. Ловлю себя на мысли, что даже лгать не придется, я действительно очень вымотана. Но рада, что теперь наконец-то дома. Но стоит мне только распахнуть глаза и меня будто пронзает тысяча ледяных игл. Прямо за спиной мамы на стене висит зеркало в какой-то старой раме.

— Что это такое? — отстраняюсь от мамы.

— Зеркало, — мама удивленно смотрит на меня, — прелесть не правда ли? Его Ника принесла недавно.

— Да я как всегда гуляла на барахолке и обнаружила эту красоту, — улыбается «подруга», — и сразу же вспомнила, что твоей маме нравится все старинное.

— Уберите это, живо, — еле сдерживаюсь, чтобы не закричать.

— Что? Почему? — мама напрягается.

— Да как бы поздно уже, Варь, — вклинивается Ника и как-то странно улыбается, а затем добавляет, — ты время видела? Двенадцатый час уже как ни как.

Но что-то мне подсказывает, что под обозначением «поздно» она имела совсем другое. А еще мне становится понятно, зачем продлевали мое содержание в больнице из-за шумихи, которую специально создала та нечисть. Им нужен был доступ в нашу квартиру и они его теперь получили. Так что да, я опоздала и от этого у меня опустились руки.

— Мам, нам надо поговорить, — голос мигом становится севшим.

— Ника права, время позднее. Солнце, я же вижу, что ты уставшая и вся на нервах из-за допроса, так что идите отдыхать. Завтра уже все как следует обговорим и ты мне все расскажешь. — Мама отставляет мою сумку подальше и подталкивает меня к комнате. — Я вам уже постелила.

— Но…

— Не заставляй меня нервничать, как твой папа, — она будто не слышит мой протест и накидывает теплый кардиган на плечи, — который все никак не поднимется домой. Сейчас спущусь за ним, а вы, марш в постель.

— Пойдем, — Ника берет меня за руку и про себя я отмечаю, что кожа ее ладони может посоперничать по холоду с морозильной камерой.

И она об этом прекрасно знала, но ладонь не убрала. Тянула меня слишком по-хозяйски в мою же комнату, а когда мы оказались внутри за закрытой дверью, я сразу выдергиваю свою руку из ее хватки и пячусь назад на два шага, но при этом не сводя с нее взгляда. Вариантов для действия всего два: попробовать достучаться до Ники или же дождаться папу и скрутить ее, попутно объясняя причину.

И я проявила слабость вместо силы.

Она же все-таки пока оставалась моей подругой.

А еще я не до конца отдавала себе отчета в том, что на самом деле собственными руками открываю пресловутый ящик Пандоры.

— Зачем? — задаю ей вопрос, который мучил меня все это время. — Зачем ты все это делаешь? Что стало причиной такой жестокости?

Но вместо ответа она тяжело вздыхает и опускает голову так, чтобы я не видела ее лица.

— Ты же знаешь, что я тебя не обижу и помогу. Но только, если ты сама этого захочешь. Ник, не отворачивайся от меня, не надо. Мне можно доверять, слышишь? Мы справимся со всем, только помоги мне.

Ника вдруг резко вскидывает голову и я вижу ее глаза. И там плещется столько боли, которой хватило бы на несколько жизней.

— Ну же, я ведь твоя подруга, — не оставляю попыток перетянуть ее на свою сторону. — А друзья не оставляют друг друга в беде.

— Да, а еще они могут сделать очень больно. — Цедит девушка. — Хватило с головой тех, что были в выпускном классе, чтобы убедиться в этом.

Ее губы